А разве девизы "план любой ценой" и "победа любой ценой" не имеют общей методологической основы?
Другие следуют ущербному принципу "победителей не судят", возникшему в то время, когда не существовало и зачатков общечеловеческих морали и права, а люди еще не научились соотносить цели и средства, необходимые для их достижения.
В последние десятилетия советские писатели проявили готовность не просто художественно изображать прошлое, но и исследовать его. Первое действительно невозможно без второго, достаточно вспомнить опыт А. Пушкина или Л. Толстого. Однако некоторые писатели, негативно относясь к тем или иным историкам, переносят это отношение на всю историографию, забывая, что вне науки нельзя изучить прошлое. Этот упрек я отношу и к И. Стаднюку. Он упустил возможность переосмыслить созданный им упрощенный образ Сталина, понять антисоциалистическую и антинаучную сущность его культа. В романе этот культ сводится к "гипнотической силе", "гигантскому авторитету"
Сталина, недопустимо связывается с "натурой" революционных масс.
Для переосмысления образа Сталина КПСС дала нам теоретическую и политическую основу. Мы призваны раскрыть истоки современных механизмов торможения, полностью преодолеть любые проявления культа. Без этого невозможна демократизация общества.
3 июля 1987 г.
М. А. Гольдман,
участник войны,
пенсионер, г. Минск
ПРАВО КАЖДОГО
Сегодня для любого мало-мальски мыслящего советского человека ясно, что все те негативные явления, которые сейчас так болезненно ломает наш народ, связаны с деятельностью Сталина и его приспешников. Характерно, что в своем "Открытом письме"
Стаднюк не анализирует истоки зла, нанесенного советскому народу Сталиным, не предлагает помянуть тех, кто безвинно погиб в застенках. Стаднюк думает лишь об одном:
как бы побольнее ударить Самсонова.
Кто имеет право на поиск истины? Каждый. Вот и я ищу истину: кто конкретно доносил, арестовывал, пытал, вырывал .признания у безвинных, расстреливал их? Где могилы расстрелянных? Как увековечить память мучеников? Сколько их - замученных, расстрелянных? Как наказаны убийцы? Вот что должны знать и хотят знать советские люди.
Это нужно и потомкам. И главное, как возник культ личности, не повторится ли он в ближайшее время и каковы соответствующие гарантии, если наша политическая система остается пока без изменений?
3 июля 1987 г.
О. П. Тёмушкин,
доктор юридических наук,
заслуженный юрист РСФСР,
г. Москва
"ОДНА НЕПРАВДА
НАМ В УБЫТОК"
Одна неправда нам в убыток
И только правда ко двору!
(А. Твардовский. По праву памяти)
Революционная перестройка, которую с энтузиазмом и трепетной надеждой поддержали все передовые слои советского общества, не имеет и не может иметь альтернативы - она жизненно необходима. Опыт, накопленный после XX съезда, показывает, что перестройка в сознании возможна лишь при условии полного преодоления идеологии и стереотипов, связанных с культом личности. И притом не с культом вообще, а именно Сталина как носителя самых уродливых и бесчеловечных его проявлений.
Его культ связан не только с физическим уничтожением огромной массы людей, но и с внедрением в общественное сознание самых отрицательных качеств, не свойственных народу, - подозрительности, страха, чувства безысходности, а отсюда и равнодушия к делу, бездумного повиновения командному окрику, безынициативности, неуверенности в себе, то есть тех пороков, которые питают ныне механизм торможения. Изжитию этих пороков способен послужить лишь правдивый анализ прошлого. Как подчеркивалось в докладе М. С. Горбачева "Октябрь и перестройка: революция продолжается", такой анализ "должен помочь нам решать сегодняшние наши проблемы: демократизации, законности, гласности, преодоления бюрократизма - словом, насущные проблемы перестройки".
Мне нередко приходится выступать перед различными коллективами по проблемам социалистической законности.
По просьбе аудитории, как правило, приходится обращать взгляд в ретроспективу. Люди настойчиво требуют рассказать правду о массовых репрессиях времен Сталина. Заслуживает всяческой поддержки стремление нашей печати рассказать правду о временах беззакония, воздать должное его жертвам.
Но было бы наивным прекраснодушием полагать, что в стране не осталось людей, которые по-прежнему поклоняются своему идолу. Речь, конечно, отнюдь не только о тех, кто выставляет его изображение на ветровых стеклах автомашин. Это скорее смешно, чем опасно. Тревожат те, кто, обладая авторитетом, а иной раз властью и влиянием, всячески сопротивляется разоблачению культа личности Сталина, в том числе и выплескивая свои эмоции на этот счет на страницы печати. При этом они камуфлируют свою позицию утверждениями о том, что, разоблачая культ личности, мы якобы принижаем достижения народа, подрываем авторитет социализма. Неужели они не понимают, что беззакония во времена Сталина не только не свойственны социалистическому строю, но, более того, были преступлениями именно против социализма! Неужели не понимают, что, рассуждая так, невольно солидаризируются с нашими идейными противниками, пытающимися доказать недоказуемое:
что культ личности и связанные с ним беззакония якобы неизбежны для социализма, свойственны ему.
А между тем иногда приходится встречать весьма нечеткие суждения по этому поводу. Особенно опасно, когда такие утверждения высказываются работниками идеологического цеха - писателями, журналистами. Вспомним тенденциозную статью Вячеслава Горбачева "Перестройка и подстройка" в журнале "Молодая гвардия" (1987, No 7) или спор, затеянный писателем И. Стаднюком на страницах "Социалистической индустрии".
Академик А. Самсонов упрекнул его за неправдивое, необъективное освещение в романе "Война" роли Сталина в Отечественной войне и за то, что он оценил уничтожение командования Западного фронта во главе с генералом Д. Г. Павловым как правомерную акцию. У людей несведущих может сложиться убеждение, что Д. Г. Павлов и его ближайшие помощники являются главными виновниками тяжелых поражений, постигших наши войска в первые дни войны.
Следуя уроку правды, преподанному XXVII съездом КПСС, необходимо, ссылаясь только на факты, рассказать об этом трагическом эпизоде - хотя бы во имя того, чтобы восстановить добрые имена генерала Д. Г. Павлова и его соратников, генералов В. Е. Климовских - начальника штаба фронта, А. Т. Григорьева - начальника связи фронта, Н. А. Клыча - начальника артиллерии фронта, А. А. Коробкова - командующего 4-й армией.
И. Стаднюка крайне удивил упрек А. Самсонова в необъективности. "Такого обвинения, какое предъявили вы мне, товарищ академик, я еще не встречал", - пишет он.
И. Стаднюк, видимо, забыл, что еще более уничижительную оценку его произведению он уже слышал ранее от своих коллег по перу. "Один известный прозаик в кабинете первого секретаря Московской писательской организации, в присутствии нескольких секретарей, сардонически изрек, обращаясь ко мне, что скоро придет время, когда мои книги о войне будут преданы анафеме, а сам я буду стыдиться их" (стенограмма выступления И. Стаднюка на пленуме правления Союза писателей СССР. - Литературная газета, 1987, 6 мая).
Что бы сейчас И. Стаднюк ни пытался объяснить, но по прочтении его романа следует вполне однозначный вывод:
командование Белорусского фронта во главе с генералом Павловым прямо и непосредственно повинно в постигшей страну трагедии. И за все это по заслугам предано суду и по справедливости наказано смертной казнью. Ни в какой степени не опровергает, а, напротив, лишь подтверждает такой вывод приведенная в статье И. Стаднюка выдержка из его романа: диалог Сталина и маршала Шапошникова. Из этого диалога следует лишь, что трагедия генерала Павлова и его соратников меркнет по сравнению с той страшной бедой, которая обрушилась на страну.
Я считаю неправомерным, более того, аморальным рассуждать на тему о том, как следует соотносить такие ценности, как жизнь и честь группы лиц по сравнению с судьбой сотен тысяч их сограждан. Ведь тысячи состоят из единиц, и судьба каждого человека не может быть безразличной, в том числе и в пору великих народных бедствий.
