- Помогите мне дозвониться до Вашингтона, сэр! - Аня старалась говорить как можно сдержаннее,ровнее.

- Простите, вы из.. Ага, ну, разумеется, из девятьсот седьмого номера. Сейчас, мадам, будет вам Вашингтон. там какой номер? Ага, ну, конечно, русское посольство.

По внутреннему переговорному устройству он вызвал дежурную операторшу: "Бетси, радость моя, сделайте нам, пожалуйста, в Вашингтоне русское посольство. Да, да, именно этот номер". Он улыбнулся Ане, успокаивающе сказал вполголоса: "Сейчас все будет в порядке". Однако через то же переговорное устройство спустя минуту и администратор и Аня услышали голос сонной, сладко зевнувшей Бетси: "Номер не отвечает, Дональд". Администратор вздохнул, сокрушенно развел руками:

- Вы можете отложить разговор с Вашингтоном до утра?

- Нет, - отрывисто возразила Аня. - Мне нужен Вашингтон немедленно. Не могли бы вы пройти со мной к уличному автомату и подождать, пока я буду звонить?

- Но, мадам, - администратор сделал страдальческое лицо, - вы же слышали, что только что сказала операторша. вы что, ей не верите? И потом, я никак не могу покинуть место своего дежурства. Ведь сейчас ночь и подменить меня некому. Кроме того, - он понизил голос, доверительно сообщил: - В нашем районе орудует банда гангстеров. Позавчера ночью прямо напротив нашей гостиницы убили молодую женщину. Не пощадили и ее ребенка, двухлетнего мальчика. Так что выходить на улицу в эту пору - это, - он замялся на секунду, - это... безумие, я, конечно, извиняюсь, мадам.

Вернувшись в номер, Аня упала на кровать и разрыдалась:

- Витька! В-и-т-ю-ша! Дорогой мой, где ты? Что с тобой? Дай же о себе хоть как-нибудь знать.

Постепенно успокоившись, она подсела к журнальному столику, вынула из сумочки ручку, записала в своем блокноте: "Мэр. Начальник полиции. Адвокат". И долго сидела в кресле, задумавшись.Задремала.

Ей виделся мэр - высокий, авантажный, радушный.

Мэр города: Дорогая миссис Картенева! В нашем городе человек не может пропасть бесследно. Не убивайтесь, мы доставим вашего мужа в целости и сохранности. Ведь он же настоящий мужчина. Почему вы не допускаете мысли, что он выпил немного лишнего с друзьми, заговорился или что-то в этом роде?

Аня: Но он дал бы мне знать о том, что задерживается.

Мэр города: Ах, пустяки! Какие могут быть счеты между супругами? Умение прощать слабости другого - именно в том и заключается, на мой взгляд, истинная любовь.

Начальник полиции был похож скорее на голливудскую кинозвезду. Амплуа - добрый пионер-следопыт.

Начальник полиции: Мы отыщем след вашего мужа среди тысячи других, мадам. Мы вызволим его из любой беды. Поверьте мне, это говорю вам я, Питер Бун.

Аня: Значит, вы думаете, что он попал в беду?

Начальник полиции: Всякий, у кого есть собственная хижина и кто не вернулся в нее к назначенному сроку - в беде. Но эта беда - не беда. Мы доставим вам вашего мужа в целости и сохранности.

Адвокат был низеньким бодрячком со шкиперскими баками и бородкой и голой, как девичье колено, головой.

Адвокат: Путанное дело, мадам, очень путанное. если вы хотите, чтобы я за него взялся, вы должны мне ответить на один вопрос. Только говорите правду, всю правду, одну лишь правду.

Аня: Я всегда говорю правду, сэр. Клянусь!

Адвокат: Вы любите своего мужа?

Аня: Обожаю.

Адвокат: В таком случае я берусь вести ваше дело. И даю вам слово, мы доставим вам вашего мужа в целости и сохранности.

Потом видения исчезли и Аня словно провалилась в черное ничто...

Виктор открыл глаза и сразу же почувствовал озноб. Он сел, осмотрелся. В комнате никого не было. На белом стуле возле него лежала небольшая металлическая коробка. В ней валялись пустые и полные ампулы, два шприца. Единственная дверь была полуоткрыта, луч яркого света из другой комнаты падал на колченогий стол. Картенев неслышно подошел к нему, увидел оба листа с текстами. Его подписи не было ни на одном. "Значит, не сломали, гады, мою волю. Хотя и применили один из самых запрещенных приемов. Берегитесь, мистеры-твистеры! Иду на "вы". Я покажу вам, что такое русский, если его по-настоящему разозлить". В соседней комнате раздались шаги, громкие голоса. Виктор осторожно поставил металлическую коробку на стол, взял в руки табуретку, стал справа от двери.

Вошел длинноволосый, всматриваясь в угол, где еще пять минут назад на ворохе тряпья валялся Картенев, радостно произнес:

- Как самочувствие нашего го...

- Полундра! - выкрикнул Картенев, и со всей силой обрушил на него табуретку. Длинноволосый упал на пол и остался лежать неподвижно. Следующим был сосед по бару. Кулаком правой руки Картенев нанес ему удар под дых, и когда тот согнулся пополам, резко и сильно опустил обе сцепленные руки ему на шею. Теперь на полу лежали двое. Третий вошел в комнату, держа у живота "кольт", коротко приказал: "Руки!". Виктор сделал вид, что поднимает руки и вдруг резко ударил ногой по руке третьего. Раздался выстрел, "кольт", описав дугу, шлепнулся звонко об пол в противоположном углу комнаты. В следующий момент Виктор и третий, вцепившись друг в друга мертвой хваткой, рухнули на цементный пол. Дым, заполнивший комнату, слепил глаза. Упал стол, из коробки вылетели осколки ампул, рассыпались повсюду. Чувствуя, что слабеет, Виктор невероятным усилием завел руку третьего за спину. Раздался душераздирающий стон. И тут же пришедший в себя минутой раньше длинноволосый нанес удар в лицо Виктору кастетом. "Ма-ма!..."

"Как славно припекает солнце! Какое оно животворное, доброе!" лениво потянувшись, Виктор чуть приоткрыл глаза. Он сидел на соломенном стуле, опершись спиной о стенку, на веранде маленького ресторанчика, который располагался прямо напротив гостиницы. В витрине ювелирного магазина наискосок через улицу часы показывали ровно шесть. Ласковые лучи утреннего солнца падали на пустынную улицу, припаркованные к бровкам тротуаров автомобили, витрины, деревья. "Что это было кошмар? Сон?". Виктор попробовал встать, это ему удалось с трудом. Все тело болело, ныло. Медленно прошла мимо юная мексиканка, официантка ресторанчика, на веранде которого он оказался. Она сдержанно засмеялась, сказала, открывая двери внутреннего помещения ресторана:

- Доброе утро, сэр. Как видно, ночка у вас была буйная.

Перестав смеяться, она пристально посмотрела на лицо Картенева. Он подошел к окну, посмотрелся в него, как в зеркало. Через лоб и левый висок тянулся жирный, кровавый рубец.

- Последний удар был мастерский, - негромко сказал Виктор, дотронувшись до рубца пальцами, и тут же их отдернул. Что ж, трое на одного, да еще вооруженные... Однако и они, я думаю, получили свое сполна.

Когда в четверть седьмого в дверь номера Картеневых раздался негромкий стук, Аня, выпрыгнув из постели, тревожно, быстро спросила по-английски: "Кто там?".

- По-русски уже и говорить разучилась? - раздался добродушный голос Виктора. Торопливо Аня открыла один за другим три замка, распахнула дверь, выдохнула:

- Витька! Где тебя черти... - и застыла на полуфразе.

Виктор вошел в комнату, увлекая ее за собой. "Было тут одно приключеньице любопытное". Молча Аня достала антисептическую мазь, наложила на лоб и висок пластырь.

- Не надо, Витюша, ничего сейчас говорить, - она подвела его к постели, уложила как ребенка, легла рядом, обняла. Тебе надо полежать, отдохнуть, прийти в себя.

Он поцеловал ее несколько раз и закрыл глаза и, казалось, заснул. А она нежно гладила его щеки, голову, руки. И беззвучно плакала. Тихо, словно убаюкивая, говорила:

- Как я люблю тебя, мой братишечка, мой дорогой Викушенька! Как люблю!..

"Поездки вроде этой выпадают как редкая награда... Награда!.. Виктор коснулся лбом подушки, застонал. - А вернемся в Вашингтон - и начнется монотонная, изнурительная своей напряженностью рутина. Справки, информации, письма, обзоры. Летучки, пятиминутки, совещания. Ежедневный бюллетень для прессы. Читка газет, журналов, книг - до боли в висках, до ряби в глазах. Рабочие коктейли, ленчи, приемы.