Дэн Росс

Жемчужины Ли-Понга

Перевел с англ. А. Шаров

Мей-Вонг тщательно прикрыл дверь своего кабинета в здании "Бомбейской компании по сбыту диковин и произведений искусства", дабы к нему не вломился случайный визитер. Его громадный силуэт на миг заслонил широкое окно, за которым шумела оживленная улица. Несколько секунд Мей-Вонг вслушивался в заунывную мелодию, которую выводил при помощи тростинки и тыквы заклинатель змей на тротуаре, затем резко задернул жалюзи и с довольным видом разместил свои дородные телеса в исполинском кресле за заваленным бумагами столом красного дерева. Заправив в длинный мундштук сигарету, он прикурил, сделал несколько неглубоких затяжек и снова взглянул на знаменитого художника Гилберта Ренделла, сидевшего напротив. Живописец был грязен, небрит и удручен. Он неловко ерзал в кресле и трясущейся рукой чесал покрытый щетиной подбородок.

- Надо полагать, вы меня не ждали, - пробормотал он, глядя в пол покрасневшими глазами.

- Насколько мне помнится, я советовал вам больше не приходить сюда, отчеканил китаец.

Ренделл поднял голову, продемонстрировав ему немытую прыщавую физиономию, и подался вперед.

- Я бы и не пришел, кабы не попал в отчаянное положение. Мне надо выбраться отсюда, иначе я погиб. Дайте мне тысячу долларов на обратный билет.

Мей-Вонг покачал головой.

- Это бессмысленно, дорогой мистер Ренделл. Наверняка вы помните, что я уже давал вам деньги на возвращение домой. Сколько раз это было? Вы загубили великое дарование. Когда-то я надеялся, что сумею его спасти, но теперь надежда оставила меня.

Молодой человек ухмыльнулся.

- Понятно. Вы больше не ждете от меня полотен, и я вас не интересую. Но мои работы принесли вам достаточно, чтобы...

- Я щедро платил вам за них, - невозмутимо ответил Мей-Вонг. - И продолжал выделять вам значительные средства даже после того, как вы забросили живопись. Но теперь этому конец.

Бравада Ренделла разом сошла на нет.

- Мне необходима эта тысяча, - заканючил он.

- От меня вы ничего не получите, друг мой. - Старый китаец улыбнулся. - Похоже, вы утратили последнюю толику гордости. Полагаю, теперь вы готовы на все, лишь бы вам заплатили.

- Я хочу бросить пить и наладить свою жизнь.

- Пустые слова, мистер Ренделл, пустые слова. Вас уже не спасти. Питие определяет ваше сознание. Чтобы раздобыть денег на спиртное, вы пойдете даже на убийство.

- Возможно, - после недолгого молчания ответил Ренделл.

Мей-Вонг безмолвно смотрел на него. Глаза китайца казались стеклянными. Наконец он сказал:

- Да, вполне возможно. Пожалуй, мы с вами все-таки сумеем договориться, если вы согласитесь выполнить одно мое поручение весьма щекотливого свойства. Вам придется убить человека.

Ренделл обмяк. Китаец невозмутимо попыхивал сигаретой, глядя на него.

Наконец молодой художник устало спросил:

- Сколько?

- Три тысячи долларов.

- Маловато за человеческую жизнь.

- Я не шучу, - холодно проговорил Мей-Вонг. - За жизнь, может быть, и маловато, но за смерть вполне достаточно. Именно столько я и намерен заплатить.

Впервые с начала разговора Ренделл посмотрел в глаза китайца.

- А я намерен заработать этот гонорар, - ответил он. - Кого надо спровадить к праотцам?

- Вы его не знаете. Для вас это будет чем-то вроде разрушения некоего символа. Его зовут Хань-Ли, он живет в горах Гонконга и владеет знаменитыми жемчужинами Ли-Понга. Я пытался купить их у него, но Хань-Ли заявил, что не расстанется с жемчужинами, пока жив. Значит, мистер Ренделл, его жизнь должна оборваться. - Мей-Вонг отложил в сторону мундштук. - Задача непростая, но у вас будет помощник. В Гонконге живет мой близкий друг, англичанин по имени Джон Макдональд. Он - сосед Хань-Ли, и от него вы получите окончательные инструкции. Макдональду можно доверять, и его помощь будет неоценима.

Гилберт Ренделл встал. Хмель почти улетучился.

- Давайте уточним детали. Я сажусь на пароход, плыву в Гонконг, поднимаюсь в горы и нахожу этого вашего Макдональда...

