А вообще-то…

Вообще-то есть вариант.

Я щелкнул пальцами и открыл дверь «лендкрузера».

Когда я сел за руль, то перед моими глазами снова встала картина того, как бородатый ублюдок кромсает ножом привязанного к кольям пленника. Потом я представил Алешу на месте этого несчастного и мне захотелось сделать то же самое с образованным питерским исламистом Ахмадом.

Да уж, не зря говорят, что зло порождает зло.

Я развернулся через двойную сплошную и проехал мимо мента в желтом лифчике, который как раз плющил какого-то чайника на раздолбанной «пятере». Увидев мой наглый разворот, он дернул ко рту руку со свистком, но опоздал.

Свистни в болт, там дырка есть, подумал я и дал газу.

Вернувшись на свою фазенду и въехав в открывшиеся передо мной железные ворота, я посмотрел на часы. Была половина первого.

Выскочивший во двор озабоченный Доктор окинул меня быстрым взглядом и, убедившись, что все в порядке, успокоился. Проходя мимо него, я сказал:

– Забери там под сиденьем пушку.

Доктор кивнул и бросился выполнять приказание.

Поднимаясь по ступенькам крыльца, я оглянулся и увидел, как он нюхает ствол. Усмехнувшись, я пошел в свой кабинет, достал из холодильника бутылку пива и, открыв ее, упал в глубокое мягкое кресло.

Теперь нужно было крепко думать.

Я с наслаждением всосал из горлышка несколько глотков холодного пенящегося пива и почувствовал, как напряжение, не оставлявшее меня с момента первого звонка похитителей Алеши, начало спадать.

Все было очень плохо, но зато теперь в деле появилась ясность.

Если бы эти камни были у меня здесь, в Питере, я бы, ни секунды не раздумывая, отдал их Ахмаду за жизнь Алеши. Но, как говорится, если бы у бабушки были яйца, она была бы дедушкой.

То место, где у меня когда-то был левый глаз, ныло. Несильно, но неприятно. Боль отдавала в висок, и я вспомнил Доктора, который вчера вечером предлагал мне показаться врачу. Наверное, он был прав.

Мне давно уже предлагали вставить стеклянный глаз, но когда я примерил его и посмотрел в зеркало, меня аж передернуло. Глаз тупо смотрел куда-то не туда и производил отталкивающее впечатление несмотря на то, что он был изготовлен на высшем уровне. А еще я боялся того, что от какого-нибудь неловкого движения он выскочит и закатится куда-нибудь под шкаф. И я буду чувствовать себя полным идиотом. Так что, как меня ни уговаривали, как ни клялись, что выпасть он не может, я настоял на своем и теперь ходил с красивой черной шелковой повязкой, перечеркивавшей мое мужественное лицо и придававшей мне сходство с пиратом.

Несколько раз я слышал, как братки называли меня между собой то Нельсоном, то Кутузовым, но нисколько я не чувствовал себя задетым. А чего тут обижаться! И тот и другой были уважаемыми людьми и великими полководцами. Пусть называют хоть Скорцени. Он хоть и был фашистским адмиралом, но парнем был крутым. Так что и я теперь затесался в их компанию.

Нельсон, Кутузов, Скорцени, Знахарь…

Я допил пиво и поставил пустую бутылку на пол рядом с креслом.

Тут зазвонил телефон.

Что-то в последнее время по телефону ко мне приходит один только геморрой, подумал я и снял трубку.

– Привет, Знахарь, это я. Это был Стилет.

– Здравствуй. Чем обязан?

– Ну чем обязан, это тебе самому решать, а я предлагаю тебе встретиться. Надо перетереть кое-что. В три часа тебя устроит?

– Устроит. А где?

– Давай где-нибудь на бережку, как тогда, чтобы лишних ушей не было.

– Годится. Там же?

– Ага.

– Ну все, до встречи.

– До встречи.

Я повесил трубку.

Отсюда до «Прибалтийской» можно добраться за полчаса, так что спешить было некуда, и я достал из холодильника еще одну бутылку.

Теперь еще Стилет.

Ему-то что нужно, жабе двуличной?

