Дарья. Да, ты сказала это, нахальная Лиза.
Лиза. Но она очень изменилась.
Дарья. Что ты имеешь в виду?
Лиза. Внешне. Волосы и само лицо. Ее так удачно обрили. И она без косметики ходит и щеки худые. Она совсем не похожа на себя больше, она стала как неживая.
Дарья. Андрей ее сразу же узнал.
Лиза. Он просто ее не разглядел. Он же любит ее и думает, она такая же. А Васенька мертвый. А простые люди... Я не знаю, как объяснить. Андрей знает, что это она. А если сказать кому-нибудь, что это не она, он поверит. Да, он поверит. Вы знаете. Она по природе такая, наверное, переменчивая. Это у нее кожа такая тонкая, обтянула все кости... что вы на меня так смотрите? Она даже двигается по-другому... раньше... Раньше она быстро ходила, а теперь как по льду...
Дарья. Лиза, ты беременна...
Лиза. Да.
Дарья. Как в тебе прижилась жизнь? Она даже не понимает, в ком прижилась.
Лиза. Очень просто.
Дарья. Очень просто. Ты и ребенка такого же родишь. Еще одного "Лизу".
Лиза. А вы, Дарья Степановна, хоть и красивые, а никого не родите.
Дарья. Почему это мы не родим?
Лиза. Потому что вас любить нельзя.
Дарья. Лиза, слушай мою команду. Кругом. Марш отсюда...
Лиза уходит.
(Помедлив, набирает номер по телефону.) Алло. Мне, пожалуйста, бригадира автобригады Ивана Петровича Тарасенко. (Ждет.) Здравствуйте, Иван Петрович, это Дарья, вы меня помните? Это по поводу гибели вашего сторожа Василия Прохорова. Да-да, я его тетка. Мне бы очень хотелось с вами увидеться. Нет, у меня нет дел. Просто... просто вы его знали. Нет, не терзаться, не терзаться, но те люди, что его знали... я, конечно, не смею настаивать. Просто поговорить. Спасибо, Иван Петрович. (Кладет трубку.)
Конец первого действия
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
16 часов. Бульвар. Скамейка. Дарья и Аллочка.
Аллочка. Как много людей.
Дарья. Как всегда. Ты просто отвыкла.
Аллочка. А город какой плохо знакомый. Такое чувство, будто смотришь чужой сон. Я теперь понимаю людей. Они боятся потеряться в толпе, держатся за старших. Дарья. Ах вот что. То-то ты цеплялась за меня в метро. Аллочка. Это похоже на твое окно. Ну, на вид из окна. Голова кружится, а отойти нет сил.
Дарья (подходя к скамейке). Сядем?
Аллочка. Ты опять сердишься на меня?
Дарья. Да нет же! Садись!
Садятся.
Аллочка. Мы ждем кого-нибудь?
Дарья. Нет.
Аллочка. Но ведь не может быть...
Дарья. Чего не может быть?
Аллочка. Что я совсем одна. Совсем одна в действительности.
Дарья. Почему этого не может быть?
Аллочка. Это очень страшно.
Дарья. Почему?
Аллочка. Ну как почему? Ты очень странная. Ты очень странная! (Помолчав.) И я, наверное, тоже очень странная.
Дарья. Почему ты странная?
Аллочка. Потому что я знакома с тобой.
Дарья. Можешь успокоиться, мне всегда было скучно с тобой.
Аллочка (осторожно). Сейчас тебе со мной не скучно. Нет. Что угодно, только не скучно.
Дарья. Гм. Какая ты самоуверенная.
Аллочка. Даша, я не самоуверенная. Я прекрасно вижу, что ты умнее меня, и интересней как человек... И ты со мной так возиться, как с родной... А я тебе не родная.
Дарья. Не родная. Ну, а такое слово, как жалость. тебе не знакомо?
Аллочка. Как жалость? Нет. оно мне знакомо. Но у тебя... у тебя лицо очень холодное, Даша.
Дарья. У меня лицо холодное?
Аллочка. Да.
Дарья. Но у меня душа горячая!
Аллочка. Да, я это чувствую.
Дарья. Как ты это чувствуешь?
Аллочка. Я вижу, как ты на меня смотришь, Даша. Только я не знаю. что сделать, чтоб ты так не смотрела.
Дарья. Но как же я на тебя смотрю? Я вообще на всех так смотрю. Просто у меня глаза большие.
Аллочка. Я устаю, когда ты так шутишь. Я сразу так устаю, и мне делается грустно. Это все от болезни, ты скажешь. Наверное, так и есть. Я ведь никого не знаю. а тебя знаю. Поэтому ты так много занимаешь во мне места.
Пауза.
Дарья. Пойдем отсюда.
Аллочка. А?
Дарья (вскочив). Вставай! Пойдем!
Аллочка. Что с тобой? Ты вся бледная.
Дарья. Ничего. Ну пойдем же!
Аллочка. Ну пойдем. Мы спешим куда-нибудь? (Встает.)
Пауза. Дарья садится.
Ну что с тобой? Вот ты опять так на меня смотришь.
Дарья смеется.
Зачем ты смеешься? Почему мы не идем?
Дарья. А интересно, наверное, быть тем человеком, который имеет только одного знакомого на целом свете.
Аллочка (садясь). Мне кажется, что на это у людей нет сил.
Дарья. Как? Что значит нет сил?
Аллочка. Если б так было устроено, что люди имели только одного знакомого на целом свете, они бы не выдержали. Они бы не смогли тогда жить.
Дарья. Почему?
Аллочка. Потому что душе будет нечем жить, кроме этого единственного знакомого, и она его просто сожжет, просто втянет в себя всего без остатка и растворит в себе. Потому что она ненасытна, а надо очень много...
Дарья. Много знакомых?
Аллочка. Много ощущений и чувств. И смены состояний ее питают больше всего, и если б был только один знакомый для души, она бы пыталась втиснуть в него всю эту бездну своих потребностей. и он бы, конечно, просто погиб.
Дарья (помолчав). Ты что, меня пугаешь?
Аллочка (чуть не плача). Я? Я разве тебя пугаю?
Дарья. Но ты же сказала, что я заняла в тебе все место. А все, что сейчас сказала, зачем ты сказала? Просто так?
Аллочка. Ты заняла во мне все место потому, что больше никто не претендует на это место. Пока. А все это я сказала... ну, просто, просто, чтоб тебе было интересно со мной.
Дарья. Ты забавно интересничаешь, Аллочка. Вот видишь, а говоришь, что простушка. Ты никакая не простушка.
Аллочка. Вполне возможно, что я простушка. Мне кажется, в моем положении любая простушка может показаться сложной.
Появляется Тарасенко. Дарья замечает его.
По крайней мере, я рада, что ты уже не смотришь на меня так.
Дарья. Да что тебе в моих глазах?
Аллочка. В твоих глазах именно то, как смотрят на единственного знакомого.
Подходит Тарасенко.
Тарасенко. Здрасьте. (Уставился на Аллочку.) Здрасьте.
Аллочка. Здравствуйте. Дарья. Здравствуйте, Иван Петрович. Спасибо, что
пришли.
Тарасенко садится.
Тарасенко (глядя на Аллочку). Да что, я ж понимаю.
Дарья. Редкое сходство, правда?
Тарасенко. Не понял.
Дарья. Я. честно говоря, была потрясена, когда увидела ее. Ведь она похожа на... Ласточку, вы так ее звали?
Тарасенко безмолвно глядит на Аллочку.
Это какой-то рок... Все ополчилось против меня.
Тарасенко (с трудом отрывает взгляд от Аллочки). Что ополчилось?
Дарья. Я не знаю. Вы верите в судьбу? Я глупости говорю, я вас после работы задерживаю, но вы, вы трезвый, спокойный... вы знали Васеньку, никто ничего не может сказать о нем. Вы верите в судьбу?
Тарасенко. В судьбу? У вас сдали нервы. Это понятно.
Дарья. Нервы? (Жест в сторону Аллочки.) А это тоже нервы? Вы замечали такое сходство когда-нибудь? (Хватает за руку.) Иван Петрович, Васенька был единственным моим родственником. Он был юный родной человек. Как это объяснить, он был, юный, родной. У меня нет детей, да-да, я молодая, вы это хотите сказать, но я ненавижу детей, они нечистым путем являются в жизнь, а он, он уже был сам, взялся откуда-то, какие-то мои глупые сестры-клуши его народили, но я-то его отняла у них, он-то был мой... я ненормальная? Я его очень любила, Иван Петрович. И эта женщина... нет, это не бабские штучки, поймите меня, она не уберегла его. Она, я знаю, что она не уберегла его. Я видела ее. (Глядит на Аллочку.) Она, конечно, не такая... слава богу, та роковая, холеная барынька, но вы-то понимаете, что я не могу видеть ее? А? Понимаете ведь? Как же мне ее видеть-то? Ведь это перенести невозможно - ее видеть. И вот... такое вот происходит у меня знакомство, вы в рок не верите, а это что? Что же это, если не рок, если именно после всего оно происходит, а если б не рок, то могло бы произойти еще давно, еще до того, само по себе, независимое ни от какого рока, нормальное человеческое знакомство с... двойником. Но ведь получается именно так, он даже не замаскировался под случайность, под нормальную нашу слепую жизнь, он мог бы еще, еще раньше, задолго подсунуть мне, когда я еще не подозревала об этой женщине, которая должна погубить единственного моего Васеньку. Был бы он потоньше, поумнее, так он бы и подсунул мне ее раньше, чтоб потом, когда все случится, я могла терзаться еще и тем, как протекало мое личное знакомство с ней, с двойником той... Но он тупой, ему не надо тонких радостей от моих мук, ему надо, чтоб я просто сошла с ума, и вот он подсовывает мне ее...
