И Дженнак, снова покачав головой, произнес:
– Нет, сказитель, мы не те, кого ты ищешь. Но ты продолжай искать! Мир велик, и столько в нем разных племен, что должно найтись хоть одно, мудрое, искусное и справедливое, не признающее войн, не ведающее рабства… Почему бы и нет?
– А ты, мой господин, слышал о таком?
– Лучше увидеть чейни в своих ладонях, чем услышать их звон в чужом кошеле, - сказал Дженнак, потянулся к висевшему на поясе мешочку и вытащил яшмовый сфероид. - Видишь это? Сделано искусными руками, а значит, и головы не лишены были мудрости… Но где выточен сей шар? Для чего? И кем? Может, теми людьми, которых ты ищешь?
Глаза Амада сверкнули.
– Что это, светлый вождь?
– Знак мира. Талисман, который служит добру и справедливости… - Сделав паузу, Дженнак осторожно погладил шар кончиками пальцев и добавил: - По крайней мере, я надеюсь, что верно понял его предназначение.
Интерлюдия четвертая. Искусства
Был мир, были боги и были люди - и боги, в благости своей, даровали людям многие искусства и ремесла, всевозможные знания и умения, и мастерство, и чувство прекрасного, и восторг, который приносит созерцание сути вещей. Великий дар! Если не считать самих богов, дар этот являлся наиболее ценным из существующего в мире - ибо, овладев им, человек стал человеком.
Правда, кое-что было известно людям и до Пришествия Оримби Мооль. Так, в Юкате воздвигались примитивные города, окруженные маисовыми полями, а чтобы урожай был щедр, приносились жертвы, поскольку майя верили в преначертание судеб и власть над миром неких верховных существ. Если же говорить о Пяти Племенах, населявших Серанну и соединившихся со временем в одиссарский народ, то каждое из них обладало своим искусством. Хашинда, приплывшие в древности из Юкаты на тростниковых судах, умели делать прочными кожу тапиров и панцири черепах, обрабатывая их с помощью жидкостей и дымов; кентиога, пришельцы с западных равнин, принесли с собой магию тустла, приемы дальновидения и прорицания грядущего; шилукчу, обитатели лесов, являлись превосходными охотниками и мастерами плетения из перьев, тростника и травы; северяне-ротодайна владели воинским умением, а сесинаба, исконные насельники Серанны, были рыбаками, умели строить долбленые челны и не боялись ярости соленых вод.
Но все-таки Одисс, Хитроумный Ахау, научил их многим вещам, а остальные боги с такой же щедростью одарили племена степей и гор, лесов и речных долин. Так и возникли искусства: что-то люди знали сами, что-то было им подсказано, а что-то они додумали потом, за полтора тысячелетия, минувших с тех времен, когда явились в их земли Кино Раа.
Среди искусств различались тайные и явные. Всякий народ и всякое племя владело определенным мастерством, источником могущества, скрытым от чужих глаз и оберегаемым с ревностью и тщанием. Тайонельцы покорили сталь; обучились ковать доспехи, и острые клинки, и наконечники копий, делать шлемы, серпы и топоры, лить украшения из бронзы и укреплять железом ободья колесниц. Люди Арсоланы стали великими строителями, прорубавшими в скалах пещеры, дороги и лабиринты, воздвигавшими прочные стены и подвесные мосты, умевшими размягчать камень - так, что, застывая, он становился крепче монолитной глыбы. Искусства, связанные с едкими жидкостями и ядовитыми веществами, были особенно развиты в Одиссаре; тут ведали, как твердое сделать мягким, а мягкое - твердым, упругое - жестким, а хрупкое - прочным. Тайной Дома Мейтассы являлось умение обращаться с огромными косматыми быками, что паслись в западных степях; лишь тасситы знали, как покорять и объезжать их, и лишь они, единственные во всей Эйпонне, ездили верхом и сражались, метая с бычьих спин стрелы, дротики и топоры. Сеннамиты, обитавшие в далеких южных степях, были столь же искусными скотоводами, но разводили своих короткошерстных быков ради мяса и шкур, а также затем, чтоб запрягать их в повозки и волокуши. Что же до их секретов, то главным являлось непревзойденное воинское мастерство, тайные виды борьбы, особое оружие и приемы тренировки, позволявшие ногтем рассечь москита на лету. Атлийцы, страна коих изобиловала вулканами и горячими гейзерами, первыми научились приготовлять взрывчатый порошок, смешивая серу и селитру с древесным углем, и надувать теплым воздухом шелковые шары, что поднимали груз, равный весу тапира. Свои секреты имелись и на Островах; кейтабцы, морской народ, превосходили всех в умении строить корабли и вести их по соленым водам с помощью особых инструментов, карт и ночных светил. Суда свои они вооружали метательными машинами, бросавшими жидкий огонь, и состав этой жуткой смеси тоже был их секретом.
