Он переминался перед автомобилем, не зная, можно ли ему уже уйти.
- Подождите меня здесь, - сказал Уолтер шоферу и, выпрыгнув из автомобиля, пошел рядом с Ньгаячокве к его хижине.
- Расскажи мне, что было после того, как я уехал. Постарайся вспомнить все подробности.
- Все было, как вы сказали, маса. Но соседку тряс злой дух, и она не могла готовить похлебку. Зато молодая Макуонда - она чистит бататы на кухне сеньора Луиса - продала мне целую гору испорченных бататов, бананов и кукурузы.
- А потом? - нетерпеливо спросил Уолтер.
- Потом было все, как вы сказали, маса. Ньгаячокве выздоровел.
- Нет, - с досадой отмахнулся Уолтер. - Что было после того, как она продала тебе овощи, и перед тем как ты почувствовал себя лучше?
- Я ел их сырыми, маса, много лежал, потому что не мог встать, много болела голова, грудь. Рот мой выбрасывал обратно пищу, которую я съедал. Потом мне снились всякие сны, хоть я лежал с открытыми глазами, Я видел своих детей и жену в стране духов. Я надеялся, что уже совсем переселился туда. Но я всего лишь старый глупый негр. На что я могу надеяться? Что я знаю? Все было так, как вы сказали, маса. Я выздоровел, и маса Хуан погнал меня на поле. Я говорил, что еще болен, но он знал лучше. В первый день я упал на поле и ничего не помнил. Но сегодня работал целый день...
Доктор понял, что ничего не добьется от Ньгаячокве. Но он не мог успокоиться. Где-то перед самым его носом госпожа Природа спрятала одну из своих тайн чудесное исцеление негра. Неужели к длинному списку нераскрытых чудес прибавится еще одно?
"Произошло необычное событие, - думал Уолтер. - Это не могло быть самоизлечением. Если бы организм негра был способен на это, опухоль рассосалась бы раньше, и тогда вряд ли дошло бы до метастазов. Может быть, дело в изменении климата, в резком изменении радиоактивности воздуха, в воде? Ветер с океана, например, и большое повышение кислорода в воздухе?" Где-то Уолтер читал, что кислород под давлением вызывает резкое изменение клеточного обмена, неблагоприятное для вируса, привыкшего к старым условиям и не успевшего примениться к новым. И если возбудитель рака вирус.
Уолтер оборвал себя: атмосферные условия ни при чем! В эти дни от такой же болезни умер бывший моряк негр Кота-Муби.
Доктор вспомнил сообщение французского хирурга Огюста Бьера, что у одного Из его больных злокачественная опухоль рассосалась после возникновения у этого же больного рожистого воспаления.
Уолтер едва дождался, пока они пришли к хижине и он смог внимательно осмотреть и выслушать Ньгаячокве. Но никаких следов "посторонней" болезни врач не обнаружил.
"Что же случилось необычного в течении болезни? Что отличало выздоравливающего Ньгаячокве от тысяч других, умерших людей?" - в сотый раз cпрашивал себя Уолтер.
Он чихнул, не выдержав неприятного гнилостного запаха, идущего откуда-то из дальнего угла хижины. Уолтер повел взглядом, м внезапная догадка промелькнула в его мозгу. Одиночество и ужасающая бедность - вот что победило болезнь! Потому что только одиночество и нищета заставили человека есть такие овощи да притом сырыми!"
Он не отрывал взгляда от горки бататов, которые издавали неприятный запах. Это были не обычные овощи на обычные у Ньгаячокве не хватило бы денег. Каждый из бататов был изуродован глубокими черными трещинами и множеством шарообразных опухолей, несколько напоминающих виноградную гроздь.
"Рак батата", - сразу же определил Уолтер.
И теперь, словно водопад, нахлынули, закружились воспоминания, обрывки газетных информации, сообщения солидных медицинских журналов, историков...
...В древности лечили опухоли настоями березовых наростов.
...Аргентинский ученый Марксер обнаружил, что введение рогатому скоту и курам вакцины, изготовленной из вируса табачной мозаики, иммунизирует животных против заболевания ящуром, а кур делает невосприимчивыми к заболеванию ложной чумкой. В открытии Марксера, как указывал журнал, наиболее интересным было то, что вирусы, вызывающие болезни растений, антагонисты вирусов - возбудителей болезней животных.
"Возможно, рак батата спас от рака негра Ньгаячокве? Вирус растения победил вирус рака человека, если рак возбуждается вирусом? Или же вызвал сильную реакцию и перестройку деятельности нервной системы, неблагоприятную для опухоли, мобилизацию защитных сил организма?"
Это все надлежало проверить.
Уолтера сжигало нетерпение...
- Как видите, ваше предположение не подтвердилось, коллега, - с особенным удовольствием проговорил профессор Рескинг, и слово "коллега" прозвучало издевательски.
Уолтер снова и снова переводил взгляд с чашек Петри на колбы, оттуда на полуживых крыс и обезьян, на показания анализов, и его Лицо становилось все более мрачным. Вирус батата, высеянный на изолированные злокачественные опухоли и введенный в опухоли, размножился. Но и опухоли чувствовали себя превосходно.
- Ничего необычного,-весело произнес профессор Рескинг, - Все произошло так, как я писал в своей последней работе: ткань неоплазмы, в связи с активным делением клеток и бурным обменом веществ, - весьма благоприятная среда для размножения вирусных частиц. А вирусные частицы берут лишь избыток веществ и не мешают опухоли расти.
Его тон был сочувственным, но в углах губ притаилась довольная усмешка. Ведь все произошло так, как он писал в своей работе.
Уолтер мрачно кивнул головой,
- Сегодня вы правы, - сказал он. - Но завтра...
- Что завтра? - профессор приподнял одну бровь.
Доктор Кроумэн и сам бы не мог точно сказать, что он имел в виду. Наверняка Уолтер знал лишь одно: завтра он вернется в округ Лобиту к своим обязанностям врача бедняков. А люди будут по-прежнему умирать от рака желудка, и исцеление Ньгаячокве останется неразгаданным "чудом",
Через восемнадцать дней Уолтер внезапно получил телеграмму:
"Немедленно прилетайте. Рескинг".
И уже сидя в самолете, он сознательно подавлял радостную надежду. "Чепуха, сущая чепуха", - твердил он себе, боясь разочароваться.
Профессор Рескинг встретил его на аэродроме. Он подал руку и вместо приветствуя оказал:
