Мотя. А ты как думал?
Егор. Тоска от тебя, Мотя.
Мотя. А ты как думал? (Помолчав.) А почему у меня лампочка горит?
Егор. Включила.
Мотя. А кто электричество накручивает?
Егор. Электростанция.
Мотя. Одна - сама собой крутит?
Пауза.
Эх ты, я же знаю, ты все набрехал. Я сердцем чувствую. Все люди на местах! Если б подевались куда, лампочка бы потухла. Правда, что ты мальчик, а не старичок. Врать даже не умеешь.
Егор. Не надо тебе, Мотя, про них думать.
Мотя. Про волков думать?
Егор. Про волков не думай - мозгов не хватит. Че тебе вообще думать захотелось? Сиди себе. Вон, дров подбрось. Или давай я.
Егор садится возле печки, глядит в огонь.
Мотя. Они огня боятся. А ты вроде - нет...
Егор. Я его люблю. Он та же кровь. Светит.
Мотя. Или война какая стряслась?
Егор. Ты про что?
Мотя. Да че их все нету и нету?!
Егор. Да есть они, есть, куда им деваться?
Мотя. Ты их видел?
Егор. Видел.
Мотя. Точно?
Егор. Точно.
Мотя. Не врешь?
Егор. Не вру. Вон у тебя иконка че-то висит.
Мотя. А скучно одной. Зима долгая. А так - поглядим друг на друга, помигаем.
Егор. Мотя, кто над богом стоит? Если он есть?
Мотя. Сам бог над собой стоит. Если он есть.
Егор. Значит, бог тоже волк?
Мотя. Волк точно есть. А бог - то ли есть, то ли нету. Когда порядок нету. Когда беда - попросишь его, он сделает. Опять есть. А волка твоего проси не проси - только крови нахлебаешься.
Егор. А на иконке кто нарисован?
Мотя. Темная, не видать. Мужик какой-то.
Егор (вглядываясь). Нет, парень по виду.
Мотя (смеясь). Вроде тебя. Не понять - то ли дедушка старенький, то ли ребеночек.
Егор. Я такой и должен быть... Мотя, хочешь секрет скажу?
Мотя. Хочу.
Егор. Я на земле живу тыщу лет.
Мотя. Тыщу лет одни святые великомученики живут. Если они есть.
Егор. Они как раз живут мало. Как заря. Она же мало живет, и то все спят, пока она живет. Я кто-то другой. Я, может даже, не человек.
Мотя. Нет, ты не человек, Егорий, и не думай даже!
Егор. А кто тогда?
Мотя молчит.
Балда ты все же! В том-то и дело, что я человек на самом деле... ну как это... по внешности, что ли...
Мотя. По одной внешности не считается.
Егор. Да погоди! Я человек... по внешности... а почему я думаю, что все вот это вот все - я!
Мотя. Как так?
Егор. Ну все - это я!
Мотя. Какое - все?
Егор. Все, что только есть! Даже тебя увидел, глупую, и то узнал. Я тебя сразу узнал, Мотя!
Мотя. Ой ты! Обманщик ведь!
Егор. Честно! Честно! Как кольнуло - где-то ты во мне угнездилась, крохотулечка такая, а узнал сразу же! Вот она - Мотя!
Мотя. Я тебя не знаю. Ты приполз из леса. Чуть не мертвый. И рычал. И с волками делишься.
Егор. Вообще - все, все! И лес, и снега, земля, естественно, в первую очередь, и небище это синее в звездочках, и за ним что есть - вечность бесконечность - я это! О! О! Пикает!
Мотя. Спутник плывет.
Егор. И он - я. Во мне сейчас пикает. Как это так получается, а?
Мотя. Ты, наверное, от холода спятил. Лежал долго на морозе - тебя пронзило.
Егор. Аж прям думаю, разнесет меня сейчас на осколки от этой силищи, она же томится. Ей тесно, я же маленький, если по правде, видишь какой? И все это сдерживаю в себе. Зачем это, а?
Мотя. Ты должен страдать.
Егор. Так я ничего не говорю - я и так седой.
Мотя (кивает). За такое нужно страдать. Если никто над тобой не стоит, ты один виноват.
Егор. Я не виноват.
Мотя. Виноват. Все в себя сгреб и один остался.
Егор. Я не один. Меня ж кто-нибудь родил.
Мотя. Ну кто?
Егор. Мамка с батькой.
Мотя. Ха-ха-ха! Мамка с батькой! Ты кому говоришь-то? Мамка с батькой такое родить не могут.
Егор отступает, схватившись за грудь.
Че схватился? Нету их. Ты их нарочно написал на груди, вроде паспорта, как будто они есть. А их не-ту!
Егор. Есть. Я видел.