Но с течением лет число посвященных в тайны расширялось, и расходились от них круги, точно от брошенных в воду камней. Учителя и телохранители из Сеннама бродили по всей Эйпонне, арсоланцы разведали секрет взрывчатой смеси атлов, одиссарские оружейники ковали металл столь же искусно, как тайонельцы, а мореплаватели с Островов принялись торговать прочными легкими доспехами из черепашьих панцирей, тайонельскими клинками и тканями Одиссара, не имевшими равных по красоте и прочности. Поскольку же торговали кейтабцы во многих местах, то многие видели их корабли - а где есть острый глаз, там найдутся и умелые руки. И в году 1562 от Пришествия Оримби Мооль одиссарские суда не уступали кейтабским, искусники Коатля могли поспорить с арсоланцами в строительстве дорог и мостов, сеннамиты обучились применять едкие жидкости и дымы, тайонельцы и тасситы осваивали морскую навигацию, а состав громового порошка был известен повсеместно, и делали из него шары и ядра для стволов метателей. Что же до объездки косматых быков, то это уменье никого не интересовало, так как из Лизира, Иберы и Бритайи начали ввозить лошадей, послушных и сильных животных, и столь прекрасных, что бык рядом с ними казался дикой неуклюжей тварью.
Если не касаться всяких тайн и всяческих секретов, то гармоничнее всего уменья развивались в Одиссаре. Этот край считался вотчиной Одисса, бога удачи, покровителя знаний и ремесел; но, как утверждали, помогал он лишь тем, кто не ленился шевелить мозгами. Одиссарцы не ленились; помнили они, что плодородные их земли, и охотничьи угодья, и богатые рыбой озера, и отмели с гигантскими черепахами, и леса с деревьями ста пород не обратятся сами собой в мешки с маисом, в жареных голубей и кувшины сладкого вина.
Были в краю Одисса умелые скотоводы и земледельцы; им первым достались множество злаков и семян, животные и саженцы невиданных растений, и прочие дары, что струились нескончаемыми реками из Ближней и Жаркой Риканны. И все это плодоносило и цвело, росло и крепло в одиссарском Уделе, ибо почвы тут были щедрыми, климат приятным, а народ трудолюбивым. Взрастали здесь пшеница и ячмень, фруктовые деревья Иберы и лизирские пальмы, плодились свиньи и овцы, козы и птица, и лишь лошадей еще было мало - не тысячи, как хотелось, и не десятки тысяч, а всего сотни. Но каждый корабль, возвращавшийся из Бритайи, вез кобыл и жеребцов, так что ездили теперь на них не только вожди, но и воины, и было то конное войско хоть немногочисленным, но грозным своей стремительностью и силой натиска.
Что ж до ремесел, то и они процветали и разделялись на многие виды, а прежде всего на искусства холодного и жаркого. Первое из них было тайным, не требовало применения огня и совершалось с помощью различных жидкостей, дымов и зелий, способных размягчать, упрочнять и склеивать материал. Важнейшими снадобьями считались растительные соки и желчь випаты, гигантской ящерицы-хамелеона, водившейся в сераннских топях. Соки добывали из орехов и корней путем многократной перегонки, и обладали они свойством делать шелк непроницаемым для воды, упрочнять кожу и дерево, а черепаший панцирь, пропитанный ими, обретал крепость стали. Желчь огромного хамелеона была подобна арсоланским зельям, но действовала в меньшей степени; с ее помощью удавалось резать камень и металл, раковины и черепашьи щитки, растворять кожу, тростник и дерево. Ее использовали для многих надобностей: делали отличную бумагу, посуду и чаши из раковин, изгибали размягченную кость, а затем вымачивали ее в упрочняющем соке и собирали легкий панцирь.
