Аппетит начал разыгрываться, когда они так удачно слиняли с места преступления... О судьбе Пальчука, отравленного Кротовым, он и понятия не имел, хотя кое-какие нехорошие подозрения стали приходить к нему в голову.
А уж столь технично исполненное им убийство Кротова вселило в его душу чувство неподдельной гордости. Теперь он стал счастливым обладателем уже трехсот тысяч долларов. Ему так никогда и не довелось узнать, что его собственное уничтожение намечалось Кротовым несколько позднее, он мог лишь предполагать это... Ренат ничего не планировал заранее, он действовал, словно заведенный, словно зомбированный запахом крови и долларов. С пухлой пачкой денег в кармане он стал голосовать. Попутка нашлась быстро, на "Газели" он доехал до Москвы.
Следующим пунктом его следования была квартира любовницы Кротова Светланы Татушиной. От Кротова, раскрывшегося перед ним по причинам, о которых он мог только догадываться, он знал, что все награбленные деньги он хранит у Татушиной... Остальное дело техники... Она спокойно, ни о чем не подозревая, открыла ему дверь, со слов Валерия, считая его фраером и маменькиным сыночком... После того, что сделал Ренат на дороге, ему уже ничего не было страшно. И никого не жалко. "А где Валерка?", - спросила его, зевая, Татушина, заходя в комнату. - "Валерка-то?" - переспросил Ренат и неожиданно для себя улыбнулся. Эта улыбочка не понравилась Светлане. "Ты что?" - вдруг испугалась она. - "Я-то? Да ничего...", - продолжал улыбаться он, делая шаг по направлению к ней. Щелкнуло, выскакивая наружу, лезвие, насмерть перепуганная Татушина дико закричала. Ренат бросился к ней и левой рукой зажал ей рот, а правой нанес свой отработанный удар под левую грудь. Татушина дернулась из последних сил и упала на пол. Ренат отпустил левую руку от её рта. "Шакал...", - прошептала умирающая Татушина, с ненавистью глядя в глаза своему убийце. "Пустые слова...", - ответил дрожащими губами побледневший как полотно Ренат и резким движением вытащил из-под её груди нож. Хлынула кровь. Он вскочил, боясь перепачкаться. Действовать надо было быстро и оперативно, ведь соседи могли услышать её душераздирающий крик, а с пустыми руками он уходить отсюда не собирался. Он вскрыл сейф, вытащил оттуда сто двадцать тысяч долларов и был таков. Кроме денег он прихватил с собой также находящуюся в сейфе записную книжку Кротова и именно из неё узнал адрес Карабанова. Аппетит Рената стал просто-таки волчьим... Ему хотелось ещё денег, и, соответственно, ещё крови... Порой он даже не отдавал себе отчет, чего ему хочется больше, денег или крови...
...В столе Карабанова после убийства отца и сына он обнаружил сто восемьдесят тысяч долларов. Теперь у него было шестьсот тысяч... И тут в окне, выходящем во двор дома, он увидел подъезжающую на большой скорости к подъезду милицейскую машину и выскакивающую оттуда буквально на ходу оперативную группу... Счет шел уже не на минуты, а на секунды... И Ренат уже совсем перестал испытывать чувство страха, его заменил какой-то безумный азарт борьбы за свое существование... В него будто бы вселился некто очень сильный и абсолютно ничего не боящийся. Этот некто словно и руководил его действиями...
Он позвонил в дверь старушки Дорошевич, и та открыла ему. Церемониться с крохотной старушкой, вдовой боевого адмирала, он не стал. Не дав ей произнести ни звука, он закрыл ей рот своей нежной мягкой ладошкой, толкнул её в комнату и спокойно задушил её.
Да, этим днем Ренат мог гордиться... Как он все здорово сделал! Задушил бабушку, перелез по доске в соседний подъезд, попал в пустую квартиру, выбрался из нее, выстрелил в мента, попавшегося на пути, выкинул из "Жигуленка" автомобилиста, проехал метров двести, чуть ли не на ходу выскочил из машины и нырнул в толпу... Шел час пик, затеряться оказалось несложно... Вот и все... Сел в электричку на Белорусском вокзале и поехал, куда глаза глядят... И не попался, и добрался до Воробьевска, по пути зайдя в парикмахерскую и побрившись наголо, зайдя в комиссионный магазин и приобретя себе соответствующую одежду... Здорово, однако, все получилось... Несколько позже за хорошие деньги он справил себе паспорт на имя Вадима Александровича Соколухина, купил дом за высоким забором на окраине Воробьевска, где можно было спокойно отсидеться в обществе очаровательной Жанны... Ренат Темирханов перестал существовать...
