Р.Самарин
Редьярд Киплинг
Вступительная статья
Для советского человека Редьярд Киплинг - автор ряда рассказов, стихотворений и прежде всего - сказок и "Книг Джунглей", которые любой из нас хорошо помнит по впечатлениям с детства.
Но еще в 1908 году в одобрительной рецензии на рассказы Киплинга, появившиеся на русском языке под редакцией И.Бунина, А.Куприн отметил, что Киплинг - "самый яркий представитель той Англии, которая железными руками опоясала весь земной шар и давит его во имя своей славы, богатства и могущества"*.
______________
* Куприн А.И. Собр. соч.: В 6 т. М.: 1958. Т. VI. С. 609.
В 1909 году в статье "Разрушение личности" А.М.Горький, имея в виду великобританский шовинизм Киплинга, с горечью писал, что Киплинг отделяет от мира англичан, и поставил его в ряд с другими писателями империалистической реакции (Г.Френсен в Германии, Д'Аннунцио в Италии)*. Луначарский в своих лекциях о западноевропейской литературе говорил о Киплинге: "Он прокламировал счастье быть колонизатором..."**. И вместе с тем Луначарский добавил: "Киплинг - человек большого таланта".
______________
* Горький М. Собр. соч.: В 30 т. М.: 1953. Т. 24. С. 66.
** Луначарский А. История западноевропейской литературы в ее важнейших моментах. М.: Госиздат. 1924. Ч. II. С. 224.
"Киплинг очень талантлив", - писал и Горький, замечая при этом, что "индусы не могут не признать вредной его проповедь империализма"*.
______________
* Горький М. Указ соч.: С. 155.
И Куприн в своей статье говорит об оригинальности, о "могуществе художественных средств" Киплинга.
И.Бунин, который как и Киплинг, был подвластен очарованию экзотики "Семи морей", обронил о нем несколько весьма лестных слов в своей заметке "Куприн"*.
______________
* См. Бунин И.А. Собр. соч.: В 9 т. М.: Худож. лит. 1967. Т. 9. С. 394.
Если свести эти высказывания воедино, получится некий общий вывод: при всех отрицательных чертах, определяемых империалистическим характером его идеологии, Киплинг - большой талант, и это принесло его произведениям длительный и широкий успех не только в Англии, но и в других странах мира, и даже в нашей стране - родине столь требовательных и чутких читателей, воспитанных в традициях гуманизма великой русской и великой советской литературы.
Но талант его - сгусток сложнейших противоречий, в которых высокое и человеческое переплетено с низким и бесчеловечным.
* * *
Киплинг родился в 1865 году в семье англичанина, служившего в Индии. Как многие подобные ему "туземнорожденные", то есть англичане, родившиеся в колониях и третировавшиеся на родине как люди второго сорта, Редьярд был послан для получения образования в метрополию, откуда вновь вернулся в Индию, где прошли его молодые годы, преимущественно отданные работе в колониальной английской прессе. В ней появились и его первые литературные опыты. Киплинг складывался как писатель в беспокойной обстановке. Она накалялась и в самой Индии - угрозой больших народных движений, войнами и карательными экспедициями; она была беспокойной и потому, что Англия опасалась удара по ее колониальной системе извне - со стороны царской России, уже давно готовившейся к прыжку на Индию и подошедшей вплотную к границам Афганистана. Развертывалось соперничество с Францией, остановленной британскими колонистами в Африке (так называемый фашодский инцидент). Началось соперничество с кайзеровской Германией, уже разрабатывавшей план "Берлин - Багдад", выполнение которого привело бы и эту державу на стык с английскими восточными колониями. "Героями дня" в Англии были Джозеф Чемберлен и Сесил Родс - строители британской колониальной империи, близившейся к наивысшей точке своего развития.
Эта напряженная политическая обстановка создавала в Англии, как и в других странах капиталистического мира, вползавшего в эпоху империализма, атмосферу, необыкновенно благоприятную для появления воинствующей колониалистской литературы. Все больше писателей выступало с пропагандой захватнических, экспансионистских лозунгов. Все чаще славили на все лады "историческую миссию" белого человека, навязавшего свою волю другим расам. Культивировался образ сильной личности. Гуманистическую мораль писателей XIX века объявляли устарелой, зато воспевали аморализм "смельчаков", подчинявших себе миллионные массы существ "низшей расы" или "низших классов". На весь мир прозвучала проповедь английского социолога Герберта Спенсера, пытавшегося перенести на социальные отношения теорию естественного отбора, открытую Дарвином, но то, что было великой истиной у гениального естествоиспытателя, оказалось тяжким заблуждением в книгах буржуазного социолога, прикрывавшего своими рассуждениями чудовищную социальную и расовую несправедливость капиталистического строя. Уже входил в славу Фридрих Ницше, и его "Заратустра" шествовал из одной европейской страны в другую, всюду находя желающих стать "белокурыми бестиями", независимо от цвета волос и национальной принадлежности.
Но и Спенсер, и Ницше, и многие их поклонники и последователи были абстрактны, слишком наукообразны; это делало их доступными лишь для относительно узкого круга буржуазной элиты.
Куда понятнее и нагляднее для широких читательских кругов были рассказы и стихи Киплинга, колониального корреспондента, который сам и под пулями стаивал, и среди солдат терся, и не гнушался обществом индийской колониальной интеллигенции. Киплинг знал, чем жила беспокойная колониальная граница, отделявшая царство британского льва - тогда еще зверя грозного и полного сил - от царства русского медведя, о котором Киплинг в те годы говорил с ненавистью и содроганием.
О повседневной жизни и труде в колониях, о людях этого мира английских чиновниках, солдатах и офицерах, которые создают империю за тридевять земель от родных ферм и городов, лежащих под благословенным небом Старой Англии, повествовал Киплинг. Об этом он пел в своих "Департаментских песнях" (1886) и "Казарменных балладах" (1892), издеваясь над старомодными вкусами любителей классической английской поэзии, для которых высокопоэтические понятия вроде песни или баллады никак не вязались с канцелярщиной департаментов или с запахом казармы; а Киплинг сумел доказать, что и в таких песнях и в таких балладах, написанных на жаргоне мелкой колониальной чиновничьей сошки и многострадальной солдатни, может жить подлинная поэзия.
