- Я вижу в ваших глазах недоумение.
- Это не мое дело, месье. Имущество ваше, я должен лишь заверить завещание.
- Но вы хотите сказать своим взглядом, что я совершаю ошибку. Говорите же... Я требую...
- Вы не вправе от меня требовать обсуждения ваших действий, месье. Но из уважения к вам я нарушу свои принципы. Мне известно, что жена вашего племянника участвовала в преступлениях против вашего сына, его жены и жены вашего племянника - я имею в виду, бывшей жены. Вам хотелось бы, чтобы эта женщина распоряжалась вашим состоянием?
- - Когда эта женщина даст о себе знать, она должна быть немