Время показало, что телевидение - не всегда наилучший помощник в подобных делах. А что, если... Под землей его уже ошибочно пытались искать, тем самым наведя его на нужную мысль. Кроме того, это означало, что второй раз его искать под землей точно не будут.

Олег принялся мечтать о том, как он с победой вернется на поверхность земли, как отбросит свои сомнения Юля... Но для начала имело смысл подготовиться. В книгах, прежде чем отправляться в экспедицию, участники серьезно изучают местность, расспрашивают старожилов. Кого он был вправе назвать старожилом? Разве что Марфу Семеновну, престарелую вахтершу, чуть ли не весь двадцатый век прожившую. Вот кто мог знать - куда ведет подземный ход. В развалины крепости? На старое кладбище? Куда?

Любопытно, что в религиях

гиндукушских племен и сегодня

существуют добрые невидимые духи рачи

покровительницы. Это же слово,

произошедшее от санскритского RАКS

"защищать", обозначает и амулеты.

Зирништрами были многие низшие боги

вроде фоморов, и этим же словом венды

называли свои священные знамена.

из книги(19)

В первый же учебный день после каникул Олег подошел к Марфе Семеновне, одарил ее, любительницу чая, шоколадкой, и принялся осторожно расспрашивать. Выяснилось, что старушка не против поговорить, но вовсе не о подземном ходе.

Марфа Семеновна загадочно прищурилась. За, наверное, девя ностолетнюю жизнь, она таким образом прищуривалась десятки тысяч раз и научилась это делать в совершенстве.

- Слушай, что я тебе расскажу, - произнесла она таинственно.

Олег, для того, чтобы показать полное свое внимание, раскрыл рот. Что ж, история, которую он услышал, стоила его раскрытого рта. Марфа Семеновна пояснила, что лет двадцать назад, когда гимназии в этих стенах еще не было, но зато была 99-ая средняя школа, она, Марфа Семеновна, привычно несла свою трудовую вахту, давала звонки, дежурила у телефона... Но вот однажды в школе стали твориться странные вещи. За одну ночь почернело знамя пионерской дружины. Вечером еще видели его как обычно - красным, стоявшим в пионерской комнате вместе с горном, барабаном и отрядными знаменами. А с утра пионервожатая открыла дверь, вошла, включила свет и упала в обморок.

Вначале подумали, что кто-то знамя перекрасил или подпалил. Но нет, выяснилось, что следов перекраски или воздействия огня не обнаружено. Предполагали, что знамя просто подменили, кое-кого за это наказали выговорами, в культтоварах купили новое полотнище и успокоились.

Через месяц в пионерской комнате обнаружилось еще одно черное знамя. Это была уже не просто провокация, а диверсия. Но в милицию или куда-либо еще обращаться не спешили, боясь вынести сор из избы. И вообще, о случившимся знало всего несколько человек, отчего тайна с каждым днем становилась все взрывоопаснее.

Черные знамена, по словам Марфы Семеновны, директор, сорвав с древка, запер в своем сейфе, но прежде внимательно разглядел. Вместо ленинского профиля на первом из них была, если присмотреть ся, изображена треугольная звезда.

Олег позднее вычитал в справочнике, что такая звезда обо значает. Оказывается, это библейский знак "всевидящее око", символ Промысла, судьбы.

На втором знамени едва можно было разглядеть семиконечную звезду /символ древних цивилизаций? знак, подобный тому, что есть на английских орденах Сент-Джорджа и Сент-Майкла? Или, быть может, австралийская o звезда?/

Тем временем в культтоварах купили еще одно красное знамя. Пионервожатая уехала на лечение в Алупку. Директор /им тогда был ныне покойный заслуженный учитель и одновременно почетный чекист Климов/ самостоятельно пытался разобраться в происходящем. Подозревал всех подряд, включая Марфу Семеновну. Но страх того, что о случившимся узнают все, мешал директору проводить полноцен ное расследование.

Те немногие, кто знал о происшествии, поклялись молчать. Для этой цели директор использовал полное собрание сочинений Ленина /четвертое издание/, сложив тома один на другой почти до потолка. На них и поклялись.