... И вот, ностальгия, видите ли, замучила... Решил дать о себе весточку Эльмире... Какая глупость... Нет, он не стайер, он не может долго торчать на одном месте, ему нужны новые приключения, новые страсти... Надо делать отсюда ноги, тем более, становится опасно... Ведь он же во всероссийском розыске...
- Вадик! - окликнула его Жанна. - Ты что сегодня такой скучный и грустный?
- Пошла ты! - грубо ответил Ренат и сделал большой глоток пива.
- Ты что, с ума сошел? - Слезы заблестели в глазах у Жанны. Она видела, как в последнее время он переменился к ней. К тому же доброхоты сообщили ей, что видели её дружочка в гостинице, где он навещал одну интересную особу восточного типа. Городок маленький, все на виду... Тогда она предпочла смолчать и не устраивать сцен ревности, но кошка между ними пробежать успела...
- Сошел с ума, сошел, только не сейчас, сошел тогда, когда позвал тебя к себе жить, - проворчал Ренат, находясь в состоянии, близком к бешенству.
- Ты же говорил, что любишь меня, - пыталась возражать Жанна, но наткнулась на какой-то совершенно оловянный взгляд этих больших, черных как маслины красивых глаз. Она поняла, что разговор не только бесполезен, но может принять совсем нежелательный оборот.
До последнего времени он был достаточно внимателен к ней, дарил подарки, говорил нежные слова... Единственное, чего он не любил, так это расспросов о себе, о своем прошлом. Если она что-то пыталась выяснить, он отвечал односложно, пытаясь превратить вопрос в шутку, и глаза его становились круглыми, как бусинки и совершенно непроницаемыми... Когда она попыталась заикнуться о том, что неплохо бы узаконить их отношения, он просто промолчал, и глаза его стали совсем уже круглыми и недоступными... Но в последнее время, особенно после известного визита в гостиницу, он стал меняться буквально на глазах. В его поведении чувствовалось все нарастающее раздражение...
- У меня плохое настроение, - прошипел он. - Иди к себе, я не испытываю никакого желания выяснять с тобой отношения...
- Тогда я поеду домой, - заявила Жанна сквозь слезы. - У меня, в конце концов есть своя квартира.
- Вот-вот, - обрадовался было Ренат. - Это самое то, что нужно... Вали по холодку. - А потом вдруг призадумался и переменил свое решение. Но, вообще-то, ты подумай, стоит ли это делать... У меня просто плохое настроение, с каждым такое бывает... А ты сразу "домой"... Что там тебе делать? Скука одна смертоносная... Ты погоди, погоди, давай вот что поедем куда-нибудь отдыхать... А? Засиделись мы тут, в твоем занудном Воробьевске... Дел у нас никаких нет, деньги есть... Поедем и отдохнем... Например, в Сочи, или в Крым... На машине, с ветерком... Что ты думаешь о таком предложении?
Жанна молчала, вытирая слезы. Она не знала, как ей реагировать на подобные перепады настроения у своего сожителя. Во всяком случае, между ними уже пробежала черная кошка, и Жанна не могла как раньше безоговорочно доверять ему... К тому же ей недавно было сделано неожиданное предложение. И только теперь она стала серьезно задумываться над ним...
Примерно месяц назад к ней подошел местный авторитет по кличке Шульц, данной ему за его ярое пристрастие к немецкому пиву, с которым она была давно знакома, и стал задавать вопросы про Соколухина. Поначалу простые вопросы, но Жанна понимала, что просто так Шульц задавать вопросов не станет. Она отвечала, что Соколухин человек не очень зажиточный, но и не бедный, он, вроде бы, то ли из Москвы, то ли из Питера, занимался каким-то бизнесом, заработал немного денег и решил осесть в глубинке. Собственно отвечала то, что знала сама. Действительно, Соколухин не высовывался, не сорил деньгами, жил достаточно скромно, ездил на "Жигуленке", дорогих вещей не покупал. А то, что купил дом? Ну и что - продал квартиру в Москве или в Санкт-Петербурге и купил... Подумаешь... Однако, Шульц сомневался в сказанном и предложил Жанне как следует прощупать своего друга. Та с негодованием отвергла такое странное предложение. "Дурак ты," - ответила она. - "Я же люблю его, мы поженимся... А ты - прощупай, выведай... Привык все мерить одними баксами..." Шульц смолчал на этот выпад девушки, с которой вырос в одном доме, но свою идею вовсе не забыл...
