— Так точно, при училище оставить хотят, а я на флот прошусь, — и добавил смущенно: — море люблю.

Леха отвел в сторону Климова. Незаметно, в рукопожатии передал ему деньги и продиктовал номер мобильного. Климов испарился.

— Так, главный корабельный старшина, ты задачу знаешь?

— Так точно, капитан Климов объяснил.

— Сможешь завтра, к десяти ноль-ноль, собрать пятьдесят человек?

— Смогу, если надо — сам за двоих встану!

— За двоих вставать не надо, а двойную пайку, как старший, получишь.

И Кастет достал очередную купюру с портретом Бенджамина Франклина, который, кстати, никогда не был президентом США.

— Это аванс, еще столько же завтра вечером, остальным по стольнику. Нормально?

— Нормально, — кивнул Щеглов. — Что делать-то надо будет?

— Да ничего. Поприсутствуете при моей встрече с одним человечком и — все.

— Это опасно? — серьезно спросил Щеглов.

— Нет, не думаю, — так же серьезно ответил Кастет.

Потом быстро, по-деловому, обсудили технические детали — как и где встречаться, как связь поддерживать.

Кастет дал старшине свой номер телефона и спросил:

— Может, трубка тебе нужна?

— Да нет, у меня есть.

На том и расстались.

За эту часть операции Леха был полностью спокоен. Оставалось сделать еще один звонок и встретиться еще с одним человеком.

Леха настойчиво звонил Башметьеву, тому самому транспортному капитану, что устроил его в «Суперавто». Домашний телефон упорно не отвечал, абонент трубки был «временно недоступен». Но Кастет был упорен, и мобильный Башметьева наконец отозвался.

— Привет, это Леша Костюков.

— Привет, ты чего на работу не ходишь? Запил, что ли?

— Потом объясню, сейчас встретиться надо.

— Давай, встретимся. Сегодня —тридцатое, давай после праздников, числа шестого-седьмого…

— Ты не понял, встретиться надо сейчас!

И сказал это Леха таким голосом, что Башметьев согласился:

— Ладно, давай сейчас. Только я у бабы, понимаешь…

— Диктуй адрес, подъеду посигналю, оденься пока!

Адрес был тот самый, по которому всю свою жизнь был прописан Леха Костюков, поэтому искать дом не пришлось. Башметьев уже курил на тротуаре.

— Что у тебя за дело, меня баба там ждет…

— Ты не в восемнадцатой квартире был?

— В восемнадцатой.

— Бабу не Алеся зовут?

— Алеся! Ты ее знаешь, что ли? Крутая телка, согласись! Дорогая, правда, но того стоит!

Леха согласился, что телка крутая, а о цене сказать ничего не мог, лично ему она стоила несколько лет жизни.

— Дело такое — мне завтра нужен автобус с надежным водилой. Таким, что язык за зубами держать умеет. Поэтому к тебе обратился, как к боевому товарищу.

Насчет боевого братства Леха, конечно, загнул, но капитану Башметьеву польстил. Тот приосанился, словно парадный мундир надел.

— Есть у меня такой водила, — сказал он после долгой паузы.

То ли выбор был слишком велик, то ли мысли об Алесе отвлекали.

— Мужик в годах, пенсионер уже, но водитель классный и автобус у него бегает будьте нате. Дай трубку, прямо сейчас и позвоню. Зовут его — Иван Сергеевич, как Тургенева, легко запомнить, — говорил он, набирая номер. — Сергеич, ты завтра свободен? Заказик для тебя есть, срочный. Вот, передаю трубку, сам поговори.

Леха быстро договорился с Иваном Сергеевичем и, пряча трубку, спросил:

— Не трепач этот твой Тургенев?

— Ты что! Знаешь, какой у него последний заказ был? Он братву на разборку возил, куда-то за город, представляешь! Об этом только он знает и я, ну — еще те пацаны, что в живых остались. Его в ментовку таскали, таскали, да все без толку. Он, как приехал, всю обивку на сиденьях сменил и коврики из салона выкинул, все ж в крови было. А ты говоришь — трепач!

— Спасибо, братишка, выручил!

— Спасибо, оно — сам знаешь… Ты на работу-то думаешь выходить?

— Думаю, — серьезно ответил Кастет, — постоянно думаю.

