Да, я думал о незнакомке... Удивительно это! Откуда она знает о Дюмон-Дюрвиле? А кольцо с гранатом!..

Но поздним вечером, когда мы бродили с Женей по изогнутым, как серпантин, аллеям и под ноги попадались какие-то большие коричневые стручки, настроение переменилось. Что, собственно, тут загадочного? Гранат обыкновенный, даже синтетический, а светился он по странной ее прихоти, потому что положение ее руки во время разговора менялось. Что загадочного в ее платье, туфлях, односложных ответах? Да, красива, ну и что? Туфли... ну, положим, в Сухуми или Тбилиси можно достать и получше.

Женя заметила, что я рассеян, и угадала, кажется, по какой именно причине я молчу. Но сказать ей о своих подозрениях я не мог. (Не мог! Она бы рассмеялась мне в лицо - при самом благоприятном исходе.) Как мне не хватало того парня, не то аспиранта, не то студента, который успевает читать статьи о космосе!

Небо было глубоким, сапфировым, с каким-то странным светом, с отблесками на летучем облаке, с россыпью бирюзовых звезд. Мы остановились у бассейна, и небесные огни отражались в темной воде, мигали, завораживали. Но это была реальность!

Взгляд не может не путешествовать во времени. Ведь вместе с ночным атмосферным свечением, опаздывавшим всего на тысячные доли секунды, приходят и вести из давнего прошлого. Первая станция на пути в прошлое Альфа Центавра. Четыре года разделяет нас. И этот отрезок времени непреодолим - нельзя пробить пока сказочный туннель к звездному, раскаленному шару, чтобы сблизить два разных времени. Но что такое четыре года по сравнению с сотнями, тысячами веков!

Звезды из столетней окрестности - это наши современницы, так их, пожалуй, можно назвать; они почти наверняка таковы, какими кажутся, видятся. Но стоит удалиться за эти пределы, обозначаемые не человеческим воображением, а стеклами или антеннами астрономических приборов, - и зарождается сомнение: не погасла ли дальняя звезда? Не исчезла ли туманность - целый мир, отнесенный от нас на многие и многие поколения пути?

Я рассказывал Жене о звездах, а сам думал о другом: почему же я не спросил незнакомку обо всем напрямик.

Нужно исправить ошибку. А захочет ли она беседовать о том, что меня интересует?.. Вряд ли. Хорошо, что сегодня она не догадалась, куда я клонил. Впрочем, я опять фантазировал: нет, не стояли за ней зеленые человечки с другой планеты, ведь ясно же!

Женя чуть выше меня, и, когда мы идем с дикого пляжа, рука ее покоится на моем плече.

Есть такой возраст, когда одинаково небрежно, покровительственно обращаешься и с теми, кто моложе, и с теми, кто старше. Потому-то и смешно стало, когда на глаза нам попался старичок из очереди в камеру хранения и довольно-таки косо посмотрел на нас.

Кто бывал в Хосте, знает, что дорога с северного дикого пляжа проходит как раз мимо камеры хранения под эстакадой. Вот так мы с Женей и прошествовали в обнимку мимо знакомого окошка. Оно казалось сереньким, невзрачным, не заслуживающим внимания. Я хотел заглянуть туда, но Женя меня не пустила.

Несколько раз проходил я под эстакадой, но каждый раз повторялось то же самое: Женя удерживала меня, она была против этой истории с незнакомкой и странной камерой хранения.

Однажды поздним вечером я увидел незнакомку в дальнем углу комнаты с голубым ковром, по тут же у окошка оказался человек с зонтом и чемоданом. За ним не замедлили появиться еще несколько отдыхающих. Подошел поезд... Я дождался, пока людской поток схлынул, но увидел в камере только мужчину в очках с небрежно зажатой в зубах трубкой.

Я направился к причалу, где плескались мутно-зеленые волны, а у волнореза кто-то стоял с удочкой. Подошел еще один рыболов, и я узнал обоих: это были аспирант Вадим и его товарищ с дикого пляжа.

- Не помешал?

- Нет как будто, - ответил Вадим и добавил, обращаясь к товарищу: Через десять минут, можешь сверить часы.

- Не клюет? - спросил я.

- Не особенно, - ответил Вадим.

Мне показалось, что на дальнем конце причала кто-то есть... женщина как будто. Вадим толкнул товарища; оба смотрели туда, где у мыса Видного шел катер на подводных крыльях. За катером, за мысом сверкнуло, и небо перечеркнул метеор.

- Ну как? - спросил Вадим.

- Точно, - ответил товарищ.

- О чем вы, ребята? - поинтересовался я.

- Да о том же, о загадках природы... метеор видели?

- Видел.

- Завтра приходите в то же самое время, увидите снова.

- Ну да?

- Три вечера подряд одно и то же.

- Интересно.

- А что именно вам интересно?

- А то, что вы о камере хранения на пляже говорили.

Они переглянулись. Вадим сказал:

- Это гипотеза. Знаете, сколько лет Копернику понадобилось, чтобы доказать очевидную, казалось бы, мысль о бега нашей планеты вокруг светила?.. Ну вот, а вы готовы поверить нам сразу. Так не бывает.

- Не бывает... - поддержал Вадима товарищ.

- Почему же не бывает?.. Я вчера говорил с той женщиной.

- Ну и что узнали?

- Да ничего не узнал. Отвечает "да" и "нет".

- И не узнаете ничего, даже если мы с Родей правы. Так, что ли, Родя?

Родя утвердительно кивнул. И вдруг спросил:

- А вы что, в самом деле поверили?

- Да как сказать...

- Вот то-то и оно, что проверить это невозможно. Тут сам Коперник бы спасовал. Допустите на минуту что-нибудь такое... понимаете?.. И увидите, что вы абсолютно беспомощны и вокруг вакуум, пустота, полное отсутствие фактов.

- Странные, однако, у вас ассоциации... Между прочим, Вадим и Родя, пока мы с вами разговаривали, исчез человек. Вон там, на дальнем конце причала...

- Показалось!

- Пойду посмотрю...

Прошел весь причал, но никого не обнаружил. Ни с чем вернулся к ребятам.

- Неужели шутке поверили? - опять спросил Родя.

- Ладно, чего уж... почему на пляже не появляетесь?

- Да мы на другой перебрались. Чтобы вам не мешать.

Наступил день, когда я рассердился на себя, на Женю, на камеру хранения и авторов вздорных гипотез.

Пора наконец избавиться от навязчивой мысли о сатурнианцах, которые якобы появляются на необыкновенных летательных аппаратах, свободно парят над Гималаями, в глубине морской передвигаются с помощью неких светящихся колес, выныривая на поверхность, чтобы запросто поболтать с наивными простачками третьей планеты и снова заняться своими делами.