– Как жалко, что я фотоаппарат дома забыла, – печально вздохнула Оля. – Моя младшая сестренка буквально с ума сходит от Чифа. Все стены его плакатами увешаны. – Девушка бросила полный тоски взгляд на возвышающегося белым неприступным айсбергом Артема, впервые за время работы в «Мельнице» отметив, что ему, оказывается, очень идет халат повара и смешная шапочка на голове. – Когда она узнает, что Чиф с командой пел у нас на банкете, а я не сделала для нее хоть несколько снимков, с Лизой случится истерика. Надо будет у Сергея, солиста, хоть автограф взять…

– Вот что, Белецкая, – словно решаясь на героический поступок, выдавил директор. – Ты, кажется, недалеко живешь?

– Да, на Обводном, – робко кивнула девушка. Глаза ее блеснули внезапно появившейся надеждой. Оля, кажется, уже все поняла.

– Так уж и быть, но только в виде исключения! – Гольданский сразу вспотел – так нелегко давались ему эти слова. – Звони домой. Если она у тебя такая… э-э… фанатка, – что ж, сам в свое время по двадцать пять рублей за пластинки «Битлов» спекулянтам отдавал. Но учти: чтоб сестра сидела здесь тише воды, ниже травы и не высовывалась, пока я сам не разрешу, ясно?! Отвечаешь головой!

– Зиновий Семенович, вы – самый лучший в мире начальник! – Оля не удержалась и чмокнула Гольданского в щеку. Тот зарделся, засмущался.

– Ладно, ладно, я этого не люблю! – пробурчал он, доставая трубку. Раскурил ее, кивнул на дверь кабинета: – Звони. Там открыто. Только быстрее, Белецкая! Скоро эти проглоты первую порцию салатов сожрут, пора будет подносить…

Оля, счастливая, побежала звонить. Артем не без удовольствия втянул носом оставшийся после девушки едва уловимый шлейф хороших французских духов. Как она только ухитряется покупать модный парфюм и так соблазнительно выглядеть при столь мизерной зарплате? Сие – великая женская тайна.

– А как же обещанная «Медуза», Зиновий Семенович?! – хитро прищурившись, спросила шефа Лена. – Хочется и на секс-шоу посмотреть.

– Лесбиянка, что ли, на голых баб зенки пялить?! – хмыкнул хозяин бистро.

– Скажете тоже, – надулась девушка. – Интересно просто. Никогда ничего подобного вживую не видела. Только по телеку.

– Увидишь, не волнуйся! – пыхнув трубкой, успокоил толстяк. – Чуть позже. Этих сикалок только часа через два с половиной привезут. Когда Чиф уже отыграет программу, а буржуи… – Гольданский нервно кивнул в сторону зала, где рассевшиеся за столами чиновники уже толкали третий тост за здоровье юбиляра, – согреются до нужной кондиции и созреют для крутого стриптиза. Ох, чует мое сердце, без битой посуды и сломанной мебели опять не обойдется! Видал я разок, что эти сисястые медузы на столах вытворяют!

– Где это?! – не унималась всегда острая на язык Лена.

– Не твоего ума дело, – отрезал, зыркнув за штору, Зиновий Семенович. Взглядом профессионала он оценил складывающуюся за банкетным столом обстановку, долго наблюдал за произносящим тост и вопреки всем правилам оттеснившим именинника за угол и демонстративно сидящим во главе стола Аскольдом Ляхом. Завершив тост и махом хлобыстнув рюмку водки, московский гость, ставя пустую рюмку на стол, нечаянно опрокинул локтем бокал с апельсиновым соком, ухмыльнулся собственной неловкости и стал вертеть башкой по сторонам в поисках обслуги.

– Живо в зал! – освободив проход, Гольданский буквально вытолкнул Лену за штору…

Артему уже наскучило созерцание трапезы власть имущих, и он уже собирался удалиться на кухню для приготовления горячего, но от его взгляда не ускользнул тот похотливый интерес, с которым бывший кремлевский крадун посмотрел на прибирающую на столе, слегка наклонившуюся вперед чернявую Лену. Когда девушка, наскоро вытерев со скатерти мокрое пятно, уже собиралась уходить, Лях неожиданно придержал ее за локоть и, заставив наклониться, что-то прошептал ей на ухо. Потом вопросительно поднял брови, уставившись на остолбеневшую девушку гипнотическим взглядом удава. Но Лена, похоже, если и растерялась, то всего на мгновение. Смущенно улыбнувшись, она быстро произнесла что-то в ответ, а затем, нарочито виляя попкой, пересекла зал и пулей нырнула за спасительную портьеру. Оказавшись в подсобке, Лена резко швырнула розовую впитывающую тряпочку на столик для посуды, прислонилась спиной к стене, закрыла глаза, обхватила лицо руками и тихо, протяжно заскулила. Артем и Зиновий Семенович удивленно переглянулись. В этот момент как раз вернулась из кабинета шефа Оля и тоже с изумлением уставилась на подругу.

