В первые дни после возвращения в Нью-Йорк Маркетти с замиранием сердца слушал радио и смотрел телевизионные новости: "Вдруг напали на след?". Однако долго ли может находиться в состоянии сверхнапряжения в этом сумасшедшем мире обычный человек (пусть даже с хорошо тренированной психикой и готовый к любым стрессам)? И вот уже Маркетти слушал лишь первый утренний и последний вечерний выпуски, да и свежую газету брал в руки все спокойнее и ленивее. "Как хорошо, что у меня два хозяина. И деньги двойные, и безопасность обеспечена вдвойне. Как умело, как ловко и как четко следствие было пущено по ложному следу", - думал Дик, направляясь вечером в свой гостиничный номер. Шел тот непоздний предвечерний час, когда Восьмая авеню была заполнена людьми и машинами. Прошла группа оживленно беседовавших о чем-то мужчин. Шутки, смех. Натолкнулась на Маркетти бедром молодая, приятная мулатка. "Сэр! Не желаете ли выплатить компенсацию за нанесенное телесное повреждение? Тариф весьма умеренный. И гнездышко имеется". "Ты очень мила, крошка, да времени нет", - меланхолично заметил Маркетти, легонько ущипнув мулатку за зад.
"Там же на месте схватили наркомана, этого бедолагу Освальда, у которого случайно оказалась в руках винтовка, удовлетворенно вспоминал Дик. - Скорее всего, подсунули, воспользовавшись состоянием почти полной невменяемости. И вот он уже объявлен убийцей Джона Кеннеди, врагом нации, великим извергом. Его бросают в тюрьму, где через неделю его приканчивает его бывший приятель. А этого, в свою очередь, отправляет на тот свет полицейский, якобы обороняясь от нападения преступника. ловко сработано! Наверняка, целый синклит занимался разработкой многочисленных возможных вариантов".
Маркетти вспомнил, как он был приятно поражен, обнаружив среди утренней почты пакет на свое имя. В нем лежал чек на довольно приличную сумму - сто пятьдесят тысяч долларов. В сопроводительном письме, напечатанном на бланке известной адвокатской калифорнийской конторы, говорилось, что "эта сумма причитается мистеру Ричарду Маркетти за реализацию наследства его родной тетки, урожденной синьорины Катарины Маркетти, осуществленную по его личному указанию". Дик даже прихлопнул в ладоши: "До чего же все ловко сработано!". Его родная тетка, урожденная синьорина Катарина Маркетти, умерла пять лет назад в богадельне под Турином.
Через день, при встрече со связным "Коза ностра" Дик получил аккуратный маленький сверток. Раскрыв его у себя в номере, он замер, безмерно восхищенный - его взору предстала миниатюрная "Золотая Шпага", один из почетных знаков отличия организации. Он хорошо знал, как распорядиться деньгами - в тот же день он приобрел на все сто пятьдесят тысяч акций одной из компаний Джерри. "Джерри Парсел - это надежно, посмеиваясь, поглаживал бумаги Маркетти, - Джерри Парсел - это вечно". А вот "Золотая Шпага", вместе с ценными бумагами, была отправлена в личный сейф Маркетти в Первом Национальном Городском Банке. Увы, по уставу организации "Шпагу" можно было носить только на тайных собраниях "Коза ностра".
Дик поднялся на лифте на свой семьдесят пятый этаж. номер был довольно большой и светлый. В нем царил "порядок" холостяка: повсюду было разбросано белье, в пепельнице полно окурков,на подоконнике, маленьких журнальных столиках, просто на полу стояли и валялись бутылки из-под виски, пивные банки,черствые сэндвичи. По договоренности с администрацией, уборку в номере Маркетти могли производить лишь в его присутствии. Он пригласил горничную по телефону и теперь следил за ее движениями, сидя за столиком и время от времени отхлебывая виски из высокого коктейльного стакана. Он ждал прихода певички из "Барселоны" и любовался фигуркой горничной. "Как грациозны негритянки! - Дик едва удержался от того, чтобы прикоснуться к девушке. - А ведь она, стерва, чувствует, что я смотрю на нее с вожделением. И крутит грудью и бедрами вовсю. Хотя моя Кларетта ничуть не хуже, я бы с удовольствием отменил свидание и занялся этой коричневой штучкой. Жажда перемены - в крови человеческой. Иногда ее не объяснишь ни логикой, ни здравым смыслом, ни внезапным позывом похоти". Он включил телевизор. Начинался очередной выпуск последних известий.
- По мере того, как продолжается следствие об убийстве Джона Кеннеди, - говорил один из популярнейших обозревателей Эн-Би-Си, стройный седеющий красавец, - растет число жертв. Сегодня к трем предыдущим присоединилась четвертая. Ею оказался полицейский сержант Дуглас Мирчакофф, отец четырех детей. Он был найден мертвым у себя дома. Миссис Мирчакофф, которая в настоящий момент находится с детьми у своих родителей, узнав о смерти мужа, воскликнула: "Эти мафиози его доконали!". В интервью с нашим корреспондентом окружной прокурор Арнольд Харрисон заявил, что сержант Дуглас Мирчакофф был первым официальным лицом, прибывшим на место ареста убийцы Джона Кеннеди. Он первый произвел краткий допрос арестованного и он, также первый, обнаружил стреляные гильзы. Сержант трижды давал противоречивые показания Сенатской Комиссии по Расследованию как о гильзах, которые впоследствии исчезали самым непонятным образом из полицейского управления, так и об ответах убийцы на его вопросы. теперь сержант Дуглас Мирчакофф умолк навсегда. Возникает законный вопрос - сколько еще будет продолжаться эта Пляска Смерти? И кто следующая жертва?
Дик нажал кнопку на пульте дистанционного управления, экран погас.
- Вам больше ничего не нужно, сэр?
Горничная стояла в двух шагах от Маркетти, выжидающе смотрела на него. Беленькая кофточка расстегнулась на груди, обнажив ее едва не до сосков. Маркетти медлил с ответом, разглядывая кофточку.
- Вам что-нибудь нужно, сэр? - повторила девушка, переминулась с ноги на ногу, облизала и без того влажные губы. Подошла к нему немного поближе.
- Я понимаю, твое следующее дежурство послезавтра? спросил ее Маркетти. И едва коснулся пальцами ее груди. Слабым движением корпуса она чуть-чуть отклонилась от него. Впрочем, за этим движением не чувствовалось ни недовольства, ни протеста. Маркетти продолжал: - Вот тогда, пожалуй, ты сможешь сделать для меня кое-что.
- Да, сэр! - улыбнулась девушка, смело взглянув Маркетти в глаза, медленно, как бы нехотя, вышла из номера.
Маркетти задремал, сидя в кресле. Стакан, наполненный наполовину, выскользнул из его руки, упал на пол. жидкость расплескалась по толстому ворсистому ковру, стакан откатился в сторону. Маркетти ничего этого не видел. Он видел во сне впервые с того рокового дня - Джона Кеннеди. Они сидели на веранде старинной каменной виллы где-то в Техасе. Об этом штате не было сделано никакого упоминания в их разговоре. И надписей соответствующих не было нигде. И тем не менее Дик твердо знал, что это именно он - самый великий, самый богатый, несравненный штат Техас.
- Я слышал, Дик, - говорил дружески Кеннеди, - что вы получили довольно приличное наследство от вашей тетушки?
- Да, сэр, - пролепетал едва слышно Маркетти. - Она скончалась в Калифорнии. И там похоронена.
- Странно, - проговорил Кеннеди. - Мне только что доложили, что среди свежих захоронений никакой синьорины Катарины Маркетти - так, кажется, ее звали? - не значится.
- Как же так, сэр? - замирая от страха, продолжал Маркетти. - Вот у меня и письмо есть из адвокатской конторы. И бланк фирменный. И подпись чернилами.
- Что бланки, что все подписи мира стоят? И те и другие - сплошная фикция, - неопределенно махнул рукой Кеннеди. - Вы лучше расскажите, что вы собираетесь делать с вашими денежками? Ведь это же никакое не наследство, правда? Вы заработали их тяжелым, но честным трудом?
- Да, сэр, да! - выкрикнул Маркетти, чувствуя, как слезы застилают ему глаза. - Это моя первая удача в жизни.
- Посоветуйтесь со своим боссом и моим другом Джерри Парселом, проговорил убежденно Кеннеди, - как вам лучше поступить с этими деньгами. Уж Джерри-то знает.
- Да, сэр.
- Джерри все знает.
И тут же Дик увидел череп, разваливающийся пополам, отскакивающие от него осколки розовых костей и кровь...
