Он подумал несколько минут и сказал, улыбнувшись и махнув рукой:
- Ладно, давай поедем... Была, не была!
3.
... - Хорошее место, правда? - спросила лыжница, пристально глядя своими зелеными глазами на Оксану и Бориса. - Спокойно, тихо... Я уверена, что вам тоже понравится...
Оксана и Борис инстинктивно прижались друг к другу. Чувство тревоги от чего-то непонятного и зловещего все нарастало и нарастало. Но у Бориса это чувство было сильнее, чем у Оксаны, потому что ему казалось, что он видел эту женщину раньше. Только где и при каких обстоятельствах он её видел, он никак не мог припомнить...
Лыжница открыла калитку, и они вошли в небольшой дворик. Навстречу им бросилась огромная немецкая овчарка.
- Фу, Смелый, фу, - осадила её хозяйка. - Свои... Фу! Снимайте ваши лыжи, оставьте их здесь у входа.
Оксана и Борис сняли лыжи, хозяйка тем временем открыла дверь.
- Боря, - прошептала еле слышно Оксана. - Почему-то мне не хочется входить туда. Может быть, не будем. Поедем отсюда. Не так уж у меня болит нога. Доберемся как-нибудь.
- Да что ты боишься, глупенькая? - отвечал Борис, хотя ему тоже было не по себе. - Отдохнем, тебе перевяжут ногу и поедем...
Оксана каким-то осуждающим затравленным взглядом поглядела на Бориса и опустила глаза.
- Прошу, - торжествующим голосом произнесла лыжница.
Борис и Оксана вошли в дом. Оказались в тесном предбаннике, а затем перед ними открылась и вторая дверь.
- Кто там? - раздался скрипучий мужской голос.
- Гости к нам, Матвейка, гости, - с радостью в голосе произнесла лыжница. - Да какие гости...
Дверь со скрипом захлопнулась, и молодые люди оказались в большой, но довольно темной комнате. Маленькие окна с толстыми решетками на них, дощатый пол, посередине комнаты большой квадратный стол... По одной стороне комнаты огромный громоздкий старый сервант, довольно низкий потолок с причудливой люстрой над головой... В комнате пахло чем-то застойным и несвежим, из другой комнаты несло чем-то жарящимся...
- Садитесь, - пригласила хозяйка, указывая гостям на громоздкие стулья с высокими спинками. Они переглянулись и сели.
- Ну..., - произнес скрипучий мужской голос, и заскрипели половицы...
- Боже мой, - с ужасом шепнула Оксана, увидев вошедшего... Инстинктивно прижалась к плечу Бориса.
Это был карлик с огромной неправильной формы головой с густой шевелюрой и большими черными глазами с нависшими над ними кустистыми бровями. Несмотря на его маленький рост, он весь был каким-то плотным, крепко сбитым. Вся его нелепая фигура источала большую физическую силу и неукротимую энергию. Он быстрыми шагами подошел к побледневшим от неожиданности молодым людям.
- Добро пожаловать, - произнес он, обнажая в широкой улыбке ослепительно белые крепкие зубы. После этого вопросительным взглядом поглядел на хозяйку, та ответила едва заметным жестом. Но Борис заметил этот странный, непонятно что выражающий жест.
- Это Матвей, мой брат, - представила странного человека хозяйка. - Я понимаю, его вид несколько необычен. Но он очень добрый и порядочный человек. А меня зовут Ядвига. А вас, наши юные гости? - каким-то задорным взглядом глядела она на Бориса и Оксану.
- Меня Борис, её Оксана, - произнес Борис за обоих. Оксана замкнулась в себе и молчала. Борис понимал, что ей от чего-то очень страшно.
- Вы, Оксана, как-то приуныли, - заметила Ядвига. - Чем-то вам у нас не нравится... Да, мы люди довольно необычные, от того-то и живем вдалеке от мира. Но гостям всегда рады и сумеем достойно их принять... Не откажетесь попить с нами чайку, я надеюсь?
- М-можно, - промычал Борис. - Отчего бы и нет?
- Совершенно правильно, - вдруг рассмеялась Ядвига. - Отчего бы нам не попить чайку в столь славной компании? Скоро к нам присоединится ещё один человек. Надеюсь, он вам тоже понравится. Ты что-то там на кухне жарил, Матвейка? И, по-моему, у тебя как всегда подгорело...
