Селин Вадим

Конечная остановка

Он сидел и думал. Думал над серьезными вещами. Думать мешали без конца снующие туда-сюда бабки с сумками, деды с палками и остальные. Вообще-то, они ему не особо мешали, просто само ощущение того, что нельзя как следует сосредоточиться, очень его раздражало.

- Мужчина, передайте водителю, - сунула его соседу по сиденью пять рублей какая-то женщина.

Мужчина передал водителю деньги за проезд, задев Игоря локтем по голове.

Подросток закрыл от злости глаза. Внутри все кипело, хотелось встать и закричать: "Да оставьте вы все меня в покое! Не трогайте меня! Дайте пожить спокойно!". А тут еще жара... а все окна в автобусе, в "ПАЗике" не функционируют, то есть наглухо закрыты. Вот заклинило их, и не открываются они, хоть тресни! Пот течет со лба градом, а в грудь пробирается отвратительный бензиновый дух...

Здесь автобус остановился, дверь открылась, в машину залетела тоненькая струйка свежего воздуха и пролетела она мимо лица Игоря. Лицо мальчика постепенно высохло. Хорошо-то как!

Игорю надо ехать до конечной остановки.

Он устроился как можно удобней в автобусном кресле, нагнул голову и задумался.

"Почему у одних есть все, а у других нет ничего? - думал Игорь. Семья у него была обеспеченная, он ни в чем не нуждался. Вернее, не нуждался ни в чем материальном. - Вон, напротив меня сидит парень. Красивый, стройный, высокий. Он в коротких шортах, по самое белье. Конечно, почему бы ему такие вещи не носить, ведь у него красивые ноги... На нем нет майки. Конечно, зачем ему носить майку, если у него шикарный торс, мышцы на животе кубиками, а грудные мышцы, или как их там по-научному называют, вызывают восхищение. Бицепсы и трицепсы на руках ни большие, ни маленькие. В самый раз. Когда они чересчур накачанные - это смотрится безобразно, когда не накачанные - руки похожи на плети. А у него... у него все в самый раз.

Он загорелый. Его идеальные белые зубы восхитительно смотрятся на смуглой коже.

Он довольно коротко пострижен. Но не слишком коротко, как зэк, а так... в идеале. Его карие глаза живые, яркие. Темно-русые волосы, карие глаза, смуглая кожа говорят о том, что в роду у него явно были люди восточной национальности.

Его нос самый, что ни на есть безукоризненный. Не кривой, не крючком, не картошкой, а... ровный, ничего лишнего.

Боже мой, он опять улыбнулся... Какая у него улыбка! А зубы! Зубы-то! Они у него такие, наверное, от рождения! Ну как тут не чувствовать себя обделенным? Я - рыжий, веснушчатый, между зубов у меня промежутки, моя кожа не переносит солнца. Как бы я хотел быть таким, как он! Он - само совершенство. Венец творения. Эх, мечты, мечты..."

По пути своего следования автобус "растерял" всех пассажиров, в том числе и соседа Игоря. В салоне остались только Игорь и тот парень. Мальчику стало не по себе. Быть наедине с таким красавцем - испытаньице еще то...

Игорь отвернулся к окну, чтобы лишний раз не смущаться, не ощущать себя насмешкой природы.

"За ним, наверное, девчонки вьются толпами, - продолжал размышления Игорь. - А я... никому не нужен. Вдобавок к своему уродству я "голубой". Как бы я хотел иметь любимого человека, которого бы я ждал, когда он вернется с работы. Который встречал бы меня с работы или с учебы. Да кому я нужен? Никто на меня даже не смотрит! Как это тяжело - быть некрасивым и к тому же "голубым". Когда-нибудь я признался бы всем, что я ненормальный, а так... нет у меня того человека, ради которого я совершил бы столь серьезный поступок... и уже не будет".

"ПАЗик" подпрыгнул.

- Блин, - выругался Игорь. При прыжке автобуса мальчик ударился лбом об окно.

"Блин" услышал тот парень. Он посмотрел на Игоря и улыбнулся во весь рот. Весело улыбнулся, подмигнул... и... поднялся. Шатаясь (автобус трясся) и придерживаясь за спинки сидений, чтобы не упасть, он подошел к Игорю. Сел рядом с ним. Мальчик почувствовал неловкость. Вот же он, красавец, рядом с ним!!!