– Что?! – первым не выдержал Гольданский, схватив девушку за руку. – Что он тебе сказал, дура?! Да не молчи же ты!

– Что случилось, Ленчик? – осторожно спросила Ольга, обнимая девушку за плечо. – Перестань, ради Бога!

– Он… – убирая руки от пылающего лица, сдавленно прошептала Лена, обводя безумным взглядом присутствующих. – Он сказал, что через час уезжает и спросил, какие у меня планы на сегодняшнюю ночь.

– Вот это да! А ты что ответила?! – произнесла оторопевшая Ольга.

– Я сказала, что пока у меня нет никаких планов. Если, конечно, не считать необходимость обслуживать банкет… Тогда он сказал, что с моим боссом договорится, это, мол, вообще не проблема, – девушка вопросительно посмотрела на Гольданского и вдруг снова закрыла лицо ладонями: – Ма-мочка! Что же мне делать?! Я с ума сойду!..

– Ехать, видимо, – небрежно пожав плечами, предложил Артем. По голосу и выражению лица шеф-повара было непонятно, шутит он или говорит серьезно. Впрочем, через секунду все быстро поняли, что скепсиса в словах Артема значительно больше. – Ты же сама только что пела, что отдала бы все за шанс зацепить богатенького Буратину?! Вот он, пожалуйста. Куда уж «буратинистей»… Сам великий и могучий Лях глаз на тебя положил! Олигарх с большой дороги.

– Не говори ерунды, Грек, – строго взглянув на Артема, сказала Ольга и поправила спадающую на глаза челку. – Никаким «шансом» тут даже не пахнет. Сам прекрасно знаешь, что этому кобелю нужно только затащить приглянувшуюся девчонку в постель, а потом – плюнуть и растереть… Ленка, не вздумай, ты слышишь! Даже не думай об этом!

– Вот! Начинается! – тяжело вздохнул Гольданский, щелкнул себя по кончику носа и тупо по-боксерски, мотнул головой, словно сбрасывая с себя остатки наваждения. – Чуяло мое сердце, без дурдома не обойдется. Ну кто тебя за язык тянул, дура?!

– Я поеду, – вдруг решительно сказала Лена, гордо подняла курносый носик и торжествующе оглядела присутствующих. – И будь что будет. Один раз живем. Как говорила одна героиня в популярном фильме – самое страшное, что может со мной случиться, это изнасилуют. Для того и едем.

– Ты сдурела! – охнула Оля и, взяв Лену за плечи, легонько ее тряхнула. – Не делай этого, дурочка!

Но Лена, уже приняв решение, разительно преобразилась. Она брезгливо оттолкнула подругу и с вызовом посмотрела на Гольданского.

– Зиновий Семенович, можно я уйду пораньше? Я потом за Ольгу две смены отработаю, честное слово!..

На хозяина «Мельницы» было жалко смотреть. Гольданский враз как-то осунулся, посерел, щеки отвисли, сделав его похожим на старого бульдога. Он суетливым движением сунул руку в карман пиджака. Извлек из кармана трубку прикурил от специальной длинной спички, сделал несколько глубоких затяжек, пару раз прошелся туда-сюда по короткому коридорчику и наконец остановился напротив ждущей окончательного вердикта искательницы приключений. Вперившись потяжелевшим взглядом в гордо расправившую грудь девчонку, колобок грубо буркнул:

– Я тебе не мама. Делай что хочешь! Только клиента нужно обслужить по высшему разряду! – И тут же поправился: – Я имею в виду банкет… остальное меня не касается! Если договоришься с ней – скатертью дорожка! Но предупреждаю: одно замечание за вечер – и, к ебеням, уволю, обеих! Все!..

В этот момент из зала послышались громкие овации, крики «браво», кто-то из мужчин залихватски свистнул, приведя в дикий восторг присутствующих за столом дам. Это собравшиеся приветствовали приехавших музыкантов.