Хотя все мы тут двуличные. Я-то ведь тоже имел разговор с посланником Дяди Паши, и разговор этот был как раз про Стилета. И Стержень подкатывался, намекая на то, что хотел бы работать со мной, а не со Стилетом.

Тут получаются такие тайны Мадридского двора, что мама, не горюй!

Что нужно Стилету, было ясно.

Ему не терпелось загрести лавэ, которое я ему обещал, вот он и начал суетиться. А это несолидно. Жил ведь он без этих денег и не дергался, всего ему хватало, но как только запахло серьезными бабками, сразу всего мало стало. Ай-яй-яй, Стилет, как не стыдно, ведь взрослый дяденька, седой… А все туда же – хвать, хвать!

А может, просто грохнуть его, без всяких затей?

Он-то грохнул трех авторитетов, да еще Железного аж в зоне достал, так что мне-то чего стесняться? Как говорится – ничего личного, это только бизнес, дела, стало быть!

И вот тут идея оперативного избавления от геморроя в лице Стилета предстала передо мной во всей красе. Нет, ну правда, что я – в институте благородных девиц, что ли? С волками жить, знаете ли…

Действительно, что может быть проще?

Приезжает, например, Стилет в ресторан «На нарах», открывает дверь машины, а в это время к нему подходит грязный бомж и пару раз стреляет ему в голову из пистолета с глушителем. И в шофера тоже, чтобы не вякал. И быстро уходит. И все, хрен чего найдешь! Врагов у Стилета столько, что замучаешься догадываться, кому из них он окончательно встал поперек горла.

Или, скажем, бродит он по двору своей фазенды, с собачками играет, видел я его собачек – четыре здоровых добермана, и вдруг падает на землю опять же с дыркой в башке. А снайпер в это время спокойно разбирает свою винтовочку. Элементарно.

Когда я подумал, кого бы мог взять исполнителем своих желаний, то тут же вспомнил о Стержне. Но не потому вспомнил, что решил привлечь его к такому щекотливому делу, а потому, что теперь передо мной с полной ясностью предстала картина того, как Стилет хладнокровно устранял мешавших ему людей, и что именно Стержень был его основным исполнителем. Ай да Стержень!

До тех пор пока я сам не начал всерьез думать о таких вещах, я не до конца понимал психологию человека, решившего снимать людей с доски, как съеденные шашки. Я смотрел на это как бы со стороны. А поставив себя внутрь ситуации, я был просто ошарашен тем, как все, оказывается, просто и доступно. Главное – переступить определенную черту.

За моей спиной была целая толпа покойников, но ни одного из них я не завалил по хладнокровному расчету. Были перестрелки, погони, нападения, но не было ни одного заказа. Так что, несмотря на то что я помог отправиться на тот свет не одному десятку своих врагов, я черту еще не переступал. И вот теперь, похоже, настала пора сделать это. Конечно, куда как честнее было бы, придя на стрелку со Стилетом, просто вынуть пушку и пристрелить его. Но для моей дальнейшей деятельности, в которой самым важным пунктом являлось спасение Алеши, это было бы недопустимой ошибкой.

После такого ковбойского подвига моя жизнь просто кончится.

Бежать мне некуда, до своих денег я пока что добраться не могу, кругом враги, и только мой статус вора в законе помогает мне жить, дышать и скрываться от тех, кто хочет снять с меня шкуру. И то кое-кто из них уже нашел способ добраться до меня. И я снова вспомнил фильм, который полтора часа назад мне показал этот вежливый алькаидовский ублюдок с университетским образованием.

Все было, как в прошлый раз. Те же грязные мелкие волны, те же рваные серые облачка, наискось ползущие по низкому небу, только ветерок был попрохладнее, и я мысленно погладил себя по головке за то, что сообразил надеть кожаную куртку.

Доктор ждал меня в машине. «Лендкрузер», на котором он привез меня на стрелку, стоял во дворе многоэтажного дома, выходившего окнами на залив, и видно его не было. Когда настало время ехать, я опять собрался было сесть за руль сам и отправиться на стрелку в одиночку, но Доктор уперся, как баран, и даже загородил мне своей могучей грудью дорогу. Я наорал на него, но все же уступил и увидел на его лице явное облегчение.