- Кгхм, - только и смог прокашлять Игорь и подумал: "Мамочки, я, наверное, раньше времени скончаюсь от неловкости за свою внешность. Он холеная роза, а я придорожный замызганный пылью и грязью одуванчик..."

Красавец рядом с ним? Ну и что? Кому это теперь нужно? Кому???

Игорь едет до конечной остановки затем, чтобы покончить жизнь самоубийством. Поблизости с остановкой располагаются дома-новостройки, еще не возведенные до крыши. И, естественно, не заселенные людьми. Уже радует то, что дома достроены до восьмого этажа, так что шанс удачно (или неудачно, - это как посмотреть) приземлиться, равен почти ста процентам.

Красавец, что подсел к Игорю, ехал до конечной остановки для того, чтобы... покончить жизнь самоубийством. Да, они, совершенно незнакомые люди, ехали туда с одинаковой целью, с одинаковой причиной. Они оба были одиноки. Игорь - потому, что он был некрасив, люди не желали с ним знакомиться, а Стас был одиноким по той причине, что он был чрезмерно красив, и люди боялись с ним знакомиться. Думали, что пошлет он их куда подальше. Ошибались люди, ошибались. Не послал бы Стас никого никуда никогда. Иногда красота это тяжкий крест, так же, как и неприглядность.

Две противоположности (и, в чем-то, родственные души...) встретились тогда, когда собирались прощаться со своими жизнями.

Еще один момент, пересекающий жизненные пути Стаса и Игоря - Станислав тоже был меньшинством. Правда, если вдуматься, в современном мире большинство людей меньшинства. Кто-то национальное меньшинство, кто-то социальное, а кто-то сексуальное. И ничего страшного в этом нет. Это еще спорный вопрос - кто хуже - меньшинство или не меньшинство. Порой не меньшинства такие гады, от которых воротит, но они же "не меньшинства", значит, нормальные. Ха! Интересно, нормальные в чем? В том, что им, к примеру, нравятся люди противоположного пола (если уж речь зашла о "голубых")? Нормальные они с точки зрения общепринятых норм, а если забраться в душу к "нормальному", то можно там тако-о-ое обнаружить, что упаси Бог когда-нибудь снова в эту ужасную душу залезть! Впрочем, не все люди плохие. Попадаются и хорошие. Редко, но попадаются...

Игорь, шумно сопя, сидел на ободранном кресле, уставившись в окно, а Стас сидел рядышком, вперившись в параллельное окно. Они оба представляли, как буду прыгать с высоты восьмого этажа.

Игорь представлял сие действо так: вот он, безобразный такой, стоит на карнизе окна без стекол и даже без рам, внизу собралась толпа народа, все задирают головы вверх, кто-то кричит:

- А-ну, немедленно слезь оттуда, а то разобьешься! - чего Игорь, в принципе, и добивался.

Другие берут в руки бинокль, наводят резкость, всматриваются в него, рассматривают Игоря и гундосят:

- Идёмте-ка по домам. Там, на карнизе, квазимодо стоит. Нечего нам время терять на его спасение.

Этот человек передает бинокль всем, каждый обозревает Игоря и соглашается с самым первым человеком. Все разочарованно вздыхают, мол, было б там что спасать, и идут домой.

Игорь, еще раз посмотрев вниз, шагает в пропасть...

Спустя день он лежит в дорогущем гробу, загримированный как спящий красавец. И все люди с ВОСХИЩЕНИЕМ на Игоря смотрят. Первый раз в жизни. То есть, уже НЕ в жизни.

Мозг Стаса вырисовывал похожие картины: вот он, Стас, роскошный такой, недоступный девушкам (бедные!) и почти обнаженный (в шортах одних), стоит на карнизе недостроенного окна. Внизу собралась прорва зевак, и все, как один, друг друга перебивают и ужасаются, глядя в чей-то бинокль:

- А-а! Быстро спасите его кто-нибудь! Он же разобьётся! Мир потеряет свою основную составляющую красоты! Немедленно снимите его с окна! Немедленно!

Все бросаются Стаса спасать, и никто ничего толком сделать не может.

А Стас ослепительно улыбается, и, еще раз посмотрев вниз, шагает в пропасть...