- Не похоже, - возразил широкоплечий крепыш в модном трехцветном свитере. - Не могли все пострадавшие поддаться гипнозу одинаково.

- Остановимся пока на первых двух, - примирительно сказал третий, усатый и такой выхоленный, словно его регулярно купали в парном молоке. Он спросил у Трофиновского:

- Не выяснили, сколько времени длились сеансы "лечения" и как долго сохранялись следы воздействия?

- Почему вы уверены, что воздействие было временным? - заинтересовался Трофиновский.

- Чтобы оно было постоянным, нужно воздействовать на гены. Излучение должно быть достаточно жестким, да при этом еще направленным. Известные нам описания аппарата при современном уровне техники не дают повода для подобных предположений, - ответил усатый и поправил усы, сверкнув массивным перстнем. Обтекаемость его ответа вызвала у Трофиновского слабую улыбку.

- Значит, он мог предполагать, что воздействие скоро закончится, и наблюдал за... - Крепыш замялся, и фразу за него закончил усатый: ...подопытными... Если, конечно, допустить, что он - специалист... - Слово "специалист" в его устах прозвучало особенно весомо и уважительно...

9

"Снова она играет против меня краплеными картами. Пора бы уже привыкнуть, ан нет - обидно. В таких случаях легковерно говорят: "душа растревожена". Я же скажу: состояние напряженности. Возбужденные участки мозга гонят сигналы по нервам, меняют режим работы поджелудочной железы, спазмируют желудок, вызывают обильное кислотовыделение. И вот уже начинаются слабые раздражающие боли, они охватывают все большие участки и психика угнетена. Прямая связь замыкается обратной в кольцо - и я начинаю блуждать в лабиринте химер. Кажется, что выхода отсюда вообще нет.

О, мне знакомо это состояние. Пусть они называют его как угодно - я знаю истинное название.

Итак, еще один удар лбом о гранитную стену. Госпожа природа не склонна уступать. Все, что вырывают у нее, - вырывают силой. Но хватит ли сил у меня? Я ведь не принадлежу к баловням судьбы. Это им достаточно шевельнуть пальцем - блага сыплются на них, как из рога изобилия. Были, были на свете и Гераклы, и Антеи, им дарованы были сила и прочие таланты, а приключения и неприятности они искали и находили сами. Мне же нечего ждать каких-либо подарков. На мою долю выпадали только труд и упорство, упорство и труд. Маховики моего воображения раскручиваются медленно, со скрипом и скрежетом, мне невыносимо тяжко заглядывать в будущее, приходится каждый ход вперед рассчитывать. А ведь необходимо довести до конца деяние и попытаться учесть ошибки, чтобы они не превращались в роковые последствия.

Ну кто мог подумать, что личность неразрывно связана с малейшими, казалось бы, несущественными отклонениями генной структуры, выразившимися в крохотных аномалиях нервов и мышц? Проклятая избыточная сложность, где малейшая поправка у истоков непредсказуемо усиливается на дублирующих линиях прямой связи, на всяких "запасных путях", и уже совсем искажается на связи обратной. Да, многим известно, что один камень в горах способен вызвать обвал. Но кто возьмется предсказать все его ближние и отдаленные последствия на перевале и в долине, в селениях и в судьбах отдельных людей? А в организме все еще сложнее. "Непредсказуемость" - начертано на печати, скрывающей его тайны.

И все же я не отступлю. Госпожа, я опять иду на вас! Сколько бы вы ни швыряли меня лицом в грязь, я подымусь и брошусь вперед, пока вы не уничтожите меня. Да, я не принадлежу к баловням, к Гераклам и Антеям, - я обычный человек, среднестатистическая единица, но я узнал цену вашим дарам, служащим только вашим интересам. Ибо они - яблоки раздора. Разделяй и властвуй - это ваш принцип. Я понял, как и зачем получаются баловни так называемые таланты и гении.

Я принесу людям наивысший дар, какой только возможен в этом мире - Дар Справедливости. Мне не нужны ни почести, ни богатство, ни слава - эти побрякушки я оставлю вашим баловням. Но если люди пойдут за мной, чтобы раз и навсегда восстановить Справедливость, я поведу их, ибо знаю путь..."

10

- Здравствуйте, Таня.

- О, профессор! Спасибо, что не забыли меня.

- Между прочим, у меня есть имя и отчество.

- Да, да, Иван Степанович, извините. Как хорошо, что вы пришли.

- Врач обязан не забывать пациентов. Как себя чувствуете?

- Отлично. Благодаря вам я могу двигаться, как все.

- Не стоит благодарности. Вы хорошо сказали - "как все". Быть как все должно стать неотъемлемым правом каждого. Ради этого стоит потрудиться. Не так ли?

- Так, Иван Степанович, остается только преклоняться перед вашей скромностью.

- Оставим комплименты. Правая нога болит?

- Чуть-чуть...

- В последние дни боль усиливалась?

- Пожалуй, но совсем ненадолго. Зато потом почти совсем переставала болеть.

- ...И как бы немела?

- Но не так, как раньше...

- Давайте проверим. Здесь болит?

- Нет.

- А здесь?

- Немного.

- А так?

- О-о, не надо!

- Лежите спокойно. Включаю аппарат...

- Профессор, простите, Иван Степанович, вы знаете, что случилось с моим братом?

- Знаю, Таня. Не говорю ничего в утешение. Если брат решил после этого оставить цирк - это его воля...

- Меня вызывали к следователю.

- Вот как, даже следствие ведется...

- Он спрашивал о вас.

- Ну, если уж ведется расследование, то интересуются всеми родственниками и знакомыми, и даже знакомыми знакомых. Такова их задача.

- Но он спрашивал о вас не просто как о знакомом...

- А для вас, Таня, я просто знакомый?

- Что вы, Иван Степанович, вы для меня ближе, чем родной человек, вы спаситель. Если бы не вы... Если бы вы только могли знать, как я благодарна вам.

- Спасибо, Таня, и вы для меня стали не просто пациенткой, а близким человеком. Мы должны серьезно поговорить о многом...

- Да, да, но не сейчас.

- Понимаю, Таня.

- А вы не забудьте о следователе, Иван Степанович. Очень он интересовался вашим аппаратом. Мне показалось... Мне показалось, будто он считает, что ваше обследование могло повредить Виктору...

- Глупости.

- Я сказала следователю то же самое. Но он остался при своем мнении. Упорно расспрашивал о вас. Я уверена, что он будет вас разыскивать.