* * *
Сначала он услышал шипенье, затем почувствовал боль в руке; затем появились перед ним расплывчатые контуры и, наконец, сложились в четкие очертанья.
- Можем взлететь? - был первый его вопрос, а в ответ: "Ш-шшш..."
Над ним разрывался потолок и из него свисали, плавно покачивались, словно маятники сотен часов, разорванные провода. Воняло жженными пластиковыми перекрытиями, и что-то гулко капало.
- Пр-роклятье! - заскрипел зубами Джован, когда попытался подняться и почувствовал сильную боль в ноге.
Схватившись за погнувшуюся переборку приподнялся, присел, осматривая свою рану: оказывается, нога его зацепилась за что-то и теперь разворочена была почти до кости, но кровотечение уже остановилось, кровь свернулась, так как Джован, как и любой другой человек 26 века, еще в детстве получил вакцину, благодаря которой, при ранении кровь сворачивалась в течении одной-двух минут; благодаря той же вакцине срослась и сломанная кость. Рана, однако, осталась; разорваны были мышцы и сухожилия - и пока Джован мог только прыгать на здоровой ноге.
Так он и допрыгал к затянутому серой паутиной обзорному окну и потребовал у "информационного ящика" отсчет о нынешнем состоянии корабля.
Видно, все динамки были выведены из строя и появилось только отображение на обзорном экране. Красными линиями были помечены поврежденные или выведенные из строя коммуникации.
В течении получаса Джован, заглатывая одна за другой болеутоляющие пилюли, внимательно изучал этот план; потом вздохнул и прошептал:
- Похоже, все повреждения достались моему собеседнику. Если бы залатать охладительную систему, я бы мог поднять корабль на ручном управлении, ну а там рывок и дом... Катрина... Так, надо осмотреть, эту треклятую "охладилку"
Подпрыгивая на одной ноге, хватаясь за стены, пробрался он в хвостовую часть кораблика, открыл люк, да там и вздрогнул, чувствуя, как выступает на лбу испарина.
Вот черный цилиндр - двигатель: он цел, но оплавленные перекрытия вокруг еще исходили серым дымком, а между ними зияла двухметровая дыра; из перебитой трубы еще вырывалась по капелькам охладительная жидкость, с шипением падала на железо и тут же застывала в синею пирамиду.
- Ну, здорово! - дрожащим голосом прошептал Джован и допрыгал до проема, опрометчиво схватился за его края и, обжегшись вывалился на покрытую бирюзовым крошевом поверхность планеты.
Словно кто-то пилой провел по больной ноге, но на этот раз Джован не потерял сознание; только перевернулся на спину, созерцая нависающий над ним бок кораблика, и небо - светло-оранжевое, ровное. Дышать было тяжело; казалось, что не воздух, но кисель вливал он при каждом вздохе себе в легкие. Таким же тяжелым, обволакивающим словно саван был и ветер, прерывающийся лишь на недолгие промежутки.
- Здорово... здорово... - тоскливо шептал Джован. - Я смогу взлететь на ручном управлении и перенестись за миллионы световых лет к Катрине. Остается заделать только пробоину в охладительной системе. - тут на глаза его выступили слезы. - Ну а для этого, Джован, тебе потребуется совсем немногое: пробить шахту в недра планеты, найти руды А5 и Е67, построить металлургический завод, или хотя бы кузнецу, выковать лист толщиной в метр и весом в полтонны, припаять его к обшивке. Только то и всего - как раз через пять миллиардов лет управишься... Катрина меня подождет...
Он вздохнул и вытер дрожащей рукой слезы, которые жгли лицо.
Затем, перевернулся на спину; и замер так, оглядывая местность.
Кораблик упал на бирюзовой долине окруженной изумрудными зарослями, среди которых, впрочем, попадались и исполинские цветы с радужными лепестками. За зарослями поднимались с одной стороны пологие холмы коричневого цвета, с другой - крутосклонные горы, с зелеными шапками и с серебристыми пятнами.
Бирюзовый цвет мягко излучали прямоугольной формы кристаллы, которые во множестве пробивались из недр. Высота их было от нескольких сантиметров, до одного, а то и полутора метров. Толщина же тоже колебалась от нескольких сантиметров до полутора метров. Кое-где росли они скученно из одного корня, в других же разделяло их до нескольких метров.
- Сложные химические реакции... - бормотал Джован, ползя к кристаллам. - Черт... пошли они все! Мне бы присесть; отдохнуть, черт подери!
Он уже подполз к ближайшему кристаллу высотой в полметра; поднимаясь, схватил его рукой - сначала кристалл обжег ладонь холодом, потом неожиданно стал теплым и ровный бирюзовый пламень в его глубине разгорелся сильнее, стал пульсировать, словно живое сердце.
- Ну, ладно, дружок. - мрачно шептал Джован. - Если ты хочешь меня проглотить, так глотай. Делай, что хочешь, сложная ты химическая реакция, но я все равно присяду на тебя!
И он подтянулся и присел на гладкой верхней поверхности.
Ничего не произошло: поверхность оказалась даже мягкой, как плоть. Джован повернулся к кораблю и осторожно положил больную ногу на ближайший кристалл.
При падении он повредил недавнюю свою рану и теперь не заметил, как капелька крови, скатившись по ноге, коснулась соседнего кристалла...
Он услышал звук похожий на воркование большой голубиной стаи, и почувствовал, как кристалл под его больной ногой вздрогнул, потом стал менять форму.
Взглянул: и поспешил отдернуть ногу, забыв даже вскрикнуть от боли кристалл теперь был куском плоти обтянутой розовой, младенческой кожей. Вот пробились волосы; кожа погрубела, вот выросли руки, ноги, появилась и одежда... не было уже кристалла - на его месте сидел человек.
"Это же мое отражение" - понял Джован, вглядываясь в свои, изумленные глаза - перед собой видел он свою точную копию. Такая же одежда, такая же рана на ноге.
Он не удивлялся и смотрел на это только как на отражение, как в обычное зеркало. Но вот двойник, провел рукой по лбу, вытирая испарину; хотя Джован этого не делал - отражения такого не могут.
- Ты кто?! - он услышал свой изумленный возглас, хотя и не открывал рта - зато открыл рот двойник.
"А ведь и я где-то в глубине хотел задать этот вопрос..."
- Я... я Джован Симерон...
- Стой! - вскрикнул двойник. - Ты откуда взялся!
