Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Конюх покачал головой:

– Дела у нас нынче неважнецкие. Раньше дюжину коняшек держали, но вот заделались святее папы римского, и все покатилось к чертям.

Клэй снова оглядел лошадей. Жалкие клячи, ни одна не годится.

– Своего ты здорово покалечил, – упрекнул конюх. – Не скоро оклемается.

– Камешек подвернулся, – буркнул Клэй.

Он вышел из конюшни и постоял с минуту, оправляя револьверный пояс и оглядывая окрестности.

Хила-Галч тихо дремал в ласковых рассветных лучах – пыльный, некрашеный, обветшалый. Клэй прошелся по улице до строения с вывеской «Отель» и, войдя, направился к бару. Бармен, стиравший с мебели пыль, неохотно вернулся за стойку.

– Мозоли седлом набил, – сказал ему Клэй. – Нужно лекарство.

Бармен выставил бутылку и стопку. Забрав их, Клэй перешел к столику и тяжело опустился на стул. Только сейчас он понял, как изнурен тысячемильной ездой, – похоже, в его массивном теле не осталось ни капли сил. Он снял шляпу и стряхнул пыль со штанин. Потом отодвинул стопку, а бутылку откупорил и поднес к губам. Вытирая ладонью рот, прислушался к ощущениям: спиртное добралось до желудка, там вспыхнуло пламя и мигом согрело все внутренности.

А вкус уже не тот, отметил Клэй. Прежде было куда вкуснее. И не забирает выпивка, как прежде.

Многое теперь совсем не такое, как прежде, сказал он себе.

Утреннюю тишину нарушило противное жужжание – в оконное стекло билась муха. Клэй откинулся на стуле, расслабился, вспоминая, как было прежде, перебирая имена мужчин, которых уже нет на свете, женщин, почти стершихся в памяти, городов, от которых ничего, кроме названий, не осталось.

Облокотившись на стойку, бармен ковырял в зубах заостренной спичкой. Клэй молчал, прихлебывая время от времени.

– Как насчет завтрака? – спросил бармен.

– Завтрак и комнату, – ответил Клэй. – Я уже забыл, когда спал.

– Что будешь есть?

– Что дашь, то и буду, я непереборчивый.

Когда он взялся за еду, в гостиницу вошел парень с блестящей звездой на жилетке.

Парень приблизился к Клэю и уселся напротив.

– Бывал здесь раньше?

Клэй отрицательно качнул головой.

– Тогда я должен поставить тебя в известность, – сказал парень. – У нас есть закон: приехал – сдай оружие.

– Я нездешний, – проговорил Клэй. – Законов ваших не знаю.

– Сдай револьверы, – властно, без тени робости отчеканил парень. – Соберешься уезжать, получишь обратно.

– А если не сдам? – поинтересовался Клэй.

– Будут неприятности, – с сухой деловитостью, но без враждебности пообещал парень.

– Без револьверов я как голый. – Не мог же Клэй признаться, что ему никак не обойтись без них, если в городе его застанет Джон Трент. – Да к тому же я прямо сейчас завалюсь в койку. Со мной не будет проблем.

– Сроку тебе до вечера, – будничным тоном проговорил парень. – На закате буду стоять снаружи. Если не захочешь сдать оружие, выйдешь, и мы решим вопрос. Не выйдешь – я приду и заберу.

– Я выйду, – пообещал Клэй тоже будничным тоном, как и полагается отвечать в таких случаях.

И как он уже давно привык отвечать, потому что вот такая ему досталась жизнь.

А нахальный мальчишка, должно быть, не знает, кому бросает вызов.

После ухода парня Клэй молча доел завтрак. Бармен все так же опирался локтями о стойку и ковырял в зубах спичкой.

Позже, лежа на жесткой койке, Клэй размышлял о мальчишке со звездой на груди. Тот не угрожал, не корчил из себя крутого. Был спокоен, деловит, уверен в себе.

Вот таких-то людей и надо бояться, сказал себе Клэй.

Но ведь он уже давно перестал бояться людей. Много лет назад. Они ему просто безразличны. Да ему все на свете безразлично, если быть с собой честным. Наверное, даже собственная жизнь, хотя он ни разу об этом не задумывался.

Еще один день, думал он, глядя в потолок. Еще один день – и свобода. Еще один день – и он расстанется со своим прошлым, чтобы начать новую жизнь. За границей припрятана сотня тысяч долларов, это огромные деньжищи…

Но это все, что у него осталось.

