- Всего-то и делов! - весело сказал пилот. - Перекачать воздух в другую емкость, а потом заварить пробоину в баке. Или так оставить? В общем, ерунда!

Он присоединил штуцер, открыл вентили на свободном от газа резервуаре, включил автомат перекачки и поплелся обратно, за сварочным аппаратом. "В общем-то, - подумал он, - если перекачать кислород в другую емкость, то этот бак будет уже не нужен. Но лучше его заварить. Просто чтобы на борту был порядок..."

Такие слова бормотал он, волоча сварочный аппарат из мастерской вниз, по горизонтам. На самом деле все было совсем не так просто. Ему очень не хотелось разбирать джамп-двигатель. Даже подходить к нему не хотелось. Тест-пилот очень хорошо знал, почему: с такими вещами лучше не торопиться. Особенно когда есть время, а ты ничего не понимаешь...

"Когда решаются серьезные вопросы - лучше не спешить". Такое правило он вывел для себя уже давно. Заваривая бак, Хоус думал о том, надо ли будет в рапорте написать о странном поведении планеты, приложить ли данные видеозаписи посадки, сделанные бортовым компьютером? Пусть сюда вернутся люди из косморазведки.

Пляшущие планеты и нелепые системы - их профиль. Их забота. А у него свои проблемы - он должен тестировать новые корабли. Договариваться с ними, и приводить их, непослушных, обратно к причалу.

Покончив с перекачкой газа и ремонтом баллона, он отправился разыскивать каюту в жилом горизонте, в которую попал второй метеорит. В помещении было черным-черно: при движении через атмосферу обшивка раскалилась, здесь, в месте пробоя, температура поднялась настолько, что никаких предметов в каюте не осталось.

"Надежная все-таки машина - крейсер! - подумал Хоус, включая мобильную систему охлаждения. - Здесь бушевал пожар, температура внутри была почти такой же, как на обшивке. А за пределами каюты все в порядке. Ничего не пострадало". Пилот наложил термопластырь изнутри. Потом подумал, что лучше бы и с внешней стороны наварить новый лист... Поразмышляв немного, он неожиданно вспомнил о джамп-двигателе, тут же поморщился и бодро направился наружу, чинить броню.

- Вот ведь странно! - сказал он сам себе. - Когда-то говорили: "Романтик".

Старею. Даже не выглянул после посадки наружу, что там? Глаза б мои ее не видели, эту планету. Какая уж тут романтика?

Зашипел воздух, покидая шлюзовую камеру. Хоус проверил оборудование скафандра и опустил маску-фильтр на лицо. Вскоре загорелся зеленый сигнал - "декомпрессия закончена". Створка, потрескивая, медленно поползла в сторону. Она еще не успела остыть после такой жесткой посадки. Пилот выбросил наружу автоматический трап-подъемник и залез в его корзину. Лифт не спеша тронулся вниз.

Не дожидаясь, пока "сиденье" опустится до земли, Хоус ловко перебросил ноги через борт, спрыгнул на грунт. Ему показалось, что легкая волна пробежала при этом по поверхности. Унылое, клочковато-туманное небо над ним на миг расцвело красками - всей палитрой, утратив свою привычную однотонную серость. Легкий ветер ласково коснулся его лица, и он почувствовал это мягкое прикосновение даже сквозь маску. Но все длилось лишь неуловимое мгновение, пока он только коснулся стопами поверхности планеты, так быстро, что в следующую секунду он уже твердо знал: все это ему почудилось. Ибо над головой снова было грязно-серое небо с чернеющими пылевыми облаками, а под ногами - растрескавшаяся почва. Ничто не радовало глаз. Мертвый пейзаж расстилался вокруг, вдали нечетко виднелась линия горизонта, дул порывистый колючий ветер. Панорама освещалась каким-то тускло-замогильным светом, исходившим с небес, непонятно откуда.

Хоус зябко передернул плечами, оглядывая этот унылый мир. "Здравствуй, красавица!" - иронично бросил он планете, стараясь взять себя в руки. Повернулся к своему крейсеру, похлопал кистью в толстой перчатке по обшивке: "Ничего, дружище. Здесь, конечно, не очень весело, но мы с тобой выберемся отсюда.