Мотя. Ты их сам написал, наколку сделал татуированную навеки, чтоб уж точно - кто прочитает "Зоя, Витя", да еще лучи от них идут, вроде солнце какое, так сразу все поверят.
Егор. Они за мной стоят.
Мотя. Сам же сказал - все в тебе. Один ты.
Егор. Они обещались!
Митя. Верь больше! Ты такой один, и никто вообще не знает, зачем ты нужен. И откуда ты у нас появился. И вообще - руки вверх! Сдавайся, я тебя в плен беру! (Выхватывает ружье, целится в Егора.)
Егор (поднимает руки). А, ты вон кто. И сюда добрались.
Мотя. Везде порядок. Не надейся.
Егор. Я думал - ты Мотя. А ты как все. Че раньше-то не сказала?
Мотя. Я тебя изучала. У меня задание было - раскусить тебя.
Егор. Раскусила?
Мотя. Происхождение твое не ясно никому. Назначение - тем более. Применить тебя нельзя.
Егор. Криво целишься.
Мотя. Тяжелое. Они пенсионерам старые дают, а старые - тяжелые. Во. И патрон выпал. Черт те че, а не ружье!
Егор (поднимает патрон). На, фефела... (Отдает патрон.)
Мотя. Сначала думали, ты - просто помеха такая, раз Витю убил.
Егор. Он сам хотел.
Мотя. Ослаб. Его бы поддержали. В лидеры его готовили. Волка пускали иллюзорного, эксперимент на выдержку. А тут ты выпер. Весь порядок нам нарушил. Это раз. Ну ладно, стали тебя самого изучать, ты понравился мощью своей, захотели тебя самого в лидеры вывести, а ты, наоборот, все коллективы развалил, в стаи их сбил, чуть весь мир не сгубил, помнишь? Было дело. Это два. Ну ладно. Тогда решили узнать, кто ты такое, как тебя применить? Всех применили, один ты непримененный остался у нас. А ты стал метаться, ако зверь лютый. Это три. И силы нашей планеты брошены теперь на изучение тебя. Вот тебе четыре.
Егор. И баранчиков давала. Нс жалко было?
Мотя. Бараны выделенные, для приманки.
Егор. Как так?
Мотя. Если попросишь, приказано дать.
Егор. Погоди. А ты-то как сюда попала?
Мотя. Сбросили. На парашюте.
Егор. Старенькая.
Мотя. Периферию - пожилым. Не знали ж, куда тебя занесет. Постов много, а ты один. За тобой со спутников наблюдали - куда пойдешь. Пришел сюда. Мне повышение будет. Приедут, я тебя сдам, отпуск возьму. А сейчас, дай я тебя свяжу.
Егор. Дай лучше баранчика.
Мотя (колеблется). Бараны выделенные... Не знаю я.
Егор. Дай! Дай! Дай! Мои бараны! Мне выделены государством.
Мотя. Бери хроменького, последний раз.
Егор идет к двери.
Ты поберегись. Ты мне живой нужен. Барана им брось, а сам отпрыгни разорвут.
Егор (смеется). Меня не тронут. Они меня знают.
Мотя. Мне приказано тебя беречь пока что. А там они тебя сами разрежут. Из тебя чего-то добыть хотят. Энергию какую-то высшую, экстракт. Говорят, в тебе одном только есть. Раз в тыщу лет бывает...
Егор (смеется). Эх!
Мотя. Обрадовался!
Волки воют, воют.
Егор. Нет, Моть! Они, знаешь, чего на луну-то воют? Луна - это ихнее солнце. Они ей песни поют и ждут от нас ребеночка на воспитание. Другие звери сразу сожрут, одни волки могут своим же молоком. Они и просят у луны - скорее им ребеночка такого. Какой людям не нужен, хоть бы хроменький, они возьмут, силачом сделают. За так. Бесплатно.
Мотя. Все опять ясно - нарушение порядка идет своим чередом.
Егор. А ты говоришь, никто над ним не стоит. А над волком опять младенец стоит! Он младенца приютит.
Мотя. В своей диссертации "Феномен волчьей тяги" я сделала открытие, что ты хлестал кровищу не для волков (намекая тем самым на родство с ними), а что тебе тесно, т. к. волки, как и все, что есть живого и неживого, органического и неорганического, плотского и неплотского, везде и кругом, суть ты - твоя внутренность. А поскольку волки ведут сразу во тьму, ты через них лишний жар кровищей той выводил, как сквозь чернью дыры, чтоб напряжение миров в себе ослабить. Но всем все равно в тебе тесно - это раз, жарко - это два, темно это три. А мы рождены для света - это четыре, а не для тьмы. А в тебе нам зари никогда не дождаться.
