Литмир - Электронная Библиотека
A
A

- Ну вот, когда мы побегли, слушай, слышишь? - когда побегли, кто-то секанул по нас, мы попадали, лежим с Васькой, - наш, дебринский, - глядь, лежат они в белом все, двое, один приподнялся, зовет нас пальцем. Я говорю Ваське - фрицы, а Васька глядит на них, а этот пальчиком ему; Васька встает и к ним, я кричу: "Фрицы! Назад!", а было уже поздно. Как только Васька поднялся, к ним шагнул, так этот, что пальцем манил, секанул из автомата, и Васька на колени опустился, на меня оглянулся страшно и упал. Сам на пули пошел...

Кто-то заглянул в хату:

- Холопов, вызывают!

Они с посыльным миновали один дом, другой, третий, наконец вот он, этот домик; посыльный открыл дверь, пропустил Славку, сам остался во дворе. Славка подумал: Арефий? Нет, не Арефий. Посредине комнаты сидел комиссар отряда Жихарев.

- Холопов, - начал он после недолгого молчания. - Говорят, Холопов, что вы сеяли панику среди бойцов по дороге из Дебринки. - Вроде комиссар и не спрашивал, но ждал ответа, отчужденно глядя Славке в глаза.

От неожиданности, от непонятности всего Славка не мог сразу сообразить, о чем идет речь и что надо отвечать.

- Я не сеял, - сказал он наконец.

- А песенку пели?

- Ах, песенку, - как бы даже обрадовался Славка. Тогда-то он сам не понимал, почему вдруг пришел в голову ему этот дурацкий козлик, теперь же надо было отвечать, и Славка стал быстро соображать, а зачем он, действительно, стал бормотать тогда про этого козлика.

- Я сам не знаю, - сказал Славка. - Может, для поднятия духа, а может, чтобы не зареветь. Я боялся, что зареву, честно. Да и все головы повесили. Чтобы головы не вешали, что ли? Я, правда, сам не знаю.

- Так, Холопов, дух не поднимают. Вы знаете, что это равносильно... Жихарев что-то говорил, внушал что-то. Плохо понимал Славка, что говорилось ему. Ушел, когда отпустили, с тяжелой душой. И оробел. Как же это он узнал? И сразу узнал. Только же вошли в деревню. Непонятно. Непонятное, неизвестное Славку всегда мучило больше всего на свете.

- Ты чего там? - спросил потом, когда встретились, Арефий.

- Ничего, - пожал плечами Славка, а на самом деле все робел.

13

Арефий был ранен в пятку. Когда отходили, когда бежали по полю, увязая в снегу, все же один снаряд настиг группу. Необычно и странно взорвалось невысоко над землей и, как из душа, брызнуло осколками. Никого не задело, но одна шрапнелька впилась в пятку бежавшему Арефию.

Взводный стыдился своего ранения, тем более что находились такие, которые подтрунивали над этим. "В пятку - это хорошо, а чуть бы повыше еще было бы лучше". - "Поговори ты мне, поговори!" - осаживал Арефий, а самому-то было стыдно. А чего стыдиться? Мало ли куда может попасть осколок или пуля. Не сам же он бежал, а вместе со своими бойцами отходил, причем отходил последним, потому и достала шрапнелька одного только его. И все-таки было неприятно и стыдно. Думалось же Арефию больше о другом: как отомстить за Дебринку. Напасть среди ночи на станцию и разнести это осиное гнездо в пух и прах!

...Опять Витя, Витек Кузьмичев, отправился к своему Марафету. Теперь задание было посерьезнее. Надо было записать, занести на планкарту все, что касалось расположения немцев и полицейских. Где стоят посты, в какие часы сменяются, где патрули, где огневые точки, где живут солдаты, офицеры, где комендатура, караульное помещение, казарма и так далее.

Все это Марафет рисовал на бумаге, грыз карандаш, вспоминал и наносил на планкарту, которую составил сам же. Когда закончил работу, бережно сложил бумагу.

- Брехали, что Москва ихняя, а как сыпанули под хвост им, аж тут слышно стало.

- Это и нам говорили, дядь Вань, - сказал Витя и стал собираться. Дядь Вань, а вот наши придут, что будете делать? Вас же судить будут?

- Меня, Витек, раньше фрицы повесют, наши не успеют.

- Не скажите, дядь Вань.

- Ну ладно об этом. Дебринку погубили, вот чего наделали.

- Кто погубил? Мы, что ль?

- А кто же еще? Ладно, давай топай.

Обдумывалась и разрабатывалась в подробностях операция нападения на станцию. К этой работе Арефий привлек командиров групп самообороны, бывшей Дебринской группы, Голопятовской, а также из села Кресты, привлек сюда Витю Кузьмичева, хорошо знавшего родной свой поселок, и Славку, который был у Арефия как бы за помощника. Из трех партизанских групп составилось немалое войско, около восьмидесяти человек. Всю эту силу и решил бросить Арефий ночью на голову немцев.

Когда все было продумано, учтено, рассчитано, стали штудировать боевой план вместе со старшими боевых пятерок и десяток.

Пришло время выступать. Каждая группа, каждая пятерка и десятка знали свою задачу.

Вышли в сумерках, тремя группами. Позади шел обоз. На санях везли запас патронов, гранат, взрывчатку, но главное, для чего нужны были сани, - побыстрей уйти в случае неудачного исхода. В случае же удачи захватить побольше трофеев.

Накапливались вокруг станции с трех сторон. Славка лежал со своей пятеркой возле штакетника, у въезда в поселок. Ждали появления патруля, чтобы напасть на него из-за угла и занять место под окнами двух домов, где квартировали немецкие офицеры. Время шло, патруль не показывался. Славке уже подумалось, что сведения Марафета липовые и все теперь, не только в его пятерке, полетит к черту, спутается, и заварится такая каша, в которой придется разбираться каждому в отдельности.

Патруля не было, а без его устранения Славка не имел права входить в улицу и занимать исходное место перед теми домами. Только что подумал о возможном провале операции, как где-то в центре поселка ахнул в полной ночной тишине выстрел и быстро-быстро поползла в ночное небо светящаяся точка. Ухнуло в одном, в другом месте. Ждать больше было нельзя. Славка поднял своих ребят, кинулся в улицу. И тут по ним хлестанула длинная очередь из пулемета. Попадали кто где был. Пулемет бил наискосок с противоположной стороны улицы, со двора, где квартировал комендант поселка. Отползая назад, ребята пытались нащупать пулеметчика, стреляли по нему из винтовок, но пулемет продолжал работать с прежним остервенением. Пытались проползти на другую сторону улицы, чтобы напасть на пулеметчика с задов, однако дело кончилось тем, что ранило одного парня. Снова укрылись за углом изгороди, перевязали раненого, а пулемет все бил с короткими перерывами. В нескольких местах поселка уже горело. Пламя неровным отсветом доставало до их улицы, и Славка видел, как из "его" домов выскакивали немцы. Вот они заметались, бросились было в поле, но тут же напоролись на Славкину пятерку и повернули в улицу.

43
{"b":"37362","o":1}