Теперь в глазах обоих блистали слезы. Вот юноша поднялся, и откинул клетку.
- Что же ты? - в изумлении взглянула на него освобожденная.
- Ты свободна: возвращайся к своему морю!
Тут он отвернулся и пошел было к замку, колдуна Вроуна, как дева остановила его, окликнула, вздрагивающим от волнения, от пробуждающегося чувства, голосом:
- Подожди, куда же ты, о благородный юноша?! Ты освободил меня, а теперь возвращаешься, чтобы попасть в темницу?! Я зову тебя с собой - дай мне руку, и мы вместе взлетим к Лунному дворцу, я представлю тебя своему батюшке, расскажу, какой ты добрый, он хорошо тебя примет. Мы устроим такой пир, какой не знают даже ваши земные короли. Ты увидишь лунные моря! Мы будем жить вместе! Да, знай - что увидев сердце твоя, я полюбила тебя. Значит мы любим друг друга. Что же мешает, что же ты не протянешь мне свою руку? Что же ты стоишь такой мрачный, роняешь из очей такие горькие слезы?
Вздохнул юноша глубоко и, с любовью в ее лик вглядываясь, так говорил:
- Протянуть к тебе руку, а в следующее мгновенье уже лететь сквозь космос. Как это легко, какая это чарующая мечта! Увидеть лунные моря, пройтись по дорожкам, по которым не ступала нога человека, присесть у фонтанов из которых бьет свет. И все это - рядом с той единственной, единственной которую любил! Которую любить буду вечно! О - это мечта! Она так влечет к себе, что в первое мгновенье, я и позабыл, про Рок, который над этим чувством. Я бы мог подать тебе руку, но... Тогда бы я обрек на мучительную смерть своих родителей, младшую сестренку и братика. Ведь чародей, когда узнает, что бежал с тобою - исполнит свою угрозу - уморит их голодом. И что же - думаешь смогу я быть счастлив хоть мгновенье, зная, что загубил их! Нет, прощай же навеки! И я не стану смотреть на тебя, ибо иначе сердце мое разорвется, а мне еще надо дойти до замка.
Так сказал юноша, и не в силах сдержать рыданий, бросился к замку. И шептал он сквозь слезы:
- Прощай же юность, прощай вся жизнь! Прощай, прощай на веки, моя первая и единственная любовь!
А дева вновь лебедью стала, взмыла в небо, да оттуда услышал несчастный юноша ее плачущий глас:
- Знай же, что никогда, никогда не забыть мне тебя. И вдруг, запела:
И лишь на мгновенье встреча - с тобой,
Нам небо, судьба подарила,
Ах, лишь на мгновенье - прощай дорогой,
И знай, как тебя полюбила!
Мы в жгучей печали - и ты, друг, и я,
И ждет нас разлука веками,
И знаем, что чувство, внутри нас горя,
В боли изольется стихами.
Ах, лишь на мгновенье... теперь - пустота,
Да года печали, тоска, друг, да мгла,
Но память останется ясна, чиста,
Любви в ней горенье - память светла.
В мгновении - вечность,
Любовь в нем одна,
Пройдет жизни течность,
И новая встреча нам будет дана.
Так пела прекрасная лебедица, взмывая все выше и выше, улетая следом за матушкой-Луною.
Она летела и плакала - слезы вырывающиеся из очей ее, падали к земле крупными жемчужинами. А те, кто просыпаясь на той печальной заре, слышали ее пенье - сами плакали, ибо так глубока была небесная печаль лебедицы. Никто на этой земле не смог бы спеть так, как то пела она.
А юноша... Юноша бежал по тропинке, навстречу своей судьбе и тоже плакал.
Но, не смотря на предстоящие мученья - светло было у него на сердце, ибо он Любил и ничто не могло сокрушить этого чувства".
- Вот такая вот сказка. - говорила голосом печальным и спокойным Катя, наблюдала, как, кружась, нежно касаясь друг друга, шепча слова прощанья, падали два кленовых листа: один - тепло-златистый, как солнце пред закатом; второй - словно небо, в тот час, когда заря обретает полную силу.
- Ты плачешь... - нежно молвила Катя, когда взглянула на Машеньку и увидела, как по личику ее одна за другой, плавно катятся большие, как слезы лебедицы, переливающиеся солнечным светом, слезы печали.
Машенька улыбнулась сквозь эти слезы, и такая - была подобна, родившийся где-то за бездной веков и миров - девочке, самой Руси-святой, какому-то небывалому сну, чему-то столь прекрасному и чистому, к чему жаждется всей верой души стремиться.
И эта девочка с дочерней любовью, любуясь Катей, шептала:
- Что же это было?... Что же это за чувство... Оно такое, как облако... как вон-то облако. - Машенька кивнула на часть величавой сине-белесой горы, которая росла в небе над полянкой. - Неохватное, все наполненное образами. Сколько образов в этой горе? Не счесть. И не опишешь это облако. Так же и чувство - кажется, только часть его увидела, но и ее только представит могу, а словами не выразить... Катя, Катенька, сестричка - как же хорошо, что мы нашли друг друга! Какой же прекрасный, хоть и печальный сегодня день!... Я... Катенька, знаете, сегодня, пока ваш рассказ слушала, да на лес любовалась, так ясно, как никогда раньше почувствовала - как же прекрасна жизнь! Бесконечно много в ней неизведанного и прекрасного... А, слезы... Да, я плачу, но мне, если можно так сказать - нравятся эти слезы. Они, я чувствую, делают чище... Прекрасные, такие прекрасные, как этот листопад чувства!
Незаметно подошел, и вот счастливо рассмеялся Петя:
- Что это вы тут расплакались? Смотрите-ка, что я нарисовал!
Мальчик протянул лист, на котором весьма умело отображен был осенний пейзаж. Все так - только вот под кленом сидели, сложивши крылья два лебедя с печальными глазами, один - черный, другой - белый.
- Я всю сказку услышал. - улыбался мальчик, и по мокрым бороздкам на щеках его видно было, что недавно он тоже плакал:
- Катя, а чем все это закончилось? - спрашивал Петя, после того, как выслушал похвалы, и наставления в том, что ему обязательно надо учиться развивать свой художественный талант.
- Чем закончилось... - Катя вздохнула. - А закончилось тем, что они встретились. Ведь, если двое любят друг друга, если это настоящая Любовь, то в окончании, какие бы не ждали их испытания, они все равно встретятся. Нет ничего, что может сломить истинную Любовь. Как вознесла она этого Юношу, а слезы девы-лебедицы были столь прекрасны, что обращались в жемчуга.
- А, ведь, все это правда было? - спросила Машенька.
Катя вновь вздохнула, протянула свою ладошку, и на нее тут же лег кленовый лист.
