- Ты бы знал, как они мне достались... - Коша опрокинула целый стакан залпом и бросила выразительный взгляд.
- Ты же продала картины?
- Да... - злобно согласилась Коша. - Продала! Только мне для этого еще кое-что пришлось сделать! Вернее меня и не спрашивали! А так бы мне за них и гроша не дали бы! Хотя их сразу же какой-то француз взял по такой цене, что мне квартиру хватило бы купить... Но они все Вальку достались! Вальку! Конечно! У него аренда, бандюки и все такое. А мне бабки не нужны! Я искусством так занимаюсь! Для удовольствия. Он мне честь оказал, что продал их французу. А вообще-то я ему, типа, еще должна! Сука!
Из глаз Коши брызнули слезы.
- Откуда ты знаешь? - Роня внимательно посмотрел Коше в глаза.
Та опустила голову и насупилась над тарелкой, пытаясь сдержать слезы.
- Зыскин проболтался...
Роня отхлебнул вина.
- А что тебе пришлось сделать?
Коша повозила вилкой по тарелке, вздохнула.
- Ты что? Совсем дурак? Что ты меня мучаешь своими дурацкими вопросами? Специально?
Роня покраснел:
- Правда, я честно не понимаю, о чем ты...
Коша фыркнула:
- Догадайся с трех раз, что может сделать девушка, чтобы заработать денег. Только не говори, что ты этого не знаешь.
Роня грустно поднял брови и покраснел еще больше.
- Что, так на самом деле бывает? Я думал - только в кино.
Коша расхохоталась:
- Я тоже думала, что в кино! Так вот ни фига! В кино бывает только, когда все по-нормальному. А в жизни все так, как ты боишься подумать. К сожалению девушкам платят только за это. Просто, когда к этому прилагается что-то еще - это стоит дороже. Ну, типа бывает хозяйственное мыло, я бывает гель для душа... Типа этого. Ладно. Давай пить. Думать об этом - удавиться захочется. Зато в армию не идти. У всех свои проблемы, как говорил один знакомый америкос. А ты-то что покраснел? Фигня все это! - Она подняла бокал. - За присутствующих здесь дам!
В предбаннике кафе послышалась возня.
Выпивая, Коша скосила глаза в зеркало. Вошла парочка - толстый золотозубый мужик с мальчишкой лет шестнадцати, длинным, как картофельная ботва.
Роня усмехнулся:
- Не только женщины...
Коша проводила взглядом странную парочку.
- Ну... Бывает...
Вошли трое парней в стильных черных майках и брючках, лекально облегающих круглые подкачанные попки. Последним вошел крепкий пожилой человек в высоком черном свитере. Она узнала его, но решила, что это глюк. Просто похож. Очень уж непривычно обыденно он выглядел в этой одежде.
- А ты не преувеличиваешь? Почему ты решила, что он не дал бы тебе денег просто за живопись?
- Да?! - Коша начала раздражаться. - Я тоже так думала, пока он меня не поимел. Честно говоря, у меня какой-то гипноз был, когда все это случилось. Я одной половиной головы понимала, что он хочет сделать, а другая говорила мне - как можно так плохо думать о человеке? Это же взрослый! Взрослые же все умные, хорошие! Предки меня знаешь, как долбили из-за учителей? Ну я и привыкла, что взрослые, значит - правы! Пока я думала и уверяла себя, что этого не может быть, он меня и трахнул.
- Может, не надо было? Может он так бы купил их? - с сомнением в голосе еще раз спросил Роня.
- Не надо было точно! - Коша резанула кусок с такой яростью, что чуть не опрокинула тарелку. - Но не потому! Он даже разговаривать со мной не хотел. И теперь про живопись ни слова! Просто не надо было. Надо было тупо по башке ему чем-то долбануть и выпотрошить его сраные карманы. И яйца отрезать и в рот ему засунуть! Да, ладно! Никто еще ни умирал от этого. Некоторые всю жизнь так живут. Все леди делают это!
Коша выразительно посмотрела на Роню.
Тот смутился окончательно:
- А что ты на меня-то орешь? Я-то никогда от тебя этого не хотел! На пляже тогда ты сама захотела так! Я даже не просил!
- А что ты глупые вопросы задаешь? - рявкнула Коша на грани истерики.
Осетрина кончилась.
Настроение у Коши стало окончательно раздерганное - не то морду набить кому, не то, чтобы ей кто набил. Вот и на Роню наорала. А он и правда ни в чем не виноват! И от этого она еще сильнее разошлась.
Она отвернулась и наблюдала за красивыми мальчиками.
- Коша! - начал Роня. - Знаешь, что я тебе скажу? Тебе надо научиться кое-каким вещам. Когда ты перестанешь выражаться, как ПТУшница? Зачем это тебе?
- Блин! Что вы меня все жить учите! - Коша швырнула вилку, подумала и снова взяла в руку, глаза тут же намокли. - Не знаю... я понимаю, о чем ты говоришь, но я очень плохо думаю о себе. Мне кажется, что я очень плохая. Я точно никчемная и с этим уже ничего не сделать!
Роня уже пожалел о том, что затронул опасную тему. Он плохо понимал, что нужно делать дальше. Посетители начали оглядываться.
- Кошкина! - окликнул Роня подругу. - Прекрати! Ты не хуже других. А местами так и получше. Что ты о себе так плохо думаешь? Пойми, что к тебе все относятся так, как ты сама к себе относишься!
- Да пошел ты! - Коша недовольно поморщилась. - Еще скажи, что я сама виновата, что Валентин меня трахнул.
- Конечно сама, - хладнокровно объявил Роня. - Хотя я не стал бы так переживать на твоем месте. Ты расстраиваешься, потому что думаешь, что это он тебя поимел. А ты переверни. Это ты его поимела!
Коша дернула плечом и запихнула в рот кусок.
- Роня! А ты никогда не хотел голубым стать? - Кровь с лица хлынула к сердцу, там столкнулась с другой кровью, которая хлынула из всех других мест, и чуть не разорвала горло.
Роня беспокойно оглянулся, увидев Кошину обморочную бледность.
- Что?
- Это он...
Она увидела, как тому, кого узнала, принесли поросенка, картина сна отчетливо вспыхнула перед глазами. Золотистые блики в зеркале опасно замельтешили. Отражение старика торжественно улыбнулось ей. Коша боялась и оглянуться, и не оглянуться.
- Роня! Я тебя очень прошу, пойдем отсюда. - сказала она, поднимаясь.
- Что случилось-то? Тебе плохо? Сходи в сортир!
- Я тебе потом все объясню, - она залпом выпила стакан и направилась к выходу.
Раздосадованный Роня догнал Кошу на улице и резко выговорил:
- Меня достали твои истерики! - и резко пошел вдоль канала.
- Да! Конечно! У тебя-то не бывает никаких истерик! - завизжала она и вдруг, сорвав с руки часы, швырнула их в воду.
