Филл поблагодарил комиссара за помощь и решил, что компьютер тоже чего-то стоит! Проблема розыска с его помощью решается предельно просто и быстро. Достаточно войти через интернет в государственную сеть разрозненных хранилищ разнообразной информации, и ответ через минуту готов. Но компьютер не человек, он использует те данные, что ему предоставляют и пользуется машинной логикой. Эдгаром По ни одному компьютеру не быть. Как не стать им «железному камню» Стоуну со всей его несокрушимой логикой и «чистой» работой. Убийство Ричарда Боровского не для Стоуна. И даже не для комиссара, несмотря на его относительную раскрепощённость и опыт. Опыт… На протяжении последних пяти лет Филл Баркер несколько раз поворачивал дела от закрытия к раскрытию благодаря своему так называемому «мистическому» чутью. Разве комиссар вспомнил об этом? Вот тебе и опыт.

Больше ему в полицейских участках до завершения поиска делать нечего. А там – видно будет. Времени до вечера достаточно, и он решил посетить замок «Елена». В замок Баркера вело одно желание – попробовать всё-таки разговорить старую экономку. Он надеется, она вспомнит что-нибудь об Андерсонах и расскажет неизвестное о художнике Ефреме Слейтере. Он убеждён, что разгадка смерти Ричарда Боровского кроется именно тут, она связана с ними обоими.

В замке ждал сюрприз: вернулась жена Рене Грета из детского пансионата на побережье. Она уже знала о приходе детектива и первым делом пригласила его к обеденному столу. Баркер не отказался. Стол накрыт, экономка принесла ещё один столовый прибор и на правах члена семьи села в противоположном конце длинного обеденного стола.

Внимательно рассмотрел Грету – тонкой красоты лицо – заглянул в глаза: удлинённые, с чуть приподнятыми уголками; Филл понял – она полная противоположность Монике. Рене соображал в дамах. Ещё бы: находясь постоянно рядом с сестрой, Рене Боровский твёрдо усвоил, какой не должна быть близкая женщина. И после обмена несколькими вежливо-нейтральными фразами Филл решился на полную откровенность. Терять пока нечего, а надежда что-то приобрести растет.

– Вы тоже принимаете участие в компьютерном бизнесе?

– Нет, – улыбнулась Грета, сделавшись совсем очаровательной, – Моё дело дети. Зимой они в пансионате, и я стараюсь подольше бывать с ними. Кто-то ведь должен заниматься семьёй?

– Но вы разбираетесь в производстве, торговле, прочих вещах?

– О, я дилетант. В этом я ближе к Энн-Лилиан. Но за эти годы кое-что усвоила, вы правы.

– У вас в доме интересная система охраны. Телевидение, компьютеры, всё взаимосвязано. Не могли бы вы немного помочь мне разобраться в этом?

– В чём именно?

– Компьютер через телеглазки наблюдает за обстановкой вне и внутри дома. И при необходимости делает видео и аудиозапись. Как он определяет, когда включать запись?

– Это просто. В деталях программы я не разбираюсь, но знаю: запись ведётся, когда в замке или рядом кто-то чужой. Или когда происходит нечто нетрадиционное, неординарное. Ведь мы живём спокойно, почти однообразно.

– Например, падает дерево от удара молнии или загорается?

– Верно. Вы верно понимаете.

– А вот, например, если сейчас со стола упадёт чашка и разобьётся? Он запишет этот случай?

– Не думаю. Нет.

– Простите, ещё вопрос. А если упадёт или просто сдвинется деталь сервиза в безлюдной комнате? Скажем, в каминной зале. От подземного толчка, например.

Она внимательно посмотрела на него, пытаясь угадать направление мыслей.

– Нет. Тоже нет. Вот если бы её столкнул кто-то чужой. Программа ориентирована на отклонения в поведении живых людей, а не вещей.

– Простите за любопытство. Я столкнулся с большой загадкой. Иногда мои вопросы непонятны и мне самому, – признался Филл, – Я целый день посвятил разбору семейного архива Боровских. Вряд ли вы о нём что-то знаете, поэтому…

– Отчего же! – перебила его Грета, – Я не видела самого архива, но многое знаю. Я поняла, почему вы со мной так… Но это к лучшему, – непонятно сказала она.

Энн-Лилиан поднялась со стула и придвинула поближе к Филлу вазочку с вишневым вареньем. Филл заметил, что старушка избегает смотреть в глаза Грете. «Ещё одна причуда. Чутьё у Энн-Лилиан есть, но зря рассчитывать, что она что-то вспомнит». Следующая фраза Греты прозвучала как гром в зимнем небе. И не только для него: старая экономка замерла, остановив расширенные в ужасе выцветшие глаза.

– Дело в том, что моя девичья фамилия Андерсон. Мой прадед – сын Патрика Андерсона Маркус. Мы с Рене решили не открывать этого факта. Но гибель отца случай исключительный. И я вправе не сохранять уговор. Если я смогу чем-то помочь…

Вот это да! Полиция всей страны не знает о ней, Слейтер не знает, никто не знает. Все основания для задержания… Филл окунул вилку с кусочком жаркого в вишнёвое варенье. Чем же здесь занимался Стоун? Его бы самого занести в список подозреваемых! Замок невероятностей!

– Я понимаю, в каком вы затруднении, – сказала Грета, сузив глаза и став похожей на портретное лицо графа Патрика, – Я много раз пыталась поставить себя на место полиции. Ничего не вышло. Они месяц допрашивали нас, осмотрели все углы. Я дошла до того, что начала подозревать саму себя. Ведь и у вас мелькнуло такое предположение, не так ли?

Не желая отвечать, Филл повернул голову в сторону Энн-Лилиан. Её уже не было в столовой.

– Я даже побывала на приёме у психиатра. Но психика оказалась в порядке, никакого лунатизма.

– А вы что-нибудь знаете об истории отношений Боровских и Андерсонов? – спросил он, чтобы отвлечь её от тяжёлых мыслей.

– Мы с Рене решили прекратить противостояние предков. Когда узнали, кто есть кто. Вторая попытка оказалась удачной. Когда мы встретились, мы и не догадывались… Моя бабушка Кристина переживала об отказе Томасу Боровскому всю жизнь. Я плохо помню её…

Из рассказа Греты Филл почерпнул нового совсем немного. Но и то малое, что она привнесла в его скудный багаж знаний об истории семей, показалось крайне важным. Оказывается, младший сын Патрика Андерсона Дэн уехал в добровольное изгнание, поскольку был не согласен с отцом в стремлении того к мести. Через несколько лет Дэн сообщил о себе брату Маркусу, не раскрывая адреса: устроился, женился, родился сын. По словам Греты, перед кончиной граф, по выражению бабушки, «чудил». Занялся демонологией, вошёл в какое-то тайное сообщество, где и познакомился с художником Шервинским. Они сблизились. Он-то и написал портрет графа Патрика. Грета узнала об этом портрете только здесь, в замке «Елена».

«Итак, был сын-внук всё-таки. Не прекратился род графа Патрика на Маркусе с его женским наследием. Итак, династия Дэна, скрывающаяся и от своих, и от чужих. А у дочери Кристины Джины родилась Грета. Теперь она хозяйка в доме Боровских!»

Патрик Андерсон поклялся отомстить барону Ленарду де Борово, чего бы это ни стоило. Нрав графа, несмотря на тонкую интеллигентную внешность, был весьма крут. Любил военное дело, постоянно ввязывался в поединки. Отлично владел оружием. Стрелой попадал в монету с расстояния в сто шагов. Склонность к сумасбродству и оттолкнула от него Елену. Почему она жила в его замке, остаётся загадкой. Характером граф не отличался от соседа-барона. Однажды граф предпринял вооружённый штурм соседского замка. Но потерпел неудачу, еле унёс ноги. С того времени, по-видимому, мысль о мести стала главенствовать в его отчаянной голове. Но граф не успел сдержать клятву. Не успел? Кто же тогда? Понятна теперь нелюбовь старой экономки к молодой жене Рене. Она обратила внимание на её глаза, такие же, как у портрета. Энн-Лилиан видела в Грете угрозу, даже не подозревая о её истинном происхождении.

– У вас глаза как у прадеда… На портрете.

– Да. И как у бабушки Кристины. У мамы другие.

«Нет, не выжила из ума старая Энн-Лилиан. Надо заново переосмыслить её слова. Она ближе к памяти семьи, чем сама семья. Не случайно экономка доверяет календарю, а не людям».

– Одарённый художник написал портрет. Он как живой.