Конечно, понадобится другое имя… С этим не будет проблем. Менять имена он тоже привык. Сто тысяч долларов ждут за границей в надежном тайнике, десять тысяч назначены за его голову, и чтобы их заполучить, Джон Трент сейчас где-то скачет во весь опор…

Клэй уедет вечером на одной из тех кляч. Даже кляче хватит сил довезти его до границы. Но перед отъездом придется убить мальчишку. Не самое приятное дело, не самое подходящее время…

«Я бы предпочел не убивать его, – сказал себе Клэй, – но больно уж круто он за меня взялся».

Если бы парень не дерзил, Клэй отдал бы ему револьверы и сказал: «Заботься о них хорошо, перед ужином заберу». Но как быть с тем, что еще никто никогда не обезоруживал Коулмана Клэя? Позволить этому случиться сейчас? А не поздновато ли?

Что было, то останется в прошлом навсегда, подумал он. Не вернется добрый вкус виски, не оживут те, кто польстился на сто тысяч долларов, лежащих в надежном тайнике за границей.

Клэй смежил веки, и сон вырубил его, точно удар молота.

Когда Клэй проснулся и спустился в бар, солнце висело низко над западным горизонтом. Перед крыльцом стояла пара лошадей, впряженных в ветхие дрожки. У стойки беседовал с барменом мужчина.

– Съезжаю, – сообщил Клэй.

– Два доллара с тебя, – сказал бармен.

– Бумага найдется? – спросил Клэй, расплатившись. – Хочу написать письмо.

Бармен кивнул, вырвал линованный лист из дешевой тетрадки и вручил Клэю вместе с огрызком карандаша.

– Поживей, ладно? – Бармен кивнул на человека, с которым разговаривал минуту назад. – Джим заберет почту. У нас своей почтовой конторы нет, ближайшая в Бакхорне.

– Тебе повезло, незнакомец, – сказал почтальон. – Я сюда дважды в неделю наведываюсь. Шутка ли – почти шестьдесят миль.

Клэй поблагодарил кивком, расположился за столиком в углу зала и старательно вывел:

Дорогая сестрица.

Я еду в Мексику, надо кое-что уладить. Может быть, даже осяду там. Потом напишу тебе, как оно сложилось.

Ты мне не ответила, где сейчас Гордон. Я надеялся встретиться с ним, да видать, не судьба.

Он добавил внизу имя, и это имя было не Коулман Клэй. Вернулся к стойке, попросил конверт и марку, написал адрес: «Понтиак, Илл., миссис Эстен Блейн». Вынул из кармана пачку банкнот, отделил полдюжины, аккуратно уложил в конверт и заклеил его. Бармен достал из-под стойки почтовый мешок, повернул горловиной к Клэю. Тот бросил в мешок письмо, и бармен затянул бечевку.

– Держи. – Мешок заскользил по стойке.

Почтальон поймал его.

– Мне пора. – Джим двинулся к выходу, но у порога обернулся. – Незнакомец, на твоем месте я бы передумал, – сказал он. – Очень уж ловок этот паренек со своими железками.

– Нет, – ответил Клэй.

– Ладно, как знаешь. Жалко, что не могу задержаться и поглядеть.

Клэй и бармен молча смотрели, как почтальон забирается на сиденье и дрожки укатывают по улице.

– Маршал этот ваш, – проговорил Клэй. – Как его хоть зовут?

– Блейн, – ответил бармен. – Гордон Блейн.

Клэй ухватился за край стойки, сжал так сильно, что побледнели загорелые пальцы. Но в лице не переменился ничуть.

– Гордон Блейн… – глухо проговорил он. – Нет, не слыхал.

– А кто слыхал? – хмыкнул бармен. – Он только что сюда явился, причем неизвестно откуда. И до него в нашем городе прикончили четырех маршалов. Но уже пару месяцев никто не пытался убить Блейна.

Клэй рассмеялся и неловко, как деревянный манекен, развернулся к выходу. Жесткими шагами вышел на крыльцо. Солнце уже тонуло в горизонте. Клэю вспомнилось письмо, год назад полученное им в Монтане:

Гордон уезжает на Запад. После того как у тебя дела пошли в гору, удержать его я не в силах. Он говорит, что нет ни малейшего смысла надрываться тут за кусок хлеба, если на Западе можно запросто сколотить состояние, ведь тебе же это удалось. Надеюсь, ты с ним где-нибудь пересечешься…

46
{"b":"37909","o":1}