Бритвин, после того как они прошли по карнизу около часа, остановился и сказал с восхищением:
- Во Баб-эль-Манеб! У воды и от жажды умрешь, не напьешься. Кто пить хочет?
Оказалось пить хотели все.
- Эх, ребята! Чтобы вы без меня, - сказал Столяров. Он достал из вьюка брезентовое ведро из которого поил ишачков, привязал к ручке веревку.
Вода была холодной и удивительно вкусной.
Полуян с усмешкой подумал, как быстро в горах отлетают от людей предубеждения цивилизации: никто не выразил неудовольствия тем, что ведро в одинаковой мере послужило им и ишакам одновременно. Все они уже ощущали себя единой командой.
* * *
Ночевали на пологом склоне горы, покрытом кустарником. Костра не разводили. Поднялись с рассветом, поеживаясь от холода.
Высота и вчерашний большой переход не оказали существенного влияния на людей. Видимых признаков усталости Полуян ни в ком не замечал. Это его порадовало.
После завтрака они навьючили ишаков и тронулись в путь.
Идти пришлось в гору, пологий тягучий склон которой покрывал редкий буковый лес..
Двигались медленно. Передвигаться в горах так, как привыкли к этому горожане, где спешка и толчея подгоняют людей к бессмысленной гонке, заставляя их бежать за троллейбусами или к закрывающимся дверям вагонов метро, Полуян не мог позволить ни себе, ни товарищам. Он всячески старался помочь им отбросить городские привычки и принять неторопливый ритм жизни горцев. Конечно, можно было достичь водораздела и быстрее, но что даст выигрыш в полчаса, если на восстановление затраченных сил потом потребуется в два раза больше времени?
Особенно хорошо людям отучиться от спешки помогали ишаки. Маленькие лошадки двигались по склону осторожно перебирая ногами и никакие силы не могли заставить их шагать быстрее.
Полуян с интересом наблюдал за Бритвиным, который на первых порах все же пытался подгонять свою длинноухую команду, но в конце концов был побежден спокойствием и упрямством ослов и смирился, приняв темп, навязанный ему животным.
Чем ближе они подходили к перевалу, тем Полуян острее замечал, что начинает нервничать. Нет, он не испытывал страха, но в нем росла напряженность. Он попытался разобраться в том, что его тревожит и понял: причина беспокойства в неопределенности, которую таила в себе обстановка на перевале. В глухой местности вероятность встречи с людьми была ничтожной. Но если где-то в округе имелся хотя бы один отряд боевиков, то умный и осторожный командир мог посадить на перевале секрет.
Полуян поднял руку. Не произнося ни слова, двумя указательным пальцами как регулировщик движения качнул вперед, показав Столярову и Резванову, что им следует уйти вперед.
Предосторожность оказалась не лишней.
Некоторое время спустя Резванов вернулся к отряду.
- Справа по другому склону горы примерно в километре от нас движется группа людей.
Полуян вместе с Резвановым вышли на гребень. Оттуда в бинокль отлично просматривал противоположный склон и долина, лежавшая у его подножья.
Судя по всему отряд составляли опытные вояки. Несмотря на то, что местность позволяла им идти плотной группой, отряд растянулся в колонну по одному, строго выдерживая дистанции.
- Раз, два, три, - считал людей Полуян. - Двадцать два, двадцать пять, двадцать восемь...
Замыкали колонну шесть вьючных лошадей, которых цугом по две вели в поводу погонщики и боевое охранение из трех человек, вооруженных пулеметом и автоматами.
Ни миномет, ни граната, ни пулеметная очередь, с какой бы стороны ни прицеливаться, существенного урона такой группе нанести не могли.
- А ведь у нас с ними одна дорога, - сказал Резванов. - Они туда же, куда и мы. Что станем делать, командир?
- Думать.
- Ситуация, - сказал Столяров, наблюдавший за колонной дольше других. - Это явно не наши. Ввязаться с ними в бой, хуже не придумаешь. Один против пяти - что-то не вдохновляет. А если сообщить нашим?
- Наши, это кто? - спросил Полуян.
- Выйти на Шалманова. Объяснить ситуацию.
- Нет.
- Почему?
- Мы не можем раскрывать себя, раз. У нас нет позывных Шалманова и кодовых таблиц, два... Наконец, я не могу ставить под удар наше дело, Полуян говорил неторопливо, старательно подбирая слова. - Что это боевики, которые идут в Чечню через Дагестан сомнений не может быть. Нас они не видят, это точно. Судя по всему, они свернут к какому-нибудь аулу. Мы возьмем южнее и уже через день о них забудем.
- И все же, - сказал Резванов озабоченно, - двадцать восемь боевиков с вооружением, втянутых в пешие переходы - сила серьезная. Я согласен, это явно не отряд врачей без границ. Разогнать такую компашку не мешало бы...
- Нет, - твердо отрезал Полуян. - Уходим южнее. Мы с ними разойдемся.
Они изменили маршрут: не переваливая хребет быстро стали уходить на юг.
Для маскировки слегка углубились в буковый лес. Вдоль опушки двигался только разведозор.
Первым сигнал тревоги подал Бритвин. Он заметил человека, который находился впереди метрах в двадцати. Он небольшими бросками передвигался вдоль кромки леса и явно был насторожен. Об этом свидетельствовало его стремление быстро преодолевать прогалы между деревьями. Оказавшись под укрытием ствола, человек замирал, вытягивал шею, осторожно оглядывал склон. В правой руке он держал короткоствольный автомат, хотя ни разу не сделал попытки нацелить его во что-либо.
Бритвин огляделся, стараясь понять нет ли поблизости других людей. Ничего подозрительного не заметил.
Приняв решение, Бритвин затаился за стволом векового бука с бурой потрескавшейся корой и замер в ожидании.
Человек медленно приближался. Он ступал, едва поднимая над землей ноги, словно скользил по льду, при этом не создавал никакого ума. Теперь Бритвину стало ясно, что их отряд не замечен.
В том, как ему предстояло поступить Бритвин ни мгновения не сомневался. Он приготовил боевой нож, плотно сжал ладонью рубчатую рукоятку так, чтобы рука оперлась в крестовину...
На войне грань между жизнью и смертью чрезвычайно тонка, но разные люди видят и воспринимают её по разному.
Артиллерист, посылающий смертоносные снаряды на несколько километров вглубь территории противника, не видит ни разрушений, ни рук и ног, которые разбрасывают по сторонам мощные взрывы.