- Ничего, есть можно, - улыбался карлик Матвейка, а затем вышел из комнаты и вскоре принес на железном подносе тарелку с оладьями и чайник.
- Ну вот, и угощение готово, - сказала Ядвига. - Садись, Матвейка, потчуй наших дорогих гостей!
Матвейка вытащил из серванта тарелки и поставил их перед гостями. Вид его вообще был довольно забавен, вот только в сочетании с этим затерянным в лесах домом и вообще, с какой-то странной аурой, царящей в этом доме, его облик вызывал некие иные эмоции. Он был одет в толстый черный свитер и такие же черные шаровары, на ногах были валенки. А энергия так и била из него ключом.
- Берите оладки, - предложила Ядвига, разливая чай по огромным чашкам. - Матвейка сам готовил...
Оксана и Борис положили себе по два оладушка. Попробовали и чуть не поперхнулись, до того они были отвратительны на вкус. Было такое ощущение, что они пожарены на рыбьем жире. Но реакция карлика на их реакцию была и вовсе неадекватна. Он вдруг багрово покраснел, широкая улыбка мигом сошла с лица, на его огромном лбу вздулась толстая жила, а маленькие, но очевидно очень сильные кулачонки сжались в гневе.
- Не нравится? - прошипел он. - Угощением брезгуете? - И, привстав с места, сделал на своих коротких ножках какое-то угрожающее движение по направлению к молодым людям. Что бы он стал делать дальше, трудно сказать, но Ядвига, сидящая между ним и Оксаной, остановила его.
- Тихо, тихо, - как-то зловеще прошипела она. - Не нравится, так не нравится. Я сама тебе говорила, что у тебя пригорело... Экой ты обидчивый, Матвейка... Так не годится... На вкус и цвет товарищей нет...
Матвейка продолжал стоять около Оксаны весь напружинившись, тяжело дыша от бешенства и суча свои маленькие крепкие кулачонки. Трудно сказать, что было бы дальше, но тут на сцену вышел, а точнее, выкатился ещё один персонаж...
... Послышался какой-то странный звук, словно по дому ехали колеса. Так оно и оказалось. В комнату въехала инвалидная коляска, в которой сидел совершенно лысый старик очень крупного и могучего сложения. Первым звуком, изданным им, был хриплый кашель. Кашлял он долго, мучительно, весь покраснел, круглые глаза под огромными надбровными дугами с жиденькими белесыми бровками буквально выходили из орбит от этого тяжелого кашля.
Ядвига подошла к нему и бережно обняла его за могучие плечи.
- Что с тобой, папа? Что с тобой? - спросила она.
Старик в свою очередь хотел что-то спросить, указывая пальцем на Оксану и Бориса, но от кашля не мог ничего произнести. Наконец, из его рта извергнулась омерзительная мокрота и плюхнулась на пол прямо около стула, на котором сидела Оксана. Она невольно дернулась и прижалась к Борису.
- Что-то мне не нравятся эти люди, - произнес Матвейка. - И мы, я вижу, им тоже не нравимся.
- А почему, собственно говоря, мы им должны нравиться? - усмехнулась Ядвига. - Они люди молодые, цивилизованные, веселые, не то, что мы - лесные отшельники и затворники. Им с нами скучно, угощение наше им неприятно. Ну и что с того? Все это вполне объяснимо. Сейчас они отдохнут, мы перевяжем гостье ушибленную ногу и они поедут восвояси... По своим молодым делам. Что им до нас? Что нам до них?
- Ты кто?! - вдруг сквозь свой хриплый кашель сумел произнести лысый старик, указывая пальцем на Бориса. - Я ведь тебя знаю! Знаю тебя!!! громко прокричал он и направил свою коляску к Борису.
- Откуда, папа, ты его можешь знать? - остановила его Ядвига. - Иное дело, он кого-то тебе напоминает...
- Я ещё не выжил из ума, как вы все тут полагаете... И прекрасно узнал его! И сейчас поговорю с ним по душам, с этой сволочугой позорной... Ты думаешь, если я старик, и у меня парализованы ноги, то не смогу навешать тебе, ферту эдакому, хороших физдюлей? Да мы сейчас тебя так обработаем, что ты своих не узнаешь...
При этих словах оживился и карлик. На его лице снова появилась широкая улыбка, только теперь его огромные глаза светились не глупой радостью, а злобной, предвкушением разборки, которую обещал гостю отец.
