12. Последние дни Помпеи
...есть только одно средство, одно-единственное, чтобы увлечь толпу: Паника. Поверьте: чтобы раскачать безоружную массу, надо нагнать на нее страх. Надо бежать и кричать: "Спасайся, кто может! К оружию!"
А.Франс. "Современная история"
Кто слышал в Великании о Медиане? Кроме самих медианцев, немногие. А теперь о Медиане говорили в столице, во всей стране, во всем мире! Теперь стало ясно, что таинственные лучи направляются из-за океана и притом удивительно точно: они попали в Медианский завод прожекторов Ундрича. Это уже не какой-то безыменный, никому не нужный островок! Генерал Реминдол вначале смутился: откуда новый луч? Может быть, действительно Коммунистическая держава? Но в столицу прибыл господин Прукстер, генерал встретился с ним и успокоился. Черт возьми, случай снова давал ему в руки сильно действующее средство! Возбуждение в столице царило необычайное. Депутат Скрафастер выступил в палате с громовой речью, в которой обрушился на правительство с обвинением в бездеятельности, беспечности, безрассудстве, безразличии, бестолковости, бессердечии, бесчеловечности, бессистемности и т.д. и т.д. Воистину надо быть беспечным и безрассудным, чтобы не принять мер для охраны города Медианы от нападения Коммунистической державы: ведь именно в Медиане организуется производство "лучей Ундрича". Или об этом ничего не известно нашему военному министерству? Депутат Кэрс, известный своими нескончаемо длинными речами и потому незаменимый для обструкций, произнес самую короткую в своей жизни речь: "Не понимаю, о чем мы тут разглагольствуем? Агрессия совершена - значит, время болтовни прошло. Или у нас нет атомной бомбы?" Выступивший с ответом военный министр генерал Реминдол был не менее краток: он сказал, что даст ответ не сейчас, а скоро, очень скоро, и не здесь, в Медиане. Ответ будет сокрушителен. Речь министра заинтриговала. Министр просвещения сообщил, что им отдано экстренное распоряжение о проведении во всех школах атомной тревоги. Всем школьникам выдаются металлические номерки, по которым родители смогут опознать трупы своих детей, сожженных таинственными лучами. Словом, столица была охвачена паникой, как будто бы, подобно древней Помпее, небесный огонь уже был готов испепелить ее. Впрочем, многие господа, не поддаваясь никакой панике, умело устраивали свои дела. Именно в эти дни выросли, как грибы после дождя, многочисленные конкурирующие акционерные компании под разными наименованиями и поэтическими девизами: "Безопасна жизнь только у нас", "С милым рай и под землей", "Не на земле, а под землей счастье..." За весьма сходную цену пионеры новой отрасли строительной индустрии предлагали клиентам уютные индивидуальные подземные убежища на одну-две персоны и на целую семью. Тогда же возник всемирно знаменитый проект создания "Города Будущего", или, как его иначе называли, "Эдема XX века". Расположенный на глубине многих тысяч футов, он должен быть полностью изолирован от внешнего мира и снабжен всем необходимым вплоть до варьете с обнаженными девами. Нипочем ему будут бушующие наверху атомные, водородные бомбы, лучи смерти и прочие земные достижения. Население его в сотни тысяч человек, естественно, имели право составить лишь люди, доказавшие свою жизнеспособность с капиталом не менее ста миллионов. В этом подземном Эдеме счастливцы по слову божию будут плодиться и размножаться не одну сотню лет и лишь невинные праправнуки выйдут на поверхность земли, чтобы посмотреть, что же именно осталось на земле. Этот блистательный проект показал всему миру величие идей и дел Великании. В эти же дни разъезжал по всей стране с импрессарио прославившийся господин Джим Фленч. Никто теперь не посмел бы назвать его Дохлой Жердью. На нем прекрасный костюм от первоклассного портного, а жалкие отрепья, в которых его подобрали у горящих досок, фигурируют в качестве вещественного доказательства, когда господин Джим Фленч повествует перед потрясенной аудиторией о своем чудесном спасении от таинственного луча. А господин Бернард Дакнайр, конечно, пожал плоды своей гениальной идеи. Он уже в столице и организует новый патриотически-великанский орден, но пока не подобрал для него достаточно звонкого названия. О, эта восходящая звезда скоро, очень скоро засияет на столичном небосклоне! Трезвые голоса тонули в общем шуме. Профессор Чьюз-старший напечатал в газете "Рабочий" статью, в которой доказывал, что перенос мощной энергии через океан при помощи лучей - нелепость; к тому же лучи прямолинейны: обогнуть землю они не могут. Пожары на безыменном острове и в Медиане, приписываемые "лучам из-за океана", - выдумка, злостная провокация. Статью замолчали. Президент Бурман на сей раз произнес по радио весьма воинственную речь, для чего ему пришлось дважды нажать все кнопки своего автомата в шестом ряду, где, как известно, доктор Крафф расположил философию атомной бомбы. Не довольствуясь этим, президент обратился к обеим палатам с посланием, в котором просил о дополнительном ассигновании на оборону десяти миллиардов. "Раки" и "крабы" с энтузиазмом утвердили новый закон. Жизнь в Великании пошла нормальным порядком.
13. Генерал Реминдол громит врагов
Кто из читателей воспылает желанием ближе познакомиться с мистером Вильямом Болваниусом, тот пусть прочтет его замечательное сочинение "Способ стереть вселенную в порошок и не погибнуть в то же время".
А.П.Чехов. "Летающие острова"
Вскоре стало известно о сюрпризе, который подготовил стране генерал Реминдол: было объявлено об испытании "лучей Ундрича" в полевой обстановке близ города Медианы. Туда прибывает сам министр, изобретатель и комиссия по проверке условий испытания во главе с профессором Уайтхэчем. Как обычно, Уайтхэч сначала отказался возглавить комиссию: все таинственные лучи из-за океана он, понятно, не мог принять за чистую монету. Но кончилось тем, что генерал Реминдол переубедил его. Не все ли равно, в конце концов, какими средствами поддерживать на высоте боевой дух? Разве этот боевой дух не создает ученым благоприятных условий для работы? (Понятно, для тех ученых, которые знают, куда направить свои силы!) Профессор Уайтхэч не мог не признать, что аргументы генерала достаточно убедительны. Медиана торжественно встречала своих гостей. На аэродроме собрались толпы народа. Здесь же были медианские сливки, впереди всех стояли трое: "прожекторный король" Прукстер, мэр Иолш и судья Сайдахи. Трудно в одном человеке сочетать все достоинства. Зато эта троица сочетала все главное: Богатство (Прукстер), Благородство (седая грива Иолша) и Ум (красноречие судьи Сайдахи). Именно судье Сайдахи и было поручено приветствовать знатных гостей, а в помощь его красноречию новый главный мастер "Вольных тюремщиков" Сэм Скуолдринг выставил своих молодцов, точно указав им, когда следует проявлять энтузиазм. Трибуны были черны от публики. Сучья деревьев за оградой аэродрома от насевших на них мальчишек превратились в огромные гроздья винограда. Вот вдали показались увеличивающиеся точки самолетов. Возбуждение публики достигло предела. Какая-то излишне нервная дама забилась в истерике, ее пробовали было вынести, но у ворот она спрыгнула с санитарных носилок и бросилась назад. Головной самолет сел на летное поле. Толпа дам, восторженно визжа и размахивая пышными букетами, бежала к машине. Из нее вышли генерал Реминдол, инженер Ундрич и профессор Уайтхэч. Улыбаясь, каждый принял по охапке букетов. Вскоре все пять самолетов с экспертами, ассистентами, корреспондентами, фотографами, кинооператорами и прочими гостями были на аэродроме. Тогда судья Сайдахи приблизился к микрофону, и тысячи репродукторов разнесли его взволнованную речь по всей стране. - От имени... от имени... всего населения, - сказал судья Сайдахи, - вот именно, приветствую... творца... смерти... вот именно, "лучей... смерти..." Ваш приезд... несет счастье... да, да, нашим людям... несет... смерть... нашим врагам... несет... вот именно, ваш приезд, - и господин судья неожиданно закончил: - Да здравствуют "лучи смерти" Ундрича! Да здравствует генерал Реминдол! Столичные гости были поражены такой речью, но слушатели бурно аплодировали, и гости, видимо решив, что, по местным понятиям, это вполне приличное приветствие, с чувством пожали руку достойному судье. Затем генерал представил обществу изобретателя инженера Ундрича, профессора Уайтхэча, группу прибывших ассистентов, военных и ученых экспертов и знаменитого летчика, аса и рекордсмена, майора Дауллоби, который должен был выполнить весьма ответственную роль в предстоящем испытании. Гости и встречающие лица сели в автомобили и под гул толпы отбыли в резиденцию Прукстера на торжественный банкет. Испытания были назначены в тот же день, под вечер. Ундрич считал сумерки наиболее подходящим временем: все предметы были еще достаточно видны, и вместе с тем бледно-голубые лучи его прожектора, терявшиеся