Огорченный, Джордж отошел от вычислительной машины. Его взгляд упал на алюминиевую пластинку, которую он предварительно положил возле себя. На ней валялась дбхлая муха. Это привлекло его внимание, и он вспомнил вопрос профессора Финлея о живых организмах.
Хайд поспешил на кафедру психологии, где один ученый, с виду робкий, запуганный, уже долгие годы проводил лабиринтные опыты с крысами и белыми мышами, так что постепенно и сам стал похож на своих подопытных животных. В лаборатории психолога стояла ужасная вонь. Хайд попросил у него мышь и, взяв ее за хвостик, морщась, понес к себе на кафедру. Ему не повезло, он встретил несколько своих учеников, на которых вид Хайда с мышью произвел неизгладимое впечатление.
Хайд положил мышь на алюминиевую пластинку. Животное оцепенело, потом заволновалось, за какуюто долю секунды словно бы изменилось в размере и, наконец, вытянувшись, испустило дух.
"Понятно, - рассуждал Хайд. - Жизнедеятельность - комплексное явление, и распад причинноследственных связей нарушает деятельность клеток и органов. Да, это так... Но сжатие времени Вселенной должно когда-нибудь произойти... Здесь причина и следствие, превращаясь в свою противоположность, не обязательно вредят живым организмам..."
Джордж Хайд потеребил всклокоченную бороду. Алюминиевая пластинка, бомбардированная квантами времени, стала проводником хрононов: время на ней как бы лилось, пульсировало. Но откуда оно лилось и, главное, куда?
Он положил на пластинку свои ручные часы. Часы остановились, но через несколько секунд стрелки стали двигаться в обратную сторону. Вскоре они замерли, и часы распались на части. От них осталась только металлическая и стеклянная пыль.
Потом Хайд проделал еще несколько опытов со всевозможными мелкими предметами, но, как он обнаружил, разные предметы вели себя совершенно поразному, и никакой общей закономерности ему вывести не удалось. Распад квантов времени происходил, по-видимому, в этих случаях неодинаково.
Все это было невероятно увлекательно, и Хайд подумал, что в ближайшем будущем его ждет Нобелевская премия по физике, а, кроме того, люди когданибудь станут называть его имя рядом с именами Ньютона, Эйнштейна, а может быть, первым среди них...
Однако одному из величайших физиков всех времен пора было идти домой - он обещал Барбаре сделать в тот день кое-какие покупки. По дороге Хайд зашел в "Гамбургские небеса" и там, уничтожая с аппетитом вкусный сандвич, подумал, что день сегодня тянется дольше, чем вчера. Вдруг он заметил, что правая рука у него слегка посинела и распухла. Особой боли он не ощущал, но вид руки так смутил его, что по пути домой он заглянул к врачу.
Врач недоуменно хмыкнул, помял руку, задал коекакие вопросы, сделал укол, потом пригласил еще одного врача, который в свою очередь осмотрел Хайда и тоже принялся расспрашивать его о том о сем. Хайду сделали рентгеновский снимок, после чего оба врача стали шепотом совещаться.
- Видите ли, мистер Хайд, - смущенно сказал наконец один из них, - мы считаем, что вам необходимо немедленно лечь в больницу. У вас нарушено кровообращение, но ни причины, ни характера этого явления мы пока установить не можем.
- Боли я не чувствую, и некогда мне заниматься подобными пустяками, - сердито проворчал Хайд.
Другой врач сокрушенно посмотрел на него.
- Но это необходимо. Если вы не поторопитесь, правую руку придется, по всей видимости, ампутировать.
Три недели пролежал Джордж Хайд в больнице, и врачи сделали все возможное, чтобы спасти ему руку. Их усилия не пропали даром, но только отчасти: рука осталась парализованной.
Все эти три недели Джордж был поглощен мыслью о сжатии времени.
- Какое счастье, что все так обошлось, - ласково встретила его Барбара, которая, казалось, не обращала внимания на то, что рука у мужа висела плетью. - Смотри, не опоздай завтра на доклад в Королевском обществе. Он несомненно пройдет с успехом. Я собираюсь отметить это событие праздничным ужином.
Джордж Хайд оторопел.
- Опять доклад? Но ведь я уже прочел его больше трех недель назад!
- Да что ты, дорогой мой!
- Барбара, я еще не окончательно сошел с ума! Третьего октября я прочел этот проклятый доклад в Королевском обществе. Ты же сама видела ту злополучную заметку в "Обсервере"...
- Джордж, я и в самом деле не понимаю... Ведь сегодня второе октября! Куда ты собрался? Джордж, погоди!
Хайд помчался в университет.
- Как, ты еще не в Лондоне? - спросил психолог и похлопал его по спине. - Быть тебе великим человеком, старина! О чем ты читаешь доклад? Подумать только, такой молодой! А с этими жалкими мышами карьеры не сделаешь!
Джордж Хайд ворвался в лабораторию и подбежал к рабочему столу. Он перевернул все вверх дном, но алюминиевой пластинки так и не нашел. Больше того, не нашел он и своих заметок.
Закрыв лицо руками, он погрузился в размышления. Тщетно допытывались коллеги, что с ним случилось.
Хайд ясно, отчетливо помнил все. И вдруг он понял. Дверь... Эта алюминиевая пластинка была как бы дверью, через которую начало утекать время... время Вселенной. Уже три недели утекает время, и постепенно, но все быстрее, оно сжимается, поворачивая все вспять. И эта алюминиевая пластинка здесь, где-то здесь, только теперь она навеки в другом времени, можно сказать, в другом пространстве...
Случай с Джорджем Хайдом заинтересовал нескольких психиатров, но превходящие обстоятельства помешали им спокойно заняться исследованием.
Когда Джордж Хайд тихо скончался в психиатрической клинике, мир был накануне второй мировой войны. К счастью, ему не пришлось ее пережить.