- Джона Макдональда. Он передаст вам запертую и запечатанную шкатулку с инструкциями. - Мей-Вонг выдвинул ящик стола, достал маленький ключик и протянул его художнику. - Держите. Это ключ от шкатулки.

- Значит, выполняя ваши инструкции и следуя подсказкам Макдональда, я отыскиваю этого Хань-Ли и убиваю его? Похоже, дельце несложное.

Мей-Вонг передернул плечами.

- Хань-Ли коварен и очень силен. Но и вы когда-то были умны и даровиты, мистер Ренделл.

- У меня есть одно преимущество: я не вызову подозрений Хань-Ли, и мне будет нетрудно всадить пулю ему в спину. - Молодой человек невесело усмехнулся и подошел к окну.

- Есть и другие способы, - ответил Мей-Вонг, доставая из стола маленькую эмалированную коробочку и нажимая на нее. Из коробочки с резким щелчком выскочило острое как бритва зловещее лезвие. Китаец молниеносно метнул нож, и тот впился в стену. Эмалированная рукоятка задрожала в нескольких дюймах от головы Ренделла. - Почему бы вам не взять с собой эту игрушку? - Продолжал Мей-Вонг. - Попробуйте научиться управляться с ней. Это бесшумное и смертоносное оружие, специально созданное для того, чтобы застать жертву врасплох. Куда лучше вульгарного пистолета. К тому же, у Хань-Ли очень хитрое завещание. Все имущество достанется его супруге, но лишь в том случае, если он умрет естественной смертью или покончит с собой, либо повесившись, либо перерезав себе вены. Если же он погибнет от пули или яда, наследство достанется благотворительным учреждениям. Считается, что повесить человека насильно или перерезать ему вены против воли невозможно, разве что на него нападет целая шайка. Но где шайка, там много шума, а нам это не нужно. Хань-Ли знает, что его супруга симпатизирует мне и что мы тайно встречались в Бомбее, и опасается покушения, отсюда и странные условия завещания. После его смерти она наверняка передаст жемчужины мне. Любовь - великая сила. Но и вам понадобится вся ваша сила. Когда-то вы были неплохим спортсменом.

- Хо-хо! - вскричал Ренделл. - Значит, вас коробит при мысли о том, что задуманное вами убийство может показаться кому-то вульгарным? - Он выдернул изящный и смертельно опасный нож из стены, убрал лезвие в рукоятку и сунул оружие в карман. - А как я получу мои три тысячи?

- Заберете у меня, когда привезете жемчужины Ли-Понга. Они нужны мне самое позднее через девять недель.

- Девять недель? Этого должно хватить с лихвой. Но что будет, если я захочу оставить жемчужины себе?

- Это слишком большой риск, мистер Ренделл. Вы не сможете их сбыть. Мей-Вонг широко улыбнулся. - Пожалуй, вам лучше всецело довериться мне.

Ренделл вспомнил об этом разговоре лишь спустя четверо суток, когда пробудился от пьяного сна и сел на своей грязной продавленной кровати. Голова кружилась, в тесной каморке было жарко и душно. Помимо кровати, тут стояли только рукомойник да эльмира - восточная разновидность простенького платяного шкафа. Ренделл полез в карман за сигаретами, но его рука наткнулась на эмалированную коробочку, хранившую смертоносное лезвие. Увидев её, художник мало-помалу вспомнил, какую сделку заключил с китайцем, и осознал, что у него на ладони лежит орудие убийства.

Ренделл выпустил лезвие и встал, опираясь на спинку железной кровати. Бадья с водой стояла в дальнем углу, футах в восьми. Художник занес руку и прицелился, готовясь метнуть кинжал, но в этот миг бадья словно растаяла в тумане, а рука затряслась. Ренделл попытался совладать с дрожью, но не смог и понял, что в своем нынешнем состоянии не сумеет направить страшное лезвие точно в цель. Да какое там направить! Сейчас он не способен даже умыться. Хань-Ли играючи пришибет такого убийцу, и все дела.

Осознав эту горькую истину, Ренделл не на шутку встревожился и поспешно убрал нож в карман. Он покинул мерзкую камору и выполз на улицу. Немилосердное солнце на миг ослепило его; запекшиеся губы горели огнем. Пора приступать к дневному возлиянию. Ренделл решил взяться за это дело всерьез. Бар за углом наверняка набит битком, и там всегда отираются американские туристы, у которых можно выклянчить стопочку.