- Между прочим, уже полдевятого. Пора бы смеркаться, а солнце все еще чуть ли не в зените. Странно, ты не находишь?
Сергей пропустил его слова мимо ушей. Перезарядив пистолет, спрятал в кобуру. Некоторое время из-под ладони разглядывал далекий травяной лес.
- Слушай, а если попробовать пускать ракеты? Может, кто откликнется?
- Но мы ведь уже пробовали. Прямо с воздуха пускали.
- То-то и оно. Если они попытаются привлечь наше внимание выстрелами, из вертолета их не услышишь. А ракетница... - мы даже не знаем, есть ли у них она. В общем, не получится сейчас, дождемся темноты. Из автоматов попалим. Холостых патронов у нас теперь хоть отбавляй.
- Разве я против? Конечно, попытаемся еще раз. И сегодня, и завтра сколько понадобится...
Ладонью великана-массажиста ветер гнал неспокойные волны по засыпающей степи. Травы размеренно начинали шелестеть, и шелест их в самом деле порой напоминал о морских набегающих волнах. А перед этим был гул танкового сражения. Содрогалась земля, воздух лопался от далеких разрывов. Багровеющее солнце клонилось к горизонту с намерением поджечь его, предать огню всю степь. Лишь в сумерках пушечная канонада прекратилась. И эти же сумерки помогли им наконец встретиться.
Гроздья красных ракет первым заметил сержант. В темноте, торопливо зарядив ракетницу случайным патроном, они тут же ответили. Фейерверк вдали повторился. А чуть позже донеслось гудение вертолета.
Аппарат приземлился где-то поблизости от дерева. Оставив сержанта возле продолжающего метаться в бреду Южина, капитан торопливо спустился вниз. Еще при подъеме он отметил ту особенную легкость, с которой они умудрились взобраться до первой развилки. Объяснение, по всей вероятности, крылось в их изменившемся весе. Трансформацией пропорций дело не закончилось. Чибрин мог бы поклясться, что они стали многократно сильней. Приведись ему встретить турник, он не сомневался, что сумел бы подтянуться раз сто или двести. Может быть, даже с тем же раненым Южиным на плечах. Искать физических первопричин он не стремился. Проще было принять случившееся как свершившийся факт. Кроме того, головоломки и без того изрядно измучили командира.
Очутившись на земле, он тут же выпустил из автомата короткую очередь. Где-то справа во мглу встревоженно скакнула глянцевая тушка. То ли лягушонок, то ли кузнечик... Капитан шарахнулся было в сторону, но вовремя сообразил, что бежать более не от кого. Его самого испугались. А в следующий миг слуха коснулись человеческие голоса.
- ...Они здесь, близко, клянусь тебе!
- Чего клясться? Кажется, я не глухой.
- Братцы! - позвал капитан. - Тут я...
Нервы его окончательно сдали, слезы потекли по щекам. Первого же вынырнувшего из мглы человека он заключил в объятия.
- Братцы! Хлопцы вы мои дорогие!..
- Чибрин? Ты, что ли? - его хлопали по спине. - А остальные где? Господи! Неужели только тебе одному?..
- Еще двое, - капитан по-мальчишески всхлипывал. - Не уберег я ребятушек. Полегли. И даже схоронить не смогли по-человечески...
- Все, капитан, успокойся. Соберись. Раз уж приключилась такая кулебяка... Мы - тоже хороши! Могли бы раньше за вами рвануть, да вот недокумекали.
- Ладно, Костяй, делаем так. Ты карауль здесь с капитаном, а я лезу за теми двумя. Все вместе возвращаемся к вертолету.
Сияло солнце, лохмы невзрачных облачков лишь еще больше оттеняли сочность небесной синевы. Утробно каркала не видимая за листвой ворона, с дизельным гулом в воздухе роили пчелы и слепни.
Офицеры и рядовой состав - всего пять человек, считая пришедшего в себя Ваню Южина, заседали на древесном срезе лесного пня. Вертолет стоял тут же, заботливо прикрывая своих хозяев от жаркого светила.
- ...Ты извини, Вань, но я думал, ты точно копыта отбросишь. Такая у тебя была нога! Раздутая, страшная...
- Что теперь об этом, - Чибрин нахмурился. Матвей, однако, имел что возразить. Живо повернувшись к капитану, заговорил.
- А что? Это, между прочим, немаловажное обстоятельство! Выходит, живучесть человеческая повышается! Как я вчера с дерева сорвался, - метров пятнадцать, наверное, пролетел, - и что? Даже синяка не заработал!
- Если бы так было со всеми...
Фраза тенью легла на лица. В памяти были свежи вчерашние потери.
- Ладно, братцы, - Константин взял на себя роль старшего. Майорские погоны все-таки к чему-то обязывали. - За ребят, что погибли, хлебнем чайку. Это пока... Потому как нельзя нам расслабляться. Хлебнем и временно забудем. Потому что и горевать нам тоже некогда. В войну плакать не позволялось, а сейчас у нас - та же война.
- Надо решать, что делать дальше, - буркнул капитан.
- Согласен. Но это вопрос - особый. С кондачка не решишь.
- А что тут решать? - оператор заволновался. - Ясное дело, летим на базу!
- Хорошо. И что дальше?.. То есть, я хочу спросить, как ты себе это представляешь? Залететь в солдатские казармы и приземлиться на чью-нибудь тумбочку? А если дежурный со страху швырнет подушкой?
- Пусть только попробует! У нас семь ракет! Даже при таких габаритах этого достаточно, чтобы разнести черепушку любому идиоту.
- Так за каким дьяволом ты собираешься туда лететь? Чтобы лупить из ПТУРсов по солдатским черепушкам?
- Зачем? Проникнем в штаб! Если не хочешь, для начала - сядем на крышу. Кто-нибудь разведает обстановку и оглядится.
- Так, а дальше?
Оператор разозлился. К многостадийным прогнозам он не привык.
- Дальше-дальше! Сообразим по обстановке. Может, напишем какую-нибудь записку. Сигнал какой-нибудь дадим. Надо же сообщить командиру полка.
- Надо-то надо, только что ты сумеешь объяснить ему в записке? Константин был неумолим.
- Очень просто! Так, мол, и так, напишу, случилось загадочное ЧП. В чем дело, не знаем, но просим принять меры. Должен же он что-нибудь сделать!
- Не знаю... Да и не поверят в штабе такой записке, - усомнился Чибрин.
- Вот и я о том же, - кивнул пилот. - Решат, что кто-то подшутил.
- Но потом-то, когда мы объявимся, должны поверить! - оператор даже пристукнул ладонью по пню.
- Скор ты, братец, на выводы, - пробормотал Константин. В отличие от других он не сидел, а полулежал. Солидный его майорский живот вольготно свешивался набок. На этот живот нет-нет, да и поглядывали спорящие. В чем-то он убеждал их лучше всяких слов.
