Через два месяца командир полка с трудом отыскал место переправы. Когда речка вошла в свои берега, то оказалось, что дерево росло не в середине русла, а у самой воды на левом берегу. В разлив ширина речки удвоилась, и дерево оказалось посередине русла. Его удалось найти только по развилине и сорванной жердями коре.
Итак, только к вечеру второго дня, 22 (9) февраля, группе, увеличившейся до 6 человек, удалось выбраться с поля сражения 20-го корпуса. Впереди, вплоть до р. Неман, простирались вековые Августовские леса, где, казалось, такой маленькой группе легко будет укрыться от немцев. В бодром настроении группа направилась лесом на север на д. Рудавка. На пути встретили русские окопы, вырытые арьергардом, в них нашли кусок сырого мяса, немного картофеля и большой эмалированный чайник, вероятно взятый в Восточной Пруссии. Надо сказать, что никаких запасов продовольствия в группе не было, только у знаменщика сохранилось в жестянке немного чаю.
Казалось, что подошли уже близко к опушке леса близ дороги из д. Рудавка, по которой полк шел на м. Сопоцкин, как шум от движения нескольких конных заставил укрыться в лес и придти к решению: пока светло, выждать в лесу и дальше двигаться только с темнотой.
Около 21 часа, пробираясь лесом, пересекли дорогу из д. Рудавка к Марковскому мосту я вышли на полянку у д. Липины; дома в ней были освещены, поэтому пришлось скорее уйти в лес. Но не успели сделать нескольких десятков шагов, как попали в болото; все попытки найти сухое место были напрасны, пришлось вернуться на дорогу в д. Рудавка, рассчитывая, что в столь позднее время можно не опасаться встречи с немцами.
Командир полка решил миновать д. Рудавка и попытаться найти хотя бы небольшой отдых и пищу в маленькой деревушке Осинники, одиноко прижавшейся к опушке леса. Шагах в 200 от деревушки группа остановилась, знаменщик и посыльный пошли на разведку. Они узнали, что в деревне три дома: в одном спят казаки, в другом - немцы из д. Рудавка, где остановился немецкий лазарет, а в среднем доме находятся только крестьяне. Группа осторожно пробралась в средний дом. Было 2 часа ночи 23 (10) февраля. Крестьяне встретили группу весьма радушно, сейчас же угостили хлебом и салом, хозяйка охотно согласилась сварить суп из принесенного мяса и картофеля и с молниеносной быстротой приступила к работе. Решено было отдохнуть до 5 часов утра, для чего хозяева предложили свои постели.
Командир полка тем временем расспросил крестьян о дальнейшем пути. Хозяин служил плотником на Августовском канале и сообщил, что через канал можно перейти у ближайшего шлюза Тартак, и согласился провести группу до канала в обход д. Рудавка.
После крепкого сна в 4 час. 30 мин. группу разбудили: суп был готов. Поблагодарив хозяйку, группа пустилась в путь. У большой дороги распрощались с хозяином и очень скоро вышли к Августовскому каналу. В километре к западу виднелся шлюз. Кругом - ни одной живой души. Перейдя канал по мосту и обочине шлюза, углубились в лес и менее чем через час подошли к д. Мулы, где надо было перейти через р. Шлямица. Вошли в первый дом. Хозяева, очень зажиточные крестьяне, встретили приветливо, но сообщили, что в соседнем доме два немецких солдата, видимо отставшие от колонны, проходившей накануне через деревню. Немцы завтракали и собирались идти дальше. Вступить в драку с немцами не было расчета, успех выхода группы из занятого немцами пространства мог быть основан только на скрытности. Через полчаса немцы ушли, и группа тотчас же покинула деревню, забыв даже запастись продовольствием, перешла р. Шлямица по мосткам и скрылась в лесу.
В 2 км от д. Мулы, на пути близ оз. Шлямы, стоял дом лесника Гедзь. К этому дому подошли уже с предосторожностями. В нем оказалась жена лесника с детьми; сам лесник ушел с русскими войсками. По ее словам, накануне мимо дома прошел немецкий обоз, и в этот день по временам проезжали конные немцы. Пока группа угощалась квашеной капустой без хлеба, подошли крестьяне из д. Калеты. Они рассказали, что в их деревне остановился немецкий обоз. Немецкие обозники захватили русского офицера, убили его и труп бросили на дороге. По их словам, немцы имелись и по другим окрестным деревням. Стало ясно, что и за Августовским каналом днем нельзя идти. На карте недалеко от дома лесника, в стороне от дороги, у самого оз. Шлямы, имелся смоляной завод. По словам хозяйки, в нем с осени 1914 г. никто не жил. Группа и направилась к заводу, чтобы переждать до ночи. В жилом доме завода имелась русская печь. Не без труда удалось ее растопить, около нее можно было обогреться, а кое-кому удалось и соснуть. На дальнейшем пути предстояла переправа через р. Мариха в д. Кодзи. Выступили в 1 час ночи 24 (11) февраля с расчетом пройти деревню перед рассветом. Расстояние в 4 км по наезженной дороге прошли очень скоро. В первом же доме деревни осторожно вызвали хозяйку и от нее узнали, что в деревне есть человек 8- 10 немцев, они занимают на левой стороне улицы два дома, в которых всю ночь горит огонь; мост в середине деревни немцами не охраняется. Заметив внимательно по карте выход из деревни на дорогу в д. Моцевичи (средняя из трех дорог, у второго придорожного креста), группа осторожно пробралась на мост вдоль правой стороны улицы и, не встретив никого, вышла из деревни. Кресты оказались на своих местах, и дальнейшую дорогу определить было легко.
Дальше до самой р. Неман речек и ручьев больше не было, но забыли про шоссе Сейны-Гродно. Около 10 часов утра, когда до шоссе оставалось не более километра, услышали характерный стук движения немецких повозок, которые, в отличие от русских, имели железные оси и при движении издавали металлический звук. Шагах в 400-500 лес стал редеть, и в бинокль можно было видеть, какое оживленное движение шло по шоссе. По направлению к г. Гродно непрерывно шли обозы, а в сторону г. Сейны двигалась кавалерия, прошли три эскадрона и батарея. Стало ясно, что днем шоссе нельзя перейти, и пришлось отойти подальше в лес и ждать сумерек. Когда в лесу стало темнеть, группа осторожно подошла к шоссе в том месте, где лес был густой. Каждый стал за сосну на краю дорожной просеки, и, выждав перерыва в движении повозок, которые продолжали тянуться к г. Гродно, группа сразу перебежала шоссе и скрылась в лесу. При последних отблесках вечерней зари подошли к д. Моцевичи. Разведка выяснила, что в деревню только что пришел немецкий обоз. Пришлось обойти деревню и направиться по дороге через д. Сергушки к д. Бугеда, до нее оставалось около 5 км, а за ней предстояло самое трудное - переправа через р. Неман. Дорога шла по лесу и была сильно наезжена, колеи и лошадиные следы ясно указывали на движение в обе стороны артиллерийских орудий или зарядных ящиков. Вывод был ясный: на берегу р. Неман немцы. Несмотря на это, все согласились дойти до реки и убедиться в том, можно или нельзя переправиться на восточный берег. Около 22 часов подошли к раскинувшейся по дороге д. Сергушки. В первом доме на стук вышла старуха и сказала, что ни у нее в доме, ни во всей деревне нет немцев. Но ответ ее показался подозрительным. Знаменщик и посыльный пошли в другой дом, на стук никто не вышел, они вошли в комнату, увидели на полу нескольких спавших людей и на освещенном луной столе немецкие каски. Никто из немцев не проснулся, и разведчики бегом вернулись к ожидавшей группе. Пришлось обходить деревню целиною по колено в снегу.
После полуночи подошли к д. Бугеда. Ярко светила луна. По главной улице пошли на разведку знаменщик и посыльный, а в переулок направились остальные с командиром полка впереди. Перейдя небольшой мостик, командир полка неожиданно увидел в 10-15 шагах немецкого часового, дремавшего, прислонившись к дому. Пришлось быстро по-вернуть назад и бежать из деревни. Часовой только теперь заметил группу и закричал по-немецки: "Кто тут?". С главной улицы бежали знаменщик и посыльный с известием - вся деревня полна немцами. К счастью, часовой не стрелял. Через несколько дней, после встречи с крестьянами, можно было догадаться, почему часовой не поднял тревоги. Некоторые крестьяне из занятых немцами деревень уходили в леса, иногда уводя с собой скот, в домах оставались только женщины и дети. По ночам мужчины приходили в деревню понаведать свое хозяйство. Можно думать, что часовой и принял группу за местных крестьян и потому не стрелял.