Башметьев полетел на крыльях любви к страстной, но дорогой Алесе, а Леха задумался о том, ехать ли ему в гостиницу к Жанне или позвонить одинокой девушке Иришке… Мачо — у них свои проблемы!

Кастет проснулся оттого, что на него вскарабкалась Жанна. Девушка с тяжелым характером и нелегким телом.

— Эй, ты думаешь девушку трахать или нет?

— Думаю, — ответил Леха, окончательно просыпаясь, — только об этом и думаю. Но хочется, понимаешь, чего-то нового, необычного, порадовать тебя хочется своей изобретательностью и выдумкой…

— Ты меня хоть миссионерской позицией пока порадуй!

— Миссионерская? Знаю, это когда жена лежит на спине, а муж — на Гавайях, типа, миссионер.

От однообразного секса в миссионерской позиции Леху спас телефонный звонок. Кастет ящерицей выскользнул из-под оскорбленной до глубины телес Жанны и схватился за спасительную трубку.

— Арво Янович, главстаршина Щеглов докладывает. Собрано сорок пять человек, ждем в районе Румянцевского садика.

— Добро! Бери тачку и летом — ко мне, «Невский палас», номер 618. Машину не отпускай, дам денег и поедешь в Апрашку, своим пацанам шмоток купишь — куртки, спортивные штаны, кроссовки, чего там еще надо, чтобы у ребят товарный вид был. И старшего за себя оставь, чтобы не разбежались.

— У меня не разбегутся, — уверенно ответил Щеглов.

Не успел Леха положить трубку — новый звонок.

— Куда транспорт подавать, Арво Янович?

—Добрый день, Иван Сергеевич! Подгоняйте автобус к Румянцевскому садику, знаете, на Васильевском?

— Вестимо, знаю, всю жизнь в Питере. Минут через сорок буду.

Кастет продолжал держать немую пока трубку и бездумно смотрел на Жанну. Та тоже смотрела на него, но с интересом.

— А знаешь, Арво, когда ты приехал вчера днем, от тебя сильно порохом пахло.

— Может быть. Я в тир заезжал, пострелял немного…

— А вечером по телевизору рассказали, что перестрелка была за городом. В то самое время, что тебя не было…

— Правда? Я ж телевизора не смотрел, расскажешь потом?

— Угу! А в тир в следующий раз меня возьми, я тоже пострелять люблю, меня папка научил. У меня и пистолет есть, с разрешением…

— А кто у тебя папка, военный?

— Нет, Арво, папка у меня мент, сейчас, наверно, самый главный в городе, — и поглядела так пристально, Лехину реакцию ожидая.

— Круто! — спокойно сказал Леха и начал одеваться.

Гена Есаул позвонил ровно в десять. Разговор был коротким.

— Ждут тебя, Арво, в 12.00 на дамбе, что в Кронштадт ведет. Знаешь?

— Знаю.

— Там, по левой стороне, как из города ехать, машина будет стоять пожарная, красная такая машина, приметная. Вот там, на бережку, тебе стрелка и забита. Мент грозился, что один на стрелку приедет, но не верю я ментам, а ты, Арво Ситтонен, веришь?

— Я — как ты, Гена.

— Ну и правильно… — Есаул помолчал немного и добавил: — Ты, это, после стрелки позвони мне. Ну, что да как, и вообще…

— Лады, Гена, спасибо тебе!

— Чего там, позвони только, обязательно.

Леха задумчиво поглядел на замолкшую трубку, потом на Жанну и вышел в гостиную, где в окружении полиэтиленовых мешков с одеждой пили кофе главстаршина Щеглов и телохранитель Паша. Налил себе из остывающего уже кофейника, сделал глоток. Поморщился.

— Заказать? — Паша поднялся к двери.

— Закажи, сейчас выпьем на дорожку, да поедем.

Вернулся в спальню, где в постели сидела грустная, готовая заплакать Жанна.

— Ты чего? — спросил он, снова доставая трубку.

— Порохом пахнет.

— Что?

— От куртки, говорю, порохом пахнет. В тир опять поедешь?

— Какой тир? Сегодня праздник, 1 Мая, а по праздникам тир не работает.

— А пистолет зачем?

— На всякий случай, сама говорила — перестрелка вчера была, а бедного бизнесмена всякий обидеть может. Пусть будет… — и машинально выщелкнул и проверил обойму.

Потом позвонил «дяде Пете».