На обратном пути в Петроград мы от нечего делать травили анекдоты про царя и все трое так сдружились, что Железняк тут же зачислил меня и пилота в свой особый отряд Красной Гвардии (да-да, Красной Армии еще не было и в помине, а гвардия уже была - ее создали специально для восстания). Прибыв в штаб революции в Смольный, мы узнали, что Керенского в Зимнем не было - он находился в Гатчине, где его успешно арестовали без нашего участия. Через пять дней после ареста ему удалось бежать, переодевшись в матроса. Он отправился в Москву, где все еще сопротивлялись засевшие в Кремле кадеты, но пока он добрался до Белокаменной, сопротивление было подавлено. Керенскому ничего не оставалось делать, как бежать на автомобиле британской военной миссии в Финляндию, а оттуда - в Англию. Когда он прибыл оттуда в Париж, русская эмиграция уже была полна слухами, будто он бежал в Англию в женском платье, и за глаза его прозвали Александрой Федоровной. Это прозвище его преследовало и в Австралии, куда он уехал с женой-австралийкой, и в Нью-Йорке, где он умер в возрасте 86 лет в тот год, когда "все прогрессивное человечество" праздновало столетний юбилей
-Ленина.
Но вернусь к тем памятным событиям. Меня закружил мятежный вихрь истории: послереволюционная неделя была очень горячей. Первым декретом нового правительства был не "декрет о земле", как принято считать, а распоряжение о временном, но повсеместном закрытии газет. Ленин был истинным гением революции: он прекрасно понимал, что победа может быть бескровно обеспечена, если с самого начала взять в свои руки рычаги информации. Почту, телеграф, телефон - захватить, а враждебные газеты - закрыть. Все гениальное - просто. Даже в столице бОльшая часть обывателей узнала о революции только после нового года, что уж говорить о провинции! Вместе с тем, сразу же были разосланы революционные депеши за рубеж, в надежде на то, что "более многочисленный и сознательный" рабочий класс западных стран поддержит российский пролетариат. Ни о каком массовом сопротивлении восстанию в таких условиях информационной блокады не могло идти и речи, этим и объясняется "триумфальное шествие революции".
Таким образом, на следующий день после восстания мы разъезжали с Железняком по городу, опечатывая типографии, а потом еще два дня проверяли сохранность печатей. Работающие печатные станки тут же разбивались заранее заготовленным стальным молотом. Затем, 29 октября по старому стилю, нас бросили на подавление кадетского восстания, а на следующий день мы схлестнулись с казаками. И пошло-поехало... Спали по четыре часа в сутки, а все остальное время посвящали борьбе за светлое будущее.
5 января 18-го года наш отряд выслали на охрану Учредительного собрания.
Большевики тогда были настроены довольно мирно: не было еще ни эсеровского террора, ни убийства Урицкого, ни покушения на Ленина...
Задание у нас было одно: следить за порядком и охранять депутатов Учредиловки. Поначалу у нас и впрямь было благодушное настроение, но к вечеру оно начало портиться по той простой причине, что у нас закончились харчи. Собирались-то мы на несколько часов, а торчать там пришлось с утра до вечера. К тому же, у нашего командира как на грех вышел весь марафет, и он был на грани ломки. Естественно, караул устал... Если бы разгон Учредительного собрания планировался заранее, его бы сразу разогнали. Но все вышло экспромтом: раздраженный бесконечной болтовней депутатов Железняк в шутку обнажил гранату, а слабонервные интеллигенты с переляку разбежались. Вот вам и вся история.
Отдельно хочу рассказать о своей встрече с Владимиром Ильичем. Произошло это в начале марта. Немцы подходили к Питеру, и правительству пришлось срочно эвакуироваться в Первопрестольную. Отряду Железняка было поручено охранять совнаркомовский эшелон. Только мы отъехали, командир послал меня отнести чай и постельное белье Ленину. Под его кабинет было выделено целое купе, а в соседнем, спальном купе, ехали Надежда Константиновна и Мария Ильинична.
Когда я зашел в купе-кабинет Ленина, Владимир Ильич просматривал телеграфные ленты. Он машинально поблагодарил меня, а потом поднял глаза и несколько удивился, увидев перед собой мальца в матросской форме, с тяжелой гранатой за поясом.
- А скажи, 'юбезный, сколько годков тебе будет? - спросил он, хитро прищурившись.
Я в ту пору неизменно прибавлял себе минимум три года и, не поведя бровью, нагло соврал вождю:
- Пятнадцать!
- Пятнадцати'етний капитан, значит, - усмехнулся он в усы. - А скажи-ка мне, б'атец, что, по-твоему, есть 'еволюция?
Никогда раньше я не задумывался над этим сложным вопросом, но ответ не замедлил себя ждать:
- Революция - это экстаз! - выпалил я.
Ильич внимательно посмотрел на меня, на секунду нахмурился, как бы прислушиваясь к сокровенным внутренним мыслям, и неожиданно зашелся диким хохотом.
- 'еволюция - это экстаз! - хохотал он, хлопая себя по коленкам. Надюша, Маняша, быст'ее сюда! - застучал он в стенку, в припадке смеха суча ногами, как ребенок.
Прибежали заспанные перепуганные женщины.
- Так что такое 'еволюция, батенька? - переспросил меня Ильич в их присутствии.
- Революция - это экстаз! - исправно доложил я.
Теперь уже все трое безудержно хохотали вповалку. Зашел Бонч-Бруевич с телефонограммой - и опять Ильич задал мне тот же вопрос. Но личный секретарь вождя был настроен серьезно.
- Ну, 'адно, давайте, что у вас там? - вытерев слезы, Ленин принял сообщение. - Однако, - посерьезнел он. - Немцы т'ебуют за Пет'ог'ад Мало'оссию. Мало'оссия - наши зак'ома, - стал вслух размышлять он, - а Пет'ог'ад... Пет'ог'ад - колыбель 'еволюции. Какой же экстаз без колыбели, а? - испытующе посмотрел он на женщин.
Женщины закивали в знак согласия.
- Не отдадим колыбель, - решительно заявил Ильич секретарю. - Пусть Т'оцкий немцам так и пе'едаст!
Таким образом, судьба Украины была решена. Не обошлось в поезде и без ЧП: молодой горячий кавказец Коба изнасиловал в тамбуре малолетнюю дочь видного партийца Аллилуева. Когда об этом узнал папаша, дело дошло до драки. Но сцепившихся товарищей по партии быстро разняли и повели на разборку к Старику (так называли Ленина его ближайшие соратники). Ильич, даже не выслушав до конца, махнул рукой: мол, нашли проблему.
