Я сливочного не имею, фисташковое все распродал... Ах, граждане, да неужели вы требуете крем-брюле? Пора популярить изыски, утончиться вкусам народа, На улицу специи кухонь, огимнив эксцесс в вирелэ!
Сирень - сладострастья эмблема. В лилово-изнеженном крене Зальдись, водопадное сердце, в душистый и сладкий пушок... Мороженое из сирени! Мороженое из сирени! Эй, мальчик со сбитнем, попробуй! Ей-Богу, похвалишь, дружок! 1912 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.
ЭПИЛОГ Я, гений Игорь Северянин, Своей победой упоен: Я повсеградно оэкранен! Я повсесердно утвержден!
От Баязета к Порт-Артуру Черту упорную провел. Я покорил литературу! Взорлил, гремящий, на престол!
Я - год назад - сказал: "Я буду!" Год отсверкал, и вот - я есть! Среди друзей я зрил Иуду, Но не его отверг, а - месть.
"Я одинок в своей задаче!" Презренно я провозгласил. Они пришли ко мне, кто зрячи, И, дав восторг, не дали сил.
Нас стало четверо, но сила Моя, единая, росла. Она поддержки не просила И не мужала от числа.
Она росла в своем единстве, Самодержавна и горда,И, в чаровом самоубийстве, Шатнулась в мой шатер орда...
От снегоскалого гипноза Бежали двое в тлен болот; У каждого в плече заноза,Зане болезнен беглых взлет.
Я их приветил: я умею Приветить всё,- божи. Привет! Лети, голубка, смело к змею! Змея, обвей орла в ответ! Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.
НЕЛЛИ
Константину Олимпову
В будуаре 1000 тоскующей нарумяненной Нелли, Где под пудрой молитвенник, а на ней Поль де-Кяк, Где брюссельское кружево... на платке из фланели! На кушетке загрезился молодой педагог.
Познакомился в опере и влюбился, как юнкер. Он готов осупружиться, он решился на все. Перед нею он держится, точно мальчик, на струнке, С нею в парке катается и играет в серсо.
Он читает ей Шницлера, посвящает в коктэбли, Восхвалив авиацию, осуждает Китай. И, в ревнивом неверии, тайно метит в констэбли... Нелли нехотя слушает,- "лучше ты покатай".
"Философия похоти!.." Нелли думает едко: "Я в любви разуверилась, господин педагог... О, когда бы на "Блерио" поместилась кушетка! Интродукция - Гауптман, а финал - Поль де-Кок!" 1911 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.
ПОЭЗА УПАДКА К началу войны европейской Изысканно тонкий разврат, От спальни царей до лакейской Достиг небывалых громад.
Как будто Содом и Гоморра Воскресли, приняв новый вид: Повальное пьянство. Лень. Ссора. Зарезан. Повешен. Убит.
Художественного салона И пьяной харчевни стезя Совпали по сходству уклона. Их было различить нельзя.
Паскудно гремело витийство, Которым восславлен был грех. Заразное самоубийство Едва заглушало свой смех.
Дурил хамоватый извозщик, Как денди эстетный дурил. Равно среди толстых и тощих Царили замашки горилл.
И то, что расцветом культуры Казалось, была только гниль, Утонченно-тонные дуры Выдумывали новый стиль.
Они, кому в нравственном тесно, Крошили бананы в икру, Затеивали так эксцессно Флиртующую игру.
Измызганно-плоские фаты, Потомственные ромали, Чьи руки торчат, как ухваты, Напакоститься не могли.
Народ, угнетаемый дрянью, Безмозглой, бездарной, слепой. Усвоил повадку баранью: Стал глупый, упрямый, тупой.
А царь, алкоголик безвольный, Уселся на троне втроем: С царицею самодовольной И родственным ей мужиком.
Был образ правленья беспутен,Угрозный пример для корон: Бесчинствовал пьяный Распутин, Усевшись с ногами на трон.
Упадочные модернисты Писали ослиным хвостом Пейзажи, и лишь букинисты Имели Тургенева том.
Свирепствовали декаденты В поэзии, точно чума, Дарили такие моменты, Что люди сбегали с ума.
Уродливым кактусом роза Сменилась для моды. Коза К любви призывалась. И поза Назойливо лезла в глаза.
Но этого было все мало, И сытый желудок хотел Вакхического карнавала Разнузданных в похоти тел.
И люди пустились в эксцессы, Какие не снились скотам. Изнервленные поэтессы Кривлялись юродиво там.
Клинки обжигались ликером, И похоть будили смешки, И в такт бархатистым рессорам Качелились в язвах кишки.
Живые и сытые трупы, Без помыслов и без идей, Ушли в черепашие супы,О, люди без сути людей!
Им стало филе из лягушки Дороже пшеницы и ржи, А яды, наркозы и пушки Нужнее, чем лес и стрижи.
Как сети, ткать стали интриги И, ближних опутав, как рыб, Забыли музеи и книги, В руке затаили ушиб!
Злорадно они ушибали Того, кто доверился им. Так все очутились в опале, Что было правдиво-святым.
И впрямь! для чего людям святость? Для святости - анахорет! На подвиги, боль и распятость Отныне наложен запрет.
И вряд ли при том современно Уверовать им в интеллект. И в Бога. Удел их - надменно Идти мимо "разных нам сект"...
И вот, под влиянием моды, Святое отринувшей все, На модных ходулях "комоды" Вдруг круг завели в колесе.
Как следствие чуши и вздора Неистово вверглись в войну. Воскресли Содом и Гоморра, Покаранные в старину. Декабрь 1918 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.
ПОЭЗА ПРАВИТЕЛЬСТВУ Правительство, когда не чтит поэта Великого, не чтит себя само И на себя накладывает вето К признанию и срамное клеймо.
Правительство, зовущее в строй армий Художника, под пушку и ружье, Напоминает повесть о жандарме, Предавшем палачу дитя свое.
П 1000 равительство, лишившее субсидий Писателя, вошедшего в нужду, Себя являет в непристойном виде И вызывает в нем к себе вражду.
Правительство, грозящее цензурой Мыслителю, должно позорно пасть. Так, отчеканив яркий ямб цезурой, Я хлестко отчеканиваю власть.
А общество, смотрящее спокойно На притесненье гениев своих, Вандального правительства достойно, И не мечтать ему о днях иных... [1920] Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.
ТИШЬ ДВОЯКАЯ Высокая стоит луна. Высокие стоят морозы. Далекие скрипят обозы. И кажется, что нам слышна Архангельская тишина.
Она слышна,- она видна: В ней всхлипы клюквенной трясины, В ней хрусты снежной парусины, В ней тихих крыльев белизна Архангельская тишина... 1929 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.