Обязательно. Не бойся..." Он еще раз оглянулся, окидывая взглядом дикий хаос на земле и в небе, покачал головой.

В этот миг человек услышал плач... Никого рядом не было, он точно знал. Вокруг - только мертвый пустынный пейзаж... Мог ли так стонать ветер? Хоус стоял некоторое время, наклонив голову набок, неуклюже замерев с поднятой для шага ногой. Слушал. Ему стало казаться, что плачет сама планета. Пилот несколько раз ударил кулаком по корабельной обшивке, слушая ее металлический звон. Ему были хорошо знакомы такие ситуации - много лет он провел в дальнем космосе, иногда один, на разведкорабле, бесконечно далеко от людей, в пустоте, где можно сойти с ума от одиночества. Там Хоус придумал себе сказку, что корабли могут разговаривать. Что они живые. Поэтому он мог договориться с ними, поэтому приводил их обратно к причалу. Только никогда не рассказывал об этом другим людям. Но здесь... С планетой... Она ведь не корабль?

Он помотал головой и потащил плазменную горелку к зиявшей в обшивке пробоине.

Прикинул высоту, на которую придется поднимать установку, и поплелся обратно, за переносным подъемником. Повозившись с упрямой мачтой, пилот, наконец, установил стойки крепления, затем подключил электропитание. Пора было тащить бронелист.

Хоус поплелся в сторону шлюза, невольно наклоняя голову, прислушиваясь. Со второй попытки ему удалось выбросить тяжелую плиту вниз и он поволок ее, оставляя глубокую борозду в почве. Пилот продолжал прислушиваться на ходу.

Казалось, планета тихо всхлипывала. Тогда он остановился. Он ведь сам ее обидел - насмешкой. Своими злыми словами, своим ехидным "привет, красавица". Хоус опустил стальной лист на грунт и выпрямился.

- Прости! - сказал человек, обращаясь к мертвому пейзажу. - Я не хотел обидеть... Просто я зол, понимаешь...

Краснея от собственной глупости, он потащился с плитой дальше. Однако ему почудилось, что воздух наполнился тончайшими нежными ароматами, от которых у него закружилась голова. Как это можно почувствовать сквозь маску?!

Вдруг у него в ушах прозвучал пронзительный крик, наваждение разом исчезло.

Нечто неосязаемое, большое, корчилось в муках... Хоус моментально обернулся, выхватывая ствол, но позади него было только до боли знакомое мертвое пространство.

- Бред! - прошептал он сам себе. - Бред!

Ни холмика. Ни деревца. Ровная, гладкая как стол, мертвая пустыня. Черный грунт. Противный колючий ветер. Низкое косматое небо. Никого. Хоус рассердился, сам на себя, и принялся поднимать плиту к нужному месту. Жаль, что самозатягивающаяся броня не сможет поглотить такое большое отверстие.

Он довольно долго пыхтел и корячился, прилаживая закругленную плиту к почти вертикальной боковой стенке, и все это время у него было чувство, что за его спиной стоит некто и внимательно наблюдает. Неоднократно пилот резко оборачивался, но всякий раз скулы сводило от тошнотворно-серого пустынного пейзажа. Хоть бы кто-нибудь... Пусть даже пришлось бы стрелять. Лишь бы выпустить очередь в этого "кого-то", чтоб отыграться за все. Пилот решил ни на что не обращать внимания. Если планета может кричать, как живое существо, как женщина, почему она не может смотреть?

Он должен выбраться отсюда. Странная планета. Планета-женщина. Он замер, пораженный сходством. "Точно... Такая же хаотическая и непредсказуемая. Только уж очень неухоженная".

Стальная конструкция подъемника ушла из-под ног, и Хоус сорвался с обшивки.

Удар получился чувствительным, следом за человеком вниз прилетел сварочный аппарат. Хорошо, что плита была почти целиком приварена, не упала, не раздавила, не прихлопнула, как муху...

- Нельзя ли полегче?! - нервно выкрикнул он, обращаясь неизвестно к кому.

Пилот машинально ощупал себя - кости были целы. Несколько минут человек просидел, прислонившись спиной к почти остывшему корпусу звездолета. Очень тянуло закурить, хотя курить он давно бросил... Таких планет он еще не встречал.

Или это была случайность? Проверять ему не хотелось.