— Резонно! — согласился Роберт.

Он вошел в комнату Амалии, пересек ее, не глядя по сторонам, и подошел к раздвижной двери в спальню Жюльена. Она встретила Роберта сумраком и тишиной. Занавеси на окнах еще не поднимали. Высокая кровать под балдахином, застланная покрывалом, с грудой подушек под вышитой накидкой, ждала своего хозяина.

Все последовали за Робертом и теперь стояли в недоумении: где же он может быть? Одна Мами подошла к изголовью кровати и стала ласково гладить одну из подушек.

— Здесь его нет, — сказала Хлоя удивленно.

— Ценное наблюдение! — съязвил Роберт и, повернувшись к Амалии, спросил: — А где Тиге? Возможно, он что-нибудь знает?

Камердинера отыскали на кухне, и он тотчас предстал пред хозяйские очи. Увидев Роберта, Тиге сразу сник и теперь стоял, ожидая своей участи. На вопрос, где может быть его хозяин, камердинер, запинаясь, промямлил:

— Я… то есть я не знаю, мусье. А вы… разве вы… то есть он не ранен?

— Во всяком случае, не мной, — ответил Роберт мрачно. — Он не говорил тебе вчера, что не вернется ночевать?

— Нет, мусье, — начал приходить в себя Тиге. — Он сказал, чтобы я его не ждал. Он часто говорит так.

— А часто ли он вообще не ночевал дома?

— Иногда, мусье.

— Ты можешь объяснить, почему он не явился на место дуэли? — спросил Роберт, пристально глядя на камердинера.

— Не явился?! — Глаза Тиге полезли на лоб. — Нет, мусье! Это невозможно, мусье. Хозяин бы так не поступил.

— Я согласна с Тиге, — не преминула вставить Хлоя.

— Когда он оставался в городе, куда он обычно ходил? — спросил Роберт.

— С тех пор, как он женился… — Тиге взглянул на Амалию и закончил: — Я не знаю, мусье.

До сих пор Амалия, как, впрочем, и все остальные, не вмешивалась в учиненный Робертом допрос Тиге, но тут не выдержала:

— Правильно ли я поняла, что Жюльен не вернулся вместе со всеми вчера вечером домой?

— Да, именно так, — подтвердил Роберт.

— Вчера я заснула довольно поздно и слышала бы, как он вернулся, — сказала Амалия. — Но если он вернулся домой под самое утро, чтобы потом сразу отправиться на дуэль, то, вероятно, дуэльных пистолетов нет на месте, он должен был забрать их с собой. Тиге, — повернулась она к камердинеру, — посмотри, на месте ли пистолеты?

Через минуту слуга вернулся.

— Да, мамзель, они на месте, — сообщил он растерянно.

Жюльен выехал из дому за несколько часов до бала. Он рано покинул праздник, и с тех пор его никто не видел. Его постель стояла неразобранной. Вся одежда в шкафу, за исключением той, в которой он уехал на бал, находилась в полном порядке. Дуэльные пистолеты лежали в обычном для них месте — в ларце из красного дерева на верхней полке шкафчика. Странным и необъяснимым казалось то, что в назначенное время он не явился на место дуэли и не известил об этом ни противника, ни семью. Зная характер Жюльена, оставалось предположить только одно: с ним что-то случилось.

Тиге отпустили. Оставшиеся в холле не знали, что думать, боясь самого страшного.

— Может, несчастный случай? — Голос Мами дрожал; чувствовалось, что каждое слово дается ей с трудом.

— Думаю, да, — воскликнула Хлоя, округлив глаза. — Наверное, так оно и есть!

— Жюльена здесь хорошо знают, — покачал головой Роберт. — Если бы что-то случилось, нам бы уже сообщили.

— Но могло случиться, что его пока не обнаружили, — сказала Амалия обеспокоенно. — Вчера он поехал верхом, как и вы. Вдруг конь сбросил его и он лежит где-нибудь в ожидании помощи?

— В последнее время участились ограбления на дорогах, — добавила Хлоя. — Нападают на людей, рискнувших зайти в незнакомую таверну или трактир.

— Да, пожалуй, — Роберт посмотрел на Мами, которая сидела неподвижно в кресле, потом перевел взгляд на Ама-лию. — Для начала надо внимательно прочесать все вокруг дороги, по которой мы вчера ездили в город, а потом порас-спрашивать в самом городе. Я немедленно этим займусь.

— Если не возражаете, — заговорил Джордж, — я бы хотел поехать с вами.

— Очень хорошо, — согласился Роберт. — Вдвоем мы сможем охватить большую территорию.

