Селин Вадим

Жажда

Приближалась сессия, и все студенты стали приходить на занятия, чего не было всё полугодие. Полный преподаватель обмахивался газетой, ослабил галстук и снял пиджак. У бедного Николая Ивановича не было сил повышать голос, чтобы студенты замолчали, не галдели, вели сели достойно и т.д. В принципе, у самих учеников тоже не было сил галдеть и вести себя недостойно. Все изнывали от жары и без остановки поглядывали на часы (поскорей бы наступил перерыв!). Часы, казалось, заснули, совсем обленились (от жары) и изредка передвигали стрелки по кругу.  Вдобавок ко всем этим прелестям начала июня окна до сих пор оставались заклеенными, и никто не додумался их отклеить и открыть окно.

Наташа сидела за самым последним столом в аудитории, в так называемой "галерке". Сидела за трехместным столом одна, хотя  вокруг все места за столами были заняты. Девушка пыталась услышать тихий голос преподавателя и записать услышанные слова в тетрадку, но слов до конца аудитории долетало чрезвычайно мало, и поэтому тетрадь была едва-едва исписана. Наташа всегда сидела в галерке. В сорокаградусную жару на теле Наташи красовался вытертый свитер, ноги украшали теплые джинсы, а лодыжки ютились в полусапожках на меху. А что делать, если нет денег на новую одежду? Вот пройдет сессия, вот сдаст (если сдаст) ее Наташа на "отлично", вот тогда появится шанс получить новенькое модное (пусть даже и не модное, но обязательно новенькое) убранство. Конечно, если отчим не пропьет последние деньги, и если мама будет сверхурочно работать, вылизывая до потери сознания полы в какой-нибудь больнице. Мама Наташи работала санитаркой.

Лера сидела за самым первым столом в аудитории и заглядывала преподавателю в рот, дабы запомнить всю лекцию наизусть (ну, допустим, не наизусть, но основную часть точно). Лера переспрашивала у учителя чуть ли не каждое слово, тем самым заранее создавая себе благополучную оценку на экзамене. Учителя любят подхалимов. Лера выставила в проход чуть полную ножку, обтянутую супермодными штанами из тонкой голубой парусины. Валерия откинула мелированые волосы на плечи, облизала сухие губы, открыла бутылку с холодным спрайтом и приникла к горлышку. Преподаватель укоризненно на нее посмотрел, мол, на лекциях пить не принято (во всяком случае, в открытую), и снова стал рассказывать о духовных ценностях  Киевской Руси.

За всем этим наблюдала Наташа, у нее горло пересохло еще полчаса назад, и девушка уже привыкла к мысли о том, что жутко хочет пить. Наташа в задумчивости провела своей ручкой, заправляемой баллончиками с чернилами, по клеточкам в тетрадке и резко встала. На нее посмотрел преподаватель с немым вопросом на лице. А Наташа совершенно спокойно поправила свитер, обтерла влажной ладонью пыльные сапоги и решительным шагом направилась к первому столу. Взгляды всех сокурсников устремились в ее сторону.

Девушка подошла к столу Леры и в упор посмотрела на нее.

- Сядь, Стожкова, не позорься тут своим убогим видом, - бросила Наташе Лера и принялась что-то писать в специальной тетрадке на спирали, предназначенной сугубо для лекций.

А Стожкова с прежним спокойным видом вытерла свои грязные из-за сапог руки о голубые Лерины штаны, вылила на них чернила из баллончика, взяла бутылку спрайта, от души напилась и, сказав:

- Стожкова тоже не промах, - села на свое место в конце аудитории.

Обалдевший преподаватель продолжил повествовать о Киевской Руси. Студенты, отойдя от изумления, продолжили спать.

Минуту спустя Наташа снова захотела пить. Огляделась по сторонам. Заметила неподалеку чью-то бутылку с пепси. Бутылка принадлежала еще одной задаваке - Ирке Замковой. Наташа в задумчивости провела своей ручкой (уже без чернил), по клеточкам в тетрадке и резко встала...