- Нечестно, - говорит Митяй.
- Почему же?
- Обещала сама, что поеду.
- Тогда спи.
- Ладно, - говорит Митяй. - все равно я конец знаю. Медведь рогожу с крюка сорвал и будто стал пол вытирать, а потом и ушел..
ГЛАВА ПЯТАЯ, в которой Митяю снится удивительный сон.
Будто он едет в заморские страны в карете, а в упряжке нутрии бегут, быстро лапками перебирают. Едут они долго, с остановками, то в гору не влезут никак, то вдруг как понесутся под гору будто в яму проваливаются. Да стали они подъезжать к лесу заповедному, а навстречу медведь. Положил на грудь Митяю лапу и говорит: "Стой, дальше нельзя!" И хочет Митяй освободиться, сталкивает лапу и никак столкнуть не может...
Закрутился Митяй туда, сюда, а глаза никак не открываются. Наконец, увидел он отца и никак не поймет, в чем дело. Удивился Митяй, открыл глаза пошире: стоит над ним отец, положил ему руку на грудь и тормошит слегка. Тормошит и ласково приговаривает: "Вставай, Митяй! Митяй, вставай!"
ГЛАВА ШЕСТАЯ, в которой Митяй ссорится, с дядей Гришей, потому что грузовик очень быстро ехал.
И хотя шоссе было совсем гладкое, асфальтированное, и Митею хотелось ехать быстро-быстро, еще в десять раз быстрее, чем сейчас, он все время говорил дяде Грише:
- Дядь Гриш, а дядь Гриш, ты помедленнее, а то они боятся. - И он поворачивал свою голову к окошку в задней стенке кабины. Но ничего не мог увидеть в кузове, кроме брезента, которым прикрыли сверху ящики с нутриями.
- Небось, усмехается дядя Гриша, - не растрясутся! Сердобольный! Митяй молчит несколько минут, а потом снова заводит разговор:
- Дядь Гриш, а это что - тормоз? Тормозни разок, а? Ну, что тебе жалко разве?
- Вот смола хитрая, - удивляется дядя Гриша, - чего пристал? Ты цифры то знаешь?
- Знаю, - отвечает Митяй, не понимая, в чем дело, - мне в школу осенью.
- Да, ну? - Удивляется снова дядя Гриша и искоса лукаво смотрит на Митяя. Вот это какая цифра? - Спрашивает он и стучит пальцем с черным полукруглым ногтем по прибору.
- Это сорок, - говорит Митяй.
- Вот и правильно, а эта стрелка скорость показывает. - Говорит дядя Гриша. И тут машину основательно тряхануло.
- Сорок! - Завопил Митяй, - а всех животных передушишь! Тормози! И дядя Гриша затормозил. Открыл дверцу кабины и встал на подножку.
- Ну, как там, Николаич? - Спрашивает он у отца.
- Нормально, - донеслось из кузова, - поехали! Но Митяй уже соскочил на землю, зацепился за крюк на борте машины рукой, вскарабкался на колесо, и раз-два он в кузове. Нутрии сидели в клетках совершенно спокойно. Блестели черные бусинки глаз, и желтые клыки упирались в дно ящиков. "А страшные они все-таки, - подумал Митяй... - Ну, ничего, привыкнем. Они вроде ничего даже. Нет, все-таки страшные". Он быстро слез, вскочил в кабину и деловито скомандовал:
- Поехали! Дядя Гриша будто и не слыхал. Достал папиросу. Закурил и вздохнул.
- Дядь Гриш, начал осторожно Митяй, но ему не ответили, только зафырчал мотор, и снова замелькали мимо окон в бешенной гонке елки и щиты, составленные в козлы. Казалось, что лес убегал быстрее, чем ехала машина, и время летело еще быстрее.
- Вот и старая церковь в ближней к озеру деревне. Отсюда недалеко. Митяю стало совестно, что он обидел дядю Гришу, и он пробурчал уныло:
- Дядь Гриш, не сердись, я ж для дела!
- Да, ладно, Митяй, я не сержусь! - Отозвался добродушно дядя Гриша. - Чего приуныл, скоро дома будем.
- Дядь Гриш, - обрадовался Митяй. Ему стало весело, будто только что искупался, а теперь сидит на солнце на берегу. - Дядь Гриш, а ты как бреешься? - И Митяй посмотрел на изрытое оспой и в синих точках лицо шофера.
- Как? Обыкновенно. А ты про это? - Сказал дядя Гриша и потрогал щеку. - Это ерунда. Все давно кожей затянуло, с войны-то, сколько лет прошло. Потрогай, гладкое совсем. - Дядя Гриша хитро подмигнул Митяю. А Митяй забрался поглубже на сиденье и сказал:
- Дядь Гриш, хочешь, я тебе страшный случай расскажу. Какой я сон видел...
ГЛАВА СЕДЬМАЯ, в которой Митяй не спал всю ночь, потому что с вечера налетел сильный ветер, похолодало и задождило.
Лежит Митяй, а сам думает, как это нехорошо получилось: все время ясная погода была, а теперь вот приехали гости, четыре дня всего прожили - и на тебе! "Нет, - думает Митяй,- надо проверить, как они там. Вдруг испугаются?" Слез Митяй с кровати. Босиком до двери. Ноги в сапоги резиновые. Фонарик с гвоздя, по двери коленкой толк, толк, чтоб не скрипнула. Закутался в отцов пиджак старый - моросит. Завернул от крыльца за угол, чуть на Файку не наступил и видит: кто-то с фонарем у домиков, у самой воды. А до озера то шагов двадцать всего. Бегом Митяй к домикам, а там отец с матерью.
Увидали Митяя:
- Ты откуда? - Рассердилась мать. - А ну марш домой, не то крапивой сейчас по голенастым настегаю! Не сердится мама - понял Митяй, но с опаской все же отодвигается. Мама ведь всегда, как скажет, так и будет. Отец тот и прикрикнет, да отойдет, а мама сразу то ли крапивой как стеганет, то ли купаться не пустит. "А у меня мама самая красивая", - совсем некстати думает Митяй. Подошел он к матери, обхватил ее руками.
- Как они - ничего?
- Ничего, - отвечает ласково мама, - иди спать, Митяй. - И она треплет его по голове: - Иди спать! Всю ночь не спалось Митяю. То вскочит, на небо посмотрит - не видать луны. То ворочается с боку на бок. То сядет, посидит в кровати да послушает: шумит дождь, и отцовы сапоги на тропке чавкают. Да Файка пошумливает: и ей не спится, и она беспокоится.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ, в которой Митяй выручает отца.
Утром рано приехали из города какие-то начальники и ученые проверять, как нутрии живут. Сидят они все в саду, в беседке, чай пьют, а Митяю разговор слышен. Нашли, что все в порядке, каких-то витаминов оставили, как понял Митяй из разговора.
- Мне электричество надо чтобы было, - говорит отец.
- Да, дорого очень, Иван Николаевич, - возражает ему густой голос.
- А как же мне без света тяжело с ними! - Говорит отец. - Бабушкин второй год обещает.
- Да это бабушка надвое гадала - то ли будет, то ли нет, то ли темно, то ли свет, - вставляет мамин голос.
- Столбов нет - велика беда, - говорит отец. - Лес вокруг. Просеки нет? Топоры на что! Да и вообще, что я себе, что ли прошу?
