- А ты здорово изменился!
Он тяжело вздохнул, досадливо поморщился:
- Изменился я или нет - судить могут лишь те, кто достаточно хорошо знал меня ранее и знает теперь. Ты в число таковых не входишь.
Ингу это задело.
- Ты считаешь, что я тебя не знала?
Стасис еще раз усмехнулся, глотнул из бокала и глянул на столик, где весьма уютно устроились его друзья. Особенно Олег; обхватив за плечи белокурую, смешливую симпатяжку, он водил пальцем по ее узкой ладошке, обращая ее внимание на тот факт, что с нынешней встречи судьбы их переплелись до гробовой доски.
- А где твой?.. - Стасис не мог подобрать удачное определение: спутник, приятель или даже муж?
Но Инга и без того поняла, кого он имеет в виду:
- Уже не мой.
Бровь отметила некоторое удивление:
- Что так?
Инга задумчиво накрутила на пальчик длинный локон.
- Что-то вроде... Да и не в моем он вкусе.
- И сколь же долго ты пробовала его на этот самый вкус?
- Месяц, - улыбнулась барышня и поднесла к губам бокал.
Стасис призадумался. Инга, конечно, всегда любила пофлиртовать да как следует поморочить молодым людям голову, но теперь в ее поведении и в словах проскальзывало нечто новое...
Он хотел было задать еще один продолжающий тему вопрос, поднял глаза на Ингу и осекся. Излучая всем своим существом предельное напряжение, она неотрывно глядела в сторону стойки бара.
Стасис направил взгляд туда же и увидел облокотившегося на округлый угол стойки крепкого красавца, облаченного в классический набор из кожи и дорогой материи, почитаемых среди обеспеченной и совсем не обеспеченной молодежи. Холодное и, надо отметить, весьма красивое лицо его выражало силу и граничащую с наглостью уверенность. Светлые глаза были направлены на Ингу и излучали таинственный сигнал.
- Одни из твоих месячных? - иронично вопросил Стасис.
Инга вздрогнула, опустила лицо и с неестественной жадностью припала к соломке. Озадаченный ее реакцией, Стасис еще риз глянул на парня.
Их взгляды встретились; в обоих читалось пристальное внимание...
* * *
- Однако и темень! - удивленно буркнул Стасис, перепрыгивая через свежую лужу.
- Так, глядишь, и белые ночи нас минуют! - Олег был солидарен с возмущенным другом, хотя и радовался последождевой прохладе, встряхнувшей его охмелевший мозг.
- Да и черт с ними!
Игорек, будучи уроженцем южного Киева, не понимал прелести той поры, когда ночь - вроде и не ночь, а сильно растянувшиеся вечер и утро. Возможно, на его восприятие влияло и то, что первые впечатления от белых ночей связаны с "зоной".
- Что ж ты блондиночку свою покинул? - с искренним недоумением поинтересовался у Олега Стасис.
В романтическом порыве тот задрал лицо к небесам, отчего к горлу подкатил комок прозаической тошноты, едва слышно помянул "Мазику", нашел в себе силы на мечтательную улыбку и пояснил:
- Любовь, мой юный друг, не терпит спешки...
- Знаем, - кивнул Игорек, зевнул протяжно и добавил: - Не ловля блох.
Олег досадливо поморщился.
- Фи-и, до чего же грубо.
- Согласен, - поддержал его Стасис, смачно сплюнув. - Но справедливо.
- В общем, ограничился пока телефончиком...
На Нарвском шоссе они расстались: далее у каждого был свои путь.
Вопреки обычаю Стасис решил добираться до дома пешком. За время пути он надеялся хорошенько протрезветь, да и больно уж приятно было брести по притихшим в поздний час улицам майского города; приятно еще и потому, что все в округе напоминало о проведенном здесь раннем детстве.
"Совсем замучила старческая ностальгия".
На глаза вдруг попалась странная парочка. Мальчонка лет семи, белобрысый и жутко загорелый (как только умудрился поймать столько солнца?), деловито ковырял длинной палкой ямку в газоне. За ним внимательно наблюдал крохотный еще котенок - неуклюже передвигающийся по кругу на своих лапках-загогулинках комочек белоснежной шерсти. Дурной пример заразителен глупое существо тоже пожелало занять себя чем-нибудь более важным, нежели однообразное топтание асфальта. Трепетно внюхиваясь в неведомый след, оно засеменило к разбитому окну в подвал рядом находящегося старинного дома. Минуту спустя еще раз глянуло на мальчишку, убедилось, что тот пребывает на своем месте, и отважно нырнуло в темноту. Паренек почти сразу после этого потерял к ямке всякий интерес и, постукивая палкой по асфальту, исчез за ближайшим поворотом.
Стасис заинтересовался реакцией котенка на случившееся и стал ждать его появления.
Не прошло и полминуты, как из проема высунулась знакомая белая мордашка и неистово задергалась из стороны в сторону в поисках пропавшего паренька. Очень скоро котенок выпрыгнул наружу и, дрожа всем телом и шевеля усиками, засеменил в абсолютно правильно избранном направлении.
- Кис-кис-кис, - насмешливо шепнул Стасис.
Котенок остановился; ушко, словно чувствительный локатор, повернулось на зов, а вслед за мим и вся мордашка. Зеленоватые глазенки неторопливо проползли по Стасису с ног до головы: "Що це за фрукт?" Наконец, следопыт сделал было шажок в сторону незнакомца, потом чихнул - "А-а, тьфу на тебя!" - и легкой трусцой пустился в прежнем направлении.
"Экая девица!" - улыбнулся Стасис н пошел своей дорогой.
Ноги сами привели я детство, в квартал, где с еще живыми родителями он жил много лет назад. И где был в последний раз очень давно.
- Сказала вам - не пойду! - взвизгнула вдруг неподалеку обладательница очень знакомого голоса.
"Опять?" - насторожился Стасис.
На всякий случай он прислушался повнимательнее. Из-за угла ограды миниатюрного садика перед старинным домом доносился шумок возни. Сквозь листву высокого кустарники видны были мелькающие лица. Девичий голос не звучал более так четко, но Стасис и так знал, кому он принадлежит!
Он вздохнул, закурил, размышляя. Инга, судя по всему, попала и затруднительное положение. Вмешиваться же совсем не хотелось. Не только потому, что не хотелось вновь встречаться с героиней своих печальных воспоминании. Стасис вообще не испытывал желания впутываться во что бы то ни было. Вдобавок ко всему он не мог быть уверен, что Инга страдает зря - с ее нынешними повадками...