Не прошло и часа, как они отправились на поиски Жю-льена. Глядя на удаляющихся всадников, Амалия подумала, что в таких экстремальных ситуациях положение женщины особенно незавидно. Вместо того чтобы действовать, расспрашивать людей, прочесывать местность, она должна была сидеть и томиться в ожидании известий. Если бы Амалии пришла в голову фантазия настоять на своем и поехать вместе с мужчинами на поиски мужа, ее сочли бы потерявшей всякий стыд. Роберт и Джордж не пропустят ни одной таверны, ни одного притона или игорного заведения, где появление леди шокировало бы публику не меньше, чем появление какого-нибудь голодранца на великосветском балу. Ее обвинили бы в отсутствии воспитания и тонкой чувствительности.

Что касается последней, то Амалия не была уверена, что вообще имеет склонность к подобным переживаниям. По сложившейся традиции известие о внезапном исчезновении мужа должно было бы сразить ее наповал. Но, вместо того чтобы лежать в обмороке, Амалия испытывала потребность действовать — искать Жюльена. Ею двигали два чувства: страх за судьбу человека, к которому она начала привязываться, и вина перед ним. Амалия не могла задаваться вопросами: имела ли ее связь с Робертом какое-то отношение к исчезновению мужа? Судя по взгляду, брошенному на нее Робертом перед уходом, его мучил тот же вопрос.

Только часам к одиннадцати ночи мужчины вернулись домой — усталые, пропыленные и злые. Никто спать пока не ложился. Амалия и Хлоя пытались уговорить Мами хоть бы немного отдохнуть, но та наотрез отказалась. Мадам Деклуе сидела в кресле и перебирала агатовые бусины четок, беззвучно шевеля бесцветными губами и уставив невидящий взгляд запавших от горя и бессонницы глаз в одну точку.

Одного взгляда на лица мужчин было достаточно, чтобы догадаться о результатах поисков. Чарльз, встречавший Роберта и Джорджа y входа, забрал у них шляпы и проводил в холл. При появлении мужчин Айза, сидевший у ног Амалии, перестал рисовать и поднял глаза.

— Ни-че-го! — бросил Роберт, проходя в холл и буквально падая от усталости на кушетку.

— Мы думали, что… то есть надеялись, что, возможно, он уже вернулся… пока нас не было, — добавил Джордж, ставя стул подле Хлои.

Он устало улыбнулся, когда девушка прикрыла своей теплой ладошкой его руку.

— А вы смотрели…

— Мы побывали везде, — перебил ее Роберт.

Сан-Мартинвиль — городок небольшой, в нем проживало меньше четырехсот человек взрослого населения. Еще несколько сотен проживали по берегам заводи. Все возможные места пребывания Жюльена были наперечет.

— А в пивных? — продолжала Хлоя.

— Его видели в одной из них на дальнем конце города. Это единственный след, который удалось обнаружить, — буркнул Роберт мрачно.

— Складывается такое впечатление, словно он взял и куда-то исчез, — сказал Джордж.

— А куда девался его конь? — спросила Хлоя, поворачиваясь к англичанину.

— С конем вообще какая-то странная история, — ответил Джордж. — Его нашли около конюшни отеля Бруссара. То ли его привели туда и оставили, то ли он сам нашел дорогу, часто бывая в этой конюшне, — никто толком не знал.

Мами внимательно слушала Джорджа, боясь пропустить хоть слово.

— Если к утру Жюльен не найдется, — сказал Роберт, — надо обратиться к шерифу.

— Нет! — запротестовала Мами решительно.

Как и большинство плантаторов, она редко прибегала к помощи властей, надеясь во всем на собственные силы. Исключение составляли случаи борьбы со стихийным наплывом нежелательных лиц. Живя слишком далеко от города, чтобы рассчитывать на активную защиту со стороны шерифа, владельцы плантаций стремились хорошо вооружиться. Организовывались ночные дозоры, в которых принимали участие большинство мужчин. Газеты Севера писали чуть ли не в каждом номере о том, что единственной целью дозоров было ловить беглых рабов, пресекать собрания недовольных и предотвращать стихийные бунты, хотя на самом деле их главной задачей было оберегать плантации от разбойных набегов чужаков. Местные жители разделяли мнение, унаследованное от первых поселенцев, что при появлении чего-либо подозрительного сначала надо стрелять, а потом уж задавать вопросы, если будет кому. Стремление кого бы то ни было изменить многолетнюю традицию вызывало яростное сопротивление. Вмешательство властей тоже не поощрялось. В результате — полная самостоятельность и видимость соблюдения аристократической привилегии быть выше закона.