А на следующий день третье по счету пионерское знамя исчезло, причем прямо из кабинета директора. А на месте его было оставлено зловещее черное, с едва заметной тринадцатиконечной звездой.

Как сказано в справочниках - тринадцатилучевой звезды не существует. Олег проверил и потом сообщил об этом Марфе Семеновне, но та по-прежнему настаивала на тринадцатиконечной звезде. То, что ее будто бы не существовало, произвело на Олега нехорошее впечатление. Он поинтересовался - чем вся эта история закончилась?

- Да ни чем, - ответила Марфа Семеновна. - Купили четвертое знамя. Оно, наверно, и до сих пор где-нибудь в кладовке хранится.

- Значит, черных знамен больше не появлялось?

- Нет. И без того было страшно. Куда еще...

- А что с ними стало?

- Вот этого не знаю.

- У кого бы спросить?

- Да у кого же спросишь? Пионервожатая теперь банкирша и живет в Америке. Прежний директор давно помер, но кем он на том свете этого не знаю... Если только у нынешнего директора спросить?

- А он-то откуда знает, кем прежний директор на том свете работает?.. Кстати, Мирослав Афанасьевич в этой школе уже был?

- А как же. Историю вел. Помнится, помогал Климову ленинские тома в стопку складывать, когда мы клятву приносили.

Олег поблагодарил Марфу Семеновну за все, поднял с пола сумку, набросил куртку и пошел домой, то есть туда, где не было никаких знамен, ни красных, ни черных. А о подземном ходе решил переспросить завтра.

Некоторые же из них - nomina sunt

odiosa /не будем называть имен/

остаются слепыми еще и теперь просто

потому, что не хотят видеть. С этим,

конечно, бороться не приходится,

из книги(20)

Второй день после каникул прошел бестолково. Гимназия попала под веерное отключение света, что несколько затруднило учебный процесс. По крайней мере на сутки. Одного фонарика, который принес из столярки Шуйский, на всю гимназию не хватило. В конце концов пришлось гимназистов распускать по домам, вызвав у детей неумеренный восторг. Как известно, восторг - дело тонкое. Кто-то пребывает на седьмом небе, а кто-то, по той же причине, места себе не находит.

Оскар Александрович, например, безделья не терпел. Темнота, по его мнению, предназначена исключительно для сна, а если спать не хочется, темнота теряет смысл. Такое количество бессмысленной темноты его бесило.

Впрочем, не всех учителей отсутствие света слишком расстроило. В сущности, учитель от ученика мало чем отличается. Он тоже готовит уроки, опаздывает на них, стоит у доски, тайком погляды вает во время занятий в окно и с нетерпением ждет каникул.

Заработная плата учителей, в общем-то, символична, как символичны те отметки, что получают ученики.

Вернувшись с курсов повышения квалификации, учитель информа тики Мстислав Валерьевич Лугин, не дожидаясь, когда дадут свет, едва ли не на ощупь отыскал в учительской филолога Полину Андреевну Прыгунову. Дурное предчувствие Полину Андреевну не обмануло. Лугин снова принялся дразниться, беззастенчиво цитируя любимого ею Веллера. По пути к Прыгуновой наткнувшись на острый угол стола, Лугин произнес:

- Ушибившись о бесполезные крайности, решил попытать счастья в золотой середине.

Собственно, Прыгунова Веллера, в отличии от Лугина, наизусть не знала и под этой маркой ей можно было подсунуть любую косноязычную фразу. Но Мстислав Валерьевич всегда был честен и отсебятины не позволял.

На этот раз Полина Андреевна, вопреки традиции, огрызаться не стала, а, выражаясь словами ее любимого автора "заплакала над трудностью жизни и неперспективностью мужа".

Тут же в учительскую ворвалась завуч по воспитательной работе. Алла Евгеньевна торжественно сообщила, что в кабинете истории состоится внеочередной педсовет при свечах. Как это было романтично.

Изредка доносились короткие вскрики

- мертвые добивали раненых.