УОЛТЕР. Да, как же. Нет, ты меня послушай, Брюс, может чему-нибудь научишься. Красота и деньги - из этих двух понятий, первое - проходящее, хрупкое. Второе - деньги - прочное. Красоту нужно кормить - платья, шампанское, опера, вечеринки. Деньги же кормят хозяина сами. Ни первое, ни второе не зарабатывается честным путем. И то и другое ты получаешь - или не получаешь - по наследству. Хоть кого спроси.
Входит Крис.
БРЮС. Не знаю...
УОЛТЕР. Вот у Горинга спроси. Горинг! Что важнее - красота или деньги?
КРИС. Ни то и не другое. Хорошее пищеварение - единственная важная вещь в жизни. (Садится с Уолтером).
УОЛТЕР (смеется). A ты скорее всего прав, дорогой мой. Но, если я тебя знаю, ты ведь не хорошее пищеварение сюда искать приехал?
КРИС. Нет. Хочу жениться на больших деньгах.
УОЛТЕР. Ага!
КРИС. Чтобы с их помощью купить столько красоты, сколько мне нужно.
УОЛТЕР. Вот видишь!
КРИС. Тем не менее, чтобы получать удовольсвие от всех этих денег и красот, нужно иметь как минимум хорошее пищеварение.
УОЛТЕР. Остряк ты, парень, однако! Философ!
Входит официант.
ОФИЦИАНТ. Добрый день, сэр. Не хотите ли чего-нибудь?
КРИС. Да как сказать...
УОЛТЕР. Выпей виски.
КРИС. Я сегодня на мели.
УОЛТЕР. Я угощаю. Рано или поздно, ты женишся и станешь богатым, ну и меня угостишь тогда. Я тебя знаю. Ты упрямый.
КРИС. Ну, раз так - немного скотча.
ОФИЦИАНТ. Слушаюсь, сэр. Я мигом. (Уходит).
Пауза.
КРИС (Брюсу). Саманта здесь?
БРЮС. Да. A что? Тебе-то какое дело?
УОЛТЕР. Легче, легче. (Ухмыляется). Бедный парень. Наверное, влюблен в твою дочь, a, Брюс? Что скажешь, Горинг?
Крис пожимает плечами, Уолтер смеется.
УОЛТЕР. Так о чем ты?
КРИС. A я разве?.. A, да - не намечается ли завтра вечером вечеринка?
УОЛТЕР. Естественно. Здесь ничего другого вечерами и не делают - только шляются по вечеринкам. Женщины требуют развлечений, a мужчины только и рады. Летом всегда так. В Нью-Йорке жарко, приезжают сюда - и что вокруг? Дикость, глушь. Ни оперы, ни приемов. Ну и, скучают.
КРИС. Я здесь уже три дня...
УОЛТЕР. A, так тебя не приглашают?
КРИС. Нет.
УОЛТЕР. Чего это они? A, знаю. Здесь все ревнивые, боятся конкуренции. Есть богатые незамужние женщины за которыми все бегают. Ты только что приехал, имения у тебя здесь нет, молод, хорош, остроумен... Я бы на их месте тоже боялся бы тебя приглашать.
КРИС. Имена мне нужны.
УОЛТЕР. Имена?
КРИС. Имена незамужних богатых женщин за которыми бегают.
УОЛТЕР. A, ну конечно. Да вот, Памела Ворвик, например. Очень богата и совершенно свободна. Недавно развелась.
Входит официант с виски, ставит перед Крисом, уходит.
КРИС. Красивая?
УОЛТЕР. Не очень.
КРИС. И сколько у нее?
УОЛТЕР. Точно не знаю. Где-то миллионов двадцать.
КРИС. Иди ты! Много желающих?
УОЛТЕР. Да весь город. Хотя, знаешь, я сейчас подумал - ты как раз подходишь, больше всех. Ты из хорошей семьи, образован, холост, и беден. И так далее. Ну, почему я женат!
КРИС. A она ходит на вечеринки?
УОЛТЕР. Завтра придет к Рокефеллерам, кажется.
КРИС. Можешь достать мне приглашение?
УОЛТЕР. Не знаю, как бы...
КРИС. Можешь меня представить, как своего дальнего родственника.
УОЛТЕР. Блеск! Ты молодец. Но - если ты действительно каким-то чудом женишся на Мисс Ворвик...
КРИС. Обязательно должно произойти чудо? По-другому нельзя?
УОЛТЕР. Что ты за оптимист такой! Мисс Ворвик только что попробовала свободы - что ж ей, сразу в ярмо? Погоди еще...
КРИС. Она - порядочная женщина?
УОЛТЕР. A как же.
КРИС. Тогда - да, сразу в ярмо.
УОЛТЕР. Это как?
КРИС. Она... Лет ей сколько?
УОЛТЕР. Сорок два.
КРИС. A.
УОЛТЕР. Ха! Сразу передумал.
КРИС. Ничего я не передумал. Она достаточно молода, чтобы иметь любовника.
УОЛТЕР. Может быть. Но ведь любовника можно иметь и не выходя замуж.
КРИС. Можно - но тогда никто никогда уже не будет считать ее порядочной. Мы живем в странное время, Гувер. Простая связь - на нее не только смотрят, нахмурив брови - ее публично осуждают, расценивают как преступление. Мисс Ворвик показали бы на дверь в любом приличном доме. Внебрачные же связи замужних женщин рассматриваются как нечто вполне естественное - в худшем случае, как пикантная деталь жизни нашего общества и человеческой натуры. Вполне логично, конечно.
УОЛТЕР. Да? Где же логика?
КРИС. Все дело в так называемом публичном мнении. Незамужняя женщина имеющая любовника становится предметом зависти, поскольку, по общему мнению, она слишком увлекательно живет. Замужние дамы этого терпеть не могут. Однако, поскольку брак считается, теми кто в таковом состоит, самым ужасным положением для мыслящего существа, и замужняя жизнь - самой ужасной из всех образов жизни, ни у кого не поднимется рука осудить несчастную за то, что она ищет себе хоть какую-нибудь отдушину на стороне.
УОЛТЕР. Тебе бы политикой заняться, друг мой. Твоей проницательности хватило бы на десять человек. Я бы никогда сам до такого не додумался! Вот идея, a? К тому же, ты может быть еще и прав! Но не забывай - есть еще вопрос денег. Ты, по твоему собственному признанию, беден. Богатые - очень богатые, во всяком случае - предпочитают партнеров из собственного класса.
КРИС. Это потому что у бедных не хватает смелости.
УОЛТЕР. A ты, значит, смелый, да?
КРИС. Устрой мне приглашение, и Мисс Ворвик станет Миссис Горинг через месяц.
УОЛТЕР. Через месяц? Ты серьезно?
КРИС. Да.
УОЛТЕР. Всего через месяц?
КРИС. Если бы можно было обойтись без составления и подписания бумаг, я бы и в неделю уложился.
УОЛТЕР. A я говорю, - невозможно.
КРИС. Что ж, доказать, что ли?
УОЛТЕР. Докажи. Пари хочешь?
КРИС. Сколько?
УОЛТЕР. Назови сам.
КРИС. Пять тысяч?
УОЛТЕР. Идет. A ты дерзок, Крис Горинг. Ну, что ж, пойдем - зайдем в клуб, a потом на вечеринку.
КРИС. Да, только вот...
УОЛТЕР. Не бойся, я плачу. (Кричит, довольный). Джеймс, поставь все это в счет!
Вдвоем они поднимаются и идут через сцену.
УОЛТЕР. Удивительное место, правда? Столько простора, и можно орать сколько хочешь на официантов! Да, у лета есть свои преимущества. Кстати, ты не социалист?
КРИС. Нет. A что?
УОЛТЕР. Если хочешь, чтобы я тебя представил, назовись социалистом. Умеренным социалистом. Все порядочные молодые люди теперь - социалисты.
КРИС. Спасибо что предупредил. Тогда я тоже.
Они выходят налево.
БРЮС. Ну, ушли, трепачи. И мне пора. (кричит). Джеймс! Поставь все это в счет!
Вбегает официант.
ОФИЦИАНТ. Извините, сэр. У вас здесь нет счета.
БРЮС. Как нет? Есть. Я его открыл еще до того как тебя сюда наняли.
ОФИЦИАНТ. Сэр, пожалуйста, наличными.
БРЮС. A если у меня нет?
ОФИЦИАНТ. В таком случае, как это ни прискорбно, придется позвать полицию...
БРЮС. Ты думаешь у них есть?..
ОФИЦИАНТ. ...и, как это ни печально, сдать им вас с рук на руки, даже если это и принесет мне психологическую травму.
Входит Саманта.
САМАНТА. Джеймс.
ДЖЕЙМС (глаза увлажняются, дрожащим голосом). Да, мадам?
САМАНТА. Отвались.
ДЖЕЙМС. Но, мадам, прекрасная сегодня погода, вы не находите...
САМАНТА. Сколько?
ДЖЕЙМС. A? A! (извиняющимся тоном). Два.
САМАНТА. Вот, возьми.
Она открывает сумочку, вынимает купюру. Официант берет, кидает грозный взгляд Брюсу, другой, полный тайного обожания и грусти, Саманте, и удаляется страдать в одиночестве.
САМАНТА. Привет, папа.
Она снимает перчатки, наклоняется, целует отца.
БРЮС (мрачно). Привет, да.
САМАНТА. Отвлекись. Я тебе привезла пару новых костюмов, оставила в гостиной. Думала, ты дома.
