Того, что раньше называлось соавторством, сотворчеством, сегодня нет и не может быть. Сюжеты древних часто строились на идеях сказочных, несбыточных. Например, машина времени со всеми ее парадоксами. Будто они и не знали, что такое абсолютно невозможно, противоречит объективным законам бытия. Время сказок окончательно погребено в прошлом.

Континентальный Центр Пси-Времени.

Сектор критической оценки.

30 июня

Рабочий день в лаборатории экспертного анализа начался обычно. Главный экран показал голову заведующего сектором оценки Тимоти, краснокожую и черноволосую.

– Прошу доложить состояние и перспективы исследований, – Тимоти говорил быстро и энергично, оправдывая элитарное чисто индейское происхождение.

Докладывал начальник лаборатории Аллан:

– Первоочередная задача – рассмотрение итогов локального моделирования поля времени в пределах суточной экстраполяции. Обнаружены мощные отклонения вектора творческой напряженности.

– Любопытно. В чем же причина? – спросил Тимоти.

– Ждем ответа на запрос. «Паутина» не считает проблему актуальной. Оснований для ускорения ответа не имеем.

– Есть ли необходимость в подключении дополнительных мощностей?

– Пока процесс развивается в пределах допустимого. Но само явление по классификации Бочарова из разряда неординарных.

– Как вижу, Аллан, вы опять расходитесь в оценке с «Паутиной»?

– На этот раз со мной согласны все участники экспериментального моделирования. Похоже, мы случайно наткнулись на всплеск индивидуальной активности социально деформированной личности. «Паутина» не способна контролировать все мозговые всплески. Я настаиваю на создании направления по стабилизации временного потока социосферы, независимого от «Паутины».

– Я буду иметь в виду ваше предложение. Тревогу считаю необоснованной. «Паутина» не ошибается.

Вывеска притянула как магнит. Дверь неслышно открылась от легкого толчка. Фрэнк оказался в просторном помещении. Справа за овальной линией рабочего стола сидит человек и, наклонив голову, что-то пишет на листе бумаги. Фрэнк вздрогнул. Он вспомнил, куда попал: «Ретро-плюс-Иллюзион». А за столом-конторкой автор проекта. Теперь он сможет познакомиться с ним.

На стене позади стола висит портрет. Слева от него имя – Рэй Дуглас Брэдбери. И год рождения – 1920. Справа слова писателя: «Пожалуй, прежде всего я занимаюсь волшебством. Словно фокусник, я манипулирую наукой и техникой и заставляю поверить в невозможное».

Оригинально! Взгляд пробежал дальше. Голые стены и закрытые двери. На дверях по несколько слов. Фрэнк вгляделся.

И грянул гром…

Вельд…

Марсианские хроники…

О скитаниях вечных и о Земле…

Еще, еще… Кое-какие из заголовков – да, именно заголовков – ему знакомы. Тихонько, чтобы не побеспокоить человека, склонившегося над бумагой, он приблизился к дверям. Неужели такое возможно? Вдруг это эксперимент в форме розыгрыша? Скорее всего так, какое-нибудь управление занялось выявлением социально неустойчивых, и он попался на крючок. Надо уходить, пока не стал жертвой в чужой игре. Поведение Фрэнка и так в последние недели выходит за пределы общественно-допустимых рамок.

Но миры Рэя не отпускают. В каждой двери круглое окошко. Сейчас он заглянет в некоторые, и покинет это странное здание. Чтобы вернуться к Мадлен? Зачем торопиться! Возможно, находиться сегодня рядом с ней еще более рискованно.

«Марсианские хроники» – значилось на ближайшей. Фрэнк решился и подошел. За окошком: цветовые волны, вспышки, тени. Тотчас воспоминания вернули его в прочитанное. Неуловимый аромат, неслышные мелодии. Всё на краю реальности. Сполохи; неземной огонь, прозрачный и живой.

«Третья экспедиция…» Цветной город в живых песках. Две луны. И ночь, и день одновременно. И красные горы вдали. Чей-то зовущий взгляд… Марсианская Венеция. Улицы-каналы. Белые колонны, лодки, далекая песня, женские голоса.

Другая дверь. Коротким вензелем: «Вельд». Небо с ослепляющим враждебным шаром. Топот антилопьих копыт по упругому дерну, шуршащая поступь крадущихся хищников. В небе силуэт птицы. И львы, которым предстоит съесть родителей мальчика. Не Фрэнк ли тот мальчик? Или он его отец? И волна запахов: густой, сушащий ноздри – жухлой травы; влажный – близкого водоема; едкий, резкий – животных. И пыль, клубящаяся в раскаленном воздухе облачком красного жгучего перца.

Кажется, он думает словами Брэдбери. В голове легко. Пусть будет розыгрыш, он не пойдет домой. Он останется здесь, где нет Мадлен. Человек за столом поднял голову.

– Зачем это все? – дрожащим от волнения голосом спросил его Фрэнк.

Далекое, как в перевернутой подзорной трубе, лицо улыбнулось спокойно и чуть устало. Голос, будто знакомый:

– Вы сможете проверить, было ли это на самом деле. И увидеть, как было. Действительно ли львы оказались людоедами, или это чистейшей воды вымысел. Но такое не для вас, я вижу. Вы слишком чувствительны. Вам я предложу другое…

Фрэнк приблизился к человеку за столом. В настенном зеркале рядом увидел себя: худое постаревшее лицо с неспокойно горящими глазами, тощая фигура. Не стоило смотреть, стало неуютно и тоскливо. Он расстроенно повернулся к человеку за столом и обомлел.

– Эраст!

Так вот кто автор «Ретро-плюс-Иллюзиона»! То же, что и пятнадцать лет назад, лицо: привлекательное, дышащее здоровьем. Крепкие, уверенные руки. И как Мадлен отказалась от него? Была бы теперь хозяйкой этого заведения. Эраста считали социально неустойчивым, вот в чем дело. А Мадлен желала сегодня и всегда уверенности, перспективности. Но расчет на Фрэнка не оправдался.

Молодец, Эраст, нашел свое место, пусть и через столько лет. Хозяин «Миров Рэя» вышел из-за стола и встал перед Фрэнком. Высокий, крепкий, сильный.

– Не ожидал, Фрэнк, что одним из первых будешь ты. Даже первым. Я только что открыл занавес…

Фрэнк промямлил в ответ, что рад встрече и успеху Эраста. И смутился оттого, что сейчас придется рассказывать о Мадлен, о своей службе в Управлении Санитарного Надзора, о жизни в тесной квартирке.

– Я понимаю тебя, – дружелюбно сказал Эраст, – Ты не ожидал меня встретить. Тебе трудно говорить со мной. Что ж, загляни в одну из дверей. И потом, если сочтешь нужным, вернешься ко мне. Я буду рад. Такой вариант подходит?

Фрэнк кивнул, проглотив вязкий ком.

– Тогда пойдем. Предлагаю наиболее безопасное, интересное и увлекательное путешествие. Оно успокоит нервы, придаст сил.

Они остановились у двери с заголовком «И грянул гром». Эраст притронулся к двери, и под окошком зажглись буквы:

А/О САФАРИ ВО ВРЕМЕНИ

ОРГАНИЗУЕМ САФАРИ В ЛЮБОЙ ГОД ПРОШЛОГО

ВЫ ВЫБИРАЕТЕ ДОБЫЧУ

МЫ ДОСТАВЛЯЕМ ВАС НА МЕСТО

ВЫ УБИВАЕТЕ ЕЕ

– Всё, как у автора. Кроме действующих лиц. Проводников, охотников нет. Пока я в единственном числе. Я провожу тебя, Фрэнк. Реальность за дверью смоделирована таким образом, что ты забудешь о моем присутствии.

Конструктор зрелищ внимательно посмотрел на лицо растерянного посетителя и продолжил:

– В рассказе Брэдбери описана действительность. Как произошло на самом деле. А у меня: «как на самом деле». Все дело в маленьком «как». Оно-то и гарантирует безопасность личную и всеобщую. Ведь тебя это беспокоит? Ты знаком с рассказом «И грянул гром». Я увидел это, когда ты подошел к этой двери. Условия путешествия другие: стрелять не будем, но тебе придется выполнять все мои команды. Штрафов или наказаний не предполагается. Первый посетитель идет бесплатно.

Эраст улыбнулся, и знакомо, и загадочно. Фрэнк чувствовал себя как-то непонятно. Встреча с Эрастом всколыхнула давнее и наболевшее разом. Захотелось повернуться и бежать отсюда, пусть к опостылевшей Мадлен, к надоевшим санитарным коммуникациям. Но еще больше тянуло открыть дверь, войти в мир, созданный тем самым волшебником Рэем и воссозданный трудом и талантом Эраста.