"Но черт с ними, с этими неприятностями, - вздохнул Старик. Феномен Петра Иваныча полностью все искупает. Как он воспарил душой! Старик даже пошел (сам!) в канцелярию и спросил, как у них с планом, он даже готов был взять к себе Катерину Ивановну, даже придумал ей работу - пыльные бури, этот участок захирел, а сил у Катерины Ивановны много, она быстро наведет здесь порядок, а у Петра Ивановича не будет никаких хлопот с разводом, а то Неверующий стал уже тосковать, подумывая о том, какой шум произведет его развод, вести же двойную жизнь он не мог. Да и Катерину Ивановну было жалко. Куда она теперь, кто ее возьмет?.. И Ленке переживания. Впрочем, Петр Иваныч все равно это сделает, а Старику очень хотелось, чтобы Неверующему повезло, улыбнулось счастье. Старик знал, что у них с Надеждой могут быть и дети... Но про то он даже себе не смел признаваться. Чтобы не сглазить.

Итак, Старик посетил канцелярию, но, как и следовало ожидать, план был выполнен давно, а сверхплановых жертв, безвинно убиенных, кои поступали к нему на Участок Стихий, уже множество толпилось в предбаннике, и Старик не знал, что с ними делать. Мест свободных у него почти не было, а человечество до того озверело, что истребляло безвинных толпами. Из Африки, Азии шли колоннами! Войны вроде большой не наблюдалось, а истребление шло полным ходом. Между делом к Старику привели уже пятого претендента на место Дождя, скрипача лондонского оркестра, которого нечаянно убили в уличной перестрелке гангстеров с полицией. Скрипач даже внешне походил на Дождя, и Старик, отметив это обстоятельство, недовольно хмыкнул.

- Что вы знаете о Козимо Медичи? - спросил Старик и тотчас пожалел о своем вопросе. Ну, конечно же, претендента натаскали как следует, выболтав все о жизни деда Лоренцо. Н-да. Тут и не узнаешь, что за фрукт.

- А кем вы хотели быть в детстве? - спросил Старик.

- Я? Я хотел быть пожарным!..

И здесь чувствовалась бдительная рука Первого Помощника. Уж не заговор ли он готовит, вербуя своих людишек в аппарат? Вон какую продувную бестию подсовывает... Да, но Старик тоже не может до бесконечности тянуть. После девяти дней отсутствия новый Дождь должен быть назначен, а ведь надо оформить еще тысячу справок, а сегодня уже седьмой день (шестой для Дождя). Старик отдыхает, но обстоятельства поджимают. Куда деваться! И это уже последний претендент, после чего Старик должен будет взять любого, кого предложит Первый. А он, чего доброго, выберет такого головореза, что весь участок будет лихорадить. Придется уж оставлять этого оболтуса, чего еще расспрашивать?

И Старик его отпустил, приказав готовить документы. Первый облегченно вздохнул. Но когда Старик дал понять, что хочет побыть один, Первый обиделся. Он был шустрый, этот Первый. Слетел с откоса на машине. Старик спросил его потом: "Куда ты мчался?" И Первый ответил:

"На свидание с девушкой..." И как-то незаметно он выдвинулся. А поначалу гонял облака. Нудная работа. Но потом у Старика обнаружился ревматизм, и он тут как тут. Старый любитель бани. Вылечил, и пошло-поехало. А работал администратором в филармонии. Вообще-то Старик нетворческих людей не берет, но при регистрации посчитали, что поскольку филармония, то это к Старику. Так он и попал. Был Семнадцатым помощником, стал Первым. Старик сам удивился. Но работает четко. Дождя невзлюбил. И Дождь его тоже. Но Дождь в Совете старейшин, и Первому его не укусить. Теперь и старается. Ничего, похоже, уже недолго осталось...

Старик вызвал Седьмого.

- Ну, что? - спросил Старик.

- Фактов много, - ответил Седьмой.

- Что значит много? - пробурчал недовольно Старик. - У тебя всегда на всех есть улики! И на меня, уверен, тоже! Ну, есть же?!.

- Есть, - помолчав, вздохнул Седьмой.

- Ну и что это за улики?!

- Да несущественные... - отмахнулся Седьмой.

- Ну, хватит, хватит! - рассердился Старик. - Выкладывай!

- Во-первых, вы сами определили Дождю размер капель два миллиметра.

- Два-полтора, - поправил Старик.

- Записано: два.

- Ну, хорошо! Дальше!

- Вот, а он все время играет тоньше! По 0,5, а то и по 0,1, а то и вообще по 0,05. А то вдруг сыплет по 6 - 7 миллиметров, то есть пользуется правами всех Дождей, о чем они докладывают. И вы даже пошли на то, что не просто разрешили ему это от себя, а объявили, что добились специального разрешения, что, увы, совсем не так. Согласно же параграфу второго Небесного Устава, за превышение полномочий вам грозит высылка на вечное поселение за пределы Вселенной... - Седьмой замолчал, глядя на Старика. Губы его были плотно сжаты. - Вы сами просили... Дождь путает все наши метеорологические карты и расстраивает метеонауку на земле. А мы же обязались им не вредить, это даже записано в Уставе. А получается, что вредим, ибо то там засуха, то заливает сплошняком. А даже за неумышленное вредительство предусмотрено наказание...

- Знаю! - оборвал его Старик.

- Ну, вот... Старик задумался.

- А Первый знает?

- Да... - помолчав, ответил Седьмой.

- И он знает, что ты знаешь?..

- Да...

- И что?..

- Я перехватил его донос, но ждать больше нельзя. Мне все труднее его контролировать, он повсюду запускает своих людей.

- А у меня есть нарушения и другого характера? - удивленно спросил Старик.

- Их немало, но дальше меня они не идут, а я джентльмен, вы это знаете, и против вас работать никогда не буду...

- Знаю, знаю, - вздохнул Старик.

- А что с Первым?

- Отправить в ад огненных демонов за попытку переворота.

Седьмой кивнул.

- И когда ты предлагаешь? - помолчав, спросил Старик.

- Сейчас.

- Прямо сейчас?

- Я уже его задержал...

- Ну, ты, братец, того, параграф второй Устава гласит... - Старик запнулся и, взглянув на Седьмого, рассмеялся. - Бедный Скотланд-Ярд, я представляю теперь, почему они целых два дня пили на твоих поминках! Здорово же ты им сидел в печенках! Ну что, зови.

- Да ему, собственно, уже вручено обвинительное заключение, и он его подписал.

- Так сразу и подписал? - удивился Старик.

- Не сразу. Но я дал прочитать ему второе заключение, о том, что станет с ним, если начнется расследование и его признают виновным...

- Я знаю, - Старик даже содрогнулся. Одно дело поддерживать огонь в земном ядре, пусть и обгорать, работать, но привыкнуть можно, даже выдвинуться, а стать космической пылью кому захочется, тем более такому честолюбцу, как этот... - И когда ты думаешь его отправить? - спросил он.