днем, эффектно выделялись на фоне темнеющего неба. Медианский аэродром, расположенный недалеко от города, граничил с большим лугом - место было очень удобно для испытаний. Народу собралось множество. Расчет Реминдола и Прукстера покоился на старой истине: пышные военные торжества, будь то в прошлом парады разряженных по-опереточному кавалеристов или в настоящем авиационные парады, неизменно привлекают толпы и настраивают даже самых мирных обывателей на воинственный лад. Со всех концов страны съезжалось множество корреспондентов. Опять маленькая Медиана была на виду у всех. Здесь происходило первое испытание "лучей Ундрича" не в лаборатории, не в зале, а в полевой, почти военной обстановке. Прожектор был расположен ниже центральной трибуны, откуда за испытанием наблюдали господин Прукстер, приезжие гости и знатные лица Медианы. Резкие звуки сирены оповестили о приближении "неприятеля". В небе показалась точка, которая быстро приближалась и росла. Этот майор Дауллоби вел обреченный самолет. Вот он над самым аэродромом. От самолета отделилась маленькая фигурка, и над ней раскрылся пышный зонт. Майор Дауллоби на парашюте спустился на аэродром; к нему примчался мотоцикл, майор Дауллоби вскочил на заднее сиденье, схватившись за плечи мотоциклиста, и они стремительно умчались. Самолет, управляемый при помощи автопилота, удалялся от аэродрома. Внезапно из прожектора вырвался голубоватый луч. Он поднялся, нащупал удалявшийся самолет, и в этот же момент серебристокрылую машину охватило пламя. Самолет накренился и, оставляя за собой огненно-дымный след, ринулся вниз. Он упал на лугу. Примчалась пожарная команда и погасила догоравшие остатки. Толпа кричала и аплодировала. Ундричу жали руку, дамы обнимали его. "Вольные тюремщики" качали майора Дауллоби. Никогда Медиана не видела такого торжества! Генерал Реминдол пожелал обратиться к народу с речью. - Граждане Медианы! - воскликнул генерал. - Вы только что видели действие изобретенных инженером Ундричем лучей. Вам понятно, что теперь нам не страшна агрессия со стороны Коммунистической державы. Мы навсегда отобьем охоту у Коммунистической державы нападать на нас. Достаточно будет мне в своем кабинете нажать на пульте управления маленькую белую кнопку - и тысячи, десятки тысяч самолетов и направляемых снарядов одновременно поднимутся с сотен наших аэродромов и устремятся через океан, чтобы испепелить города, села, заводы и поля Коммунистической державы. Сотрем все в порошок! Нечего жалеть коммунистов! Вот когда мы вздохнем свободно! И для этого надо немного: честно и самоотверженно трудиться над созданием того сверхмощного оружия, которое выковывается здесь, в вашей славной Медиане! Коммунистическая держава стремится посеять в нашей стране рознь, вызвать сомнения, волнения, забастовки - так она рассчитывает обезоружить нас. Это они, коммунисты, толкнули медианских рабочих на забастовку. Граждане Медианы! Разрушим коммунистические козни, чтобы выйти победителями! "Вольные тюремщики" покрыли речь могучими криками восторга, пошли снова рукопожатия, восхищенный господин Прукстер с искренним чувством воскликнул: "Какой блестящий оратор!", и прослезившаяся супруга директора заключила генерала в объятия. Десятки фото- и киноаппаратов запечатлели и эту сцену. Генерал Реминдол и гости пробыли в Медиане еще день. Они посетили и осмотрели прожекторный завод, увы, пустой и остановившийся. - Можете быть уверены: скоро, очень скоро завод будет работать! значительно сказал генерал Реминдол корреспондентам. - Мы не можем допустить, чтобы коммунистические забастовщики срывали наши оборонные усилия! Проводы были не менее торжественны, чем встреча. - Я доволен, очень доволен! - сказал генерал, садясь в самолет.
