Ольга Петровна лежала на кушетке.

При входе его она отложила французский журнал, который просматривала, и повернула завитую пышную голову к нему. Она молча смотрела на него и так же молча, но не спуская с Митеньки глаз, подняла свою холеную руку с золотой змейкой, обнаженную до локтя, и протя-нула ему для поцелуя.

- Что вы смотрите так на меня? - спросил, смешавшись, Митенька, не зная, какой взять тон.

- Я хочу получше рассмотреть человека, для которого я совершенно неинтересна, - ска-зала Ольга Петровна, подвинувшись и как бы давая гостю место около себя на низкой кушетке.

- Вы говорите то, чего совершенно нет, - сказал Митенька.

А сам думал о том, что дома Павел Иванович или нет? И можно ли ему говорить иначе, чем просто знакомому. Вдруг он что-нибудь скажет, а в другой комнате сидит Павел Иванович.

Но спросить у Ольги Петровны он не решался, так как в ней всегда было что-то, что застав-ляло бояться стать в глупое положение при малейшем неловком шаге.

- Вы забыли сюда дорогу? - спросила Ольга Петровна. И ее тон был опять такой, что трудно было разобрать: шуточная в нем ирония, в ответ на которую ее можно так же шутливо обнять и успокоить поцелуем; или нешуточная, при которой руки, протянувшиеся к ней, риску-ют обнять пустое место. От этого неопределенного, двоящегося положения он чувствовал, что все более и более теряет почву и свободу отношений.

- Я в последнее время всюду забыл дорогу, - сказал он, попытавшись улыбнуться, - и я сам не знаю, что мне нужно.

Бок молодой женщины, одетой в легкое шелковое платье, почти прикасался к нему на узкой кушетке, и это еще больше поселяло в нем путаницу и неопределенность положения. Главное, благодаря ее тону, он не знал, одна она дома или нет. Он никак не мог стать в тон таких отноше-ний, какие были бы возможны и естественны после того, что произошло, и теперь молодая женщина могла заключить по его натянутым неловким фразам, что он ее обманул.

- А какой вы сюрприз мне приготовили? - спросил он, чтобы что-нибудь сказать.

- Вам сюрприз интереснее? Ну, хорошо,- сказала Ольга Петровна,- ничего не подела-ешь.

Митенька испугался. Это вышло нелепо, что она его безразличной фразе придала коварный смысл, который окончательно топил его.

Он хотел взять ее руку, в чем-то разубеждать, но Ольга Петровна, отняв руку, приподнялась на локте и крикнула в соседнюю комнату:

- Ирина, пойди сюда!

В дверь вошла она. Митенька ничего не успел сообразить, не успел даже встать. Он похоло-дел. Точно неумолимый судья застал его там, где он не ожидал. Он так растерялся, что продол-жал сидеть около лежавшей Ольги Петровны.

Ирина в белом платье с веточкой акации в руках стояла у портьеры и смотрела на него. Казалось, что она спрашивала этим взглядом его о самом главном.

У Митеньки прежде всего мелькнула испуганная мысль: не сказал ли он чего-нибудь неудо-бного, что обнаружило бы перед ней его истинные отношения к Ольге Петровне, и не слышала ли Ирина.

Но наверное, слава богу, не слышала: лицо ее выражало все тот же вопрос и робкую ласку и сознание своей вины в том, что она нарушила его желание и прибегла даже к уловке, чтобы увидеть его раньше, чем он этого захотел.

Митенька наконец встал и, сказав: "Здравствуйте", подошел к Ирине, чувствуя, что сейчас зацепится ногами за ковер или свалит что-нибудь.

Они сели.

Причем Митенька в рассеянности, возросшей до крайних пределов, сел было опять на кушетку около бока Ольги Петровны, но сейчас же спохватился и пересел на стул, что вышло еще более глупо. При этом он каждое свое движение видел со стороны.

То, что было дальше, было слишком ужасно.

Митенька, не знавший, о чем говорить, с одной стороны, чувствовал на себе испытующий, вероятно, презрительно-насмешливый, взгляд Ольги Петровны, а с другой - видел, как с лица Ирины постепенно исчезают и ласка, и робкая виноватость, и вопрос... Скоро ее лицо приняло выражение окаменелости. Она сидела и, держа на коленях ветку, напряженно машинально ощипывала ее. Потом быстро встала и, сказав что-то вроде извинения, почти выбежала в балконную дверь.

Все было ясно. И в то же время так невероятно, так дико-позорно...

Он виновато и беспомощно оглянулся на Ольгу Петровну.

- Пойдите туда... что с ней? - сказала тревожно Ольга Петровна.

Митенька встал, машинально подчинившись, и пошел в ту дверь на террасу, куда выбежала Ирина.

LIII

Митенька спустился в сад и, мучаясь тем, что произошло, пошел разыскивать Ирину. Он был так убит, растерян и так рассеян от этого, что каждую минуту то спотыкался на выступив-шие из земли корни на дорожке аллеи, то натыкался головой на низкую ветку.

Ирину он увидел в конце аллеи на скамейке. Она сидела все с той же изломанной веточкой акации в руках, неподвижно устремив напряженный взгляд перед собой.

Она даже не слышала, как Митенька подошел к ней. Только когда он был в нескольких шагах от нее, она вдруг вздрогнула и испуганными глазами посмотрела на него. Митенька против воли улыбнулся растерянной и признающейся улыбкой.

Ирина, не ответив на улыбку, все так же с испугом смотрела на него, как бы не понимая, что этому человеку нужно от нее.

Было время, и так недавно, когда она сама искала его, пришла к нему, когда он мог бы смело обнять ее и прижать к себе, как свою. Он чувствовал себя тогда таким сильным, а ее слабой, верящей в него. Теперь же их разделяла целая пропасть. Почему?

Самый позорный момент был тот, когда она вошла в комнату и стояла у портьеры и своим взглядом как бы спрашивала:

- Ты готов? Достиг своей большой цели? Пришел за мной?

И он, как уличенный в мелком обмане, ничем не мог ответить на этот взгляд.

- Ну, что же, Ирина? - сказал несмело Митенька, садясь на скамейке несколько боком, чтобы быть лицом к девушке. - Что ты, что с тобой? виновато и тревожно спрашивал он.

Ирина, глядя неподвижным взглядом в пространство, медленно покачала головой.

Если бы ему судьба ценой целой жизни дала хоть на мгновение способность испепеляю-щей, титанической любви и страсти, с какой бы радостью он сжал в своих объятиях эту девушку!..

Свести всю историю с неудавшейся новой жизнью на шутку, сказать, что даром потерял только месяц, а теперь приняться за определенную здоровую работу.