– Действительно смертоносное оружие.
– Правильно.
– До нас доходили слухи, что такие работы ведутся. То ли у нас, то ли у противника. – Я вспомнил, в какую передрягу мы попали в Лаосе во время глубокого рейда на территорию, контролируемую Патет Лао, и попытался представить себе, как бы мы выкручивались, имея в своем распоряжении такое оружие. И что случилось бы с нами, если б оно было у другой стороны.
– Я мог бы продолжать, Пол, но ты требуешь от меня краткости. Будем считать, что я все тебе сказал. Это действительно смертоносное оружие. Решение передать его нашим друзьям принималось на самом высоком уровне. В газетах об этом не напишут. Если же кто-то задаст этот вопрос, мы будем все отрицать. Это не наши игрушки, их сделали в Бирме из старых покрышек, мы знать ничего не знаем. Черт, если нашего президента прижмут этим к стенке, на следующих выборах он не наберет и сотни голосов!
– Ближе к делу.
– Я только сейчас заметил, какие здесь звезды. Красотища, не правда ли?
– Да.
– Тишина, покой. Почему не проводить тут ночь за ночью, под звездами, у костра...
– Не отвлекайся, Даттнер.
– Джордж.
– Не отвлекайся. Продолжай.
Он сбросил пепел с сигареты.
– Об остальном ты и так догадался, не правда ли? Груз передавался не по обычным каналам. Ты, наверное, понял, кому он предназначался.
– Как бы не так! Я уже несколько месяцев не читал газет и не слушал радио. Может, оружие отправили канадским индейцам.
– Я забыл, что ты оторвался от цивилизации.
– Не оторвался. Просто не захотел дальше участвовать в ваших играх. Так кому предназначалось оружие?
– Партизанам, в этом полушарии. Об остальном догадаешься сам, Пол, потому что с прошлого года ничего не изменилось. Ты меня понял? – Я кивнул. – Но вместо того, чтобы попасть в нужные руки, оружие оказалось у плохишей. Поначалу мы думали, что они передадут оружие плохому правительству, которое хотели свергнуть хорошие партизаны, а правительство против них его же и использует. Неприятный для нас вариант, но на деле все вышло иначе. И сейчас оружие в руках плохих партизан, которые хотят свергнуть хорошее правительство. Того, что имеется в четырех грузовиках, для этого как раз хватит, но, откровенно говоря, не так уж и важно, кто победит, потому что США при любом раскладе оказывается в проигрыше. Если победят они, свободный мир лишится опоры в Латинской Америке. Если они потерпят неудачу, многие потребуют разъяснений, как такое могло произойти. Мы, конечно, будем отрицать причастность к этому оружию, но пользы от этого не будет, даже если найдутся дураки, которые нам поверят. Потому что люди спросят, как мы могли позволить противнику протащить динамит в Западное полушарие. – Он хмыкнул. – Я сказал, «динамит»? Пора менять лексикон. Динамит – это детские штучки, какими отмечают Четвертое июля. Так на чем я остановился?
– Если мы проигрываем, то проигрываем, если побеждаем, все равно проигрываем.
– Именно так! И есть только один способ выйти сухими из воды. Перехватить оружие до того, как оно будет доставлено получателю.
– Или предотвратить получение оружия?
– Разве это не одно и то же?
– Не совсем. Если ставится задача предотвратить получение, достаточно уничтожить оружие. Если оно на грузовиках, на них сбрасываются бомбы. Если на корабле, он топится. Если на самолете, его сбивают. И заниматься этим должны ВВС и ВМФ, не так ли?
Даттнер усмехнулся:
– Оружие-то атомное, помнишь? Разбомби его – и получишь значительные зоны радиоактивного загрязнения.
– И что? Извинимся, скажем, что больше это не повторится.
– Даже если это дружественная страна?
– Даже если оружие в Лондоне.
– А если оно на территории Соединенных Штатов? Что тогда?
Я вытаращился на него.
– Потому что оно здесь, Пол. На данный момент оно на Среднем Западе, можно сказать, в сердце Америки. Мы знаем, где оно, знаем, кто играет за команду противника. Нам известно, как они собираются вывезти оружие. Мы достаточно ясно представляем себе, когда это произойдет. Вывезут его по воздуху не раньше, чем через неделю, но не позже, чем через три.
– Если вы знаете, что оружие в Штатах, и можете указать его местонахождение...
– Дай мне закончить, Пол. – Даттнер закурил новую сигарету, на этот раз без театральных жестов. – Мы, разумеется, можем разбомбить склад.
– Я хотел предложить другое.
– Знаю, но мы рассматривали и такой вариант. Наши компьютеры показали, что в трех административных округах мы потеряем две трети населения, а жертвы радиоактивного заражения появятся в четырех штатах. Естественно, такого допускать нельзя.
– Логично.
– Вот-вот!.. Рассматривали мы и другие схемы. Дать им погрузить оружие на самолет и сбить его. Самолет у них с реактивными двигателями. Мы это знаем, потому что он уже в Штатах. О самолете мы имеем полную информацию, так как они украли его у нас. Не перебивай меня. Нам известно все, за исключением места, где они его прячут. Но мы наверняка засечем его при взлете и посадим на хвост перехватчиков. Однако в той команде тоже не идиоты, Пол. Они не собираются лететь над морем. Они будут держаться суши, и нам придется кончать с ними над малонаселенными регионами Южной Америки. Мы запросили компьютер, какова вероятность удачного перехвата и будут ли жертвы. В общем, наши шансы не так уж и плохи. Мы обязательно попытаемся перехватить их, но это наш последний оборонительный рубеж.
– Продолжай. – Впервые за последние месяцы у меня разболелась голова. Отвык я от долгих разговоров. – Продолжай. Объясни теперь, почему вы не можете послать туда батальон морских пехотинцев или десантников.
– Мы можем.
– Естественно, можете.
– Только они достанут наши игрушки и используют их против наших же парней.
– У них слишком мало людей, чтобы устоять.
– Правильно. Мы победим. Но они будут сопротивляться до последнего, так что цена победы окажется слишком высокой. Скорее мы используем части специального назначения, когда противник будет загружать самолет. В этом случае вероятность успеха велика, если, конечно, где-то не будет прокола. А стопроцентной гарантии, что прокола не будет, никто не даст.
– Если они уже украли оружие и приличных размеров самолет, нельзя ожидать, что операция пройдет гладко.
– Ты не первый, кто пришел к такому выводу. – Даттнер хохотнул. – Пол, давай сэкономим время. Тебе не придумать ход, который уже не предложили бы человек или компьютер. Некоторые предложения отвергли, другие передали в оперативную разработку. Идеальных нет. Идеальный исход – вернуть оружие без жертв с нашей стороны и не вызвав интереса прессы. Если это не получится, будем отступать на заранее подготовленные позиции. А ты нам нужен для первого шага, идеального варианта.
– В смысле?
– Они украли оружие у нас, теперь мы украдем его у них.
– Кто это мы?
– Два человека. Ты и я. – Он не сводил с меня глаз. – Непонятно?
– Нет.
– Ты будешь действовать изнутри, потому что о тебе они ничего не знают. Мы понимаем, что у них есть люди в нашем лагере, но никто даже не подозревает о твоем существовании. Ты будешь в лагере противника, я – за его пределами, в непосредственной близости. В детали вдаваться не буду, но, поверь мне на слово, план этот вполне реален.
– Верю.
– Очевидных сомнений нет? Тебя ничего не удивляет?
– Нет. – Я встал. – Этого я и ожидал.
На его лице отразилась тревога.
– Я ошибся, – произнес я. – Следовало сразу утопить тебя. Оставить под водой. Я смог бы использовать тебя как наживку, лодка пошла бы на дрова. И искать бы тебя никто не стал. Не пытайся подняться. Лежи смирно, я все равно сшибу тебя с ног. Агентство не знает, что ты здесь. Я перестал интересовать Агентство, как только выехал из «Долтона». Ты приехал сюда по собственной инициативе.
– Пол...
– Заткнись! Ты хочешь, чтобы я работал не на Агентство, а на тебя. При нашей последней встрече, единственной нашей встрече, ты правильно указал, что со мной не так. Я научился думать. Не забывай об этом. Я не проглочу черную пилюлю. Не проглочу ее, даже если она покрыта слоем сахара. Если тебе что-то от меня нужно, так и говори. Ответ получишь сразу, да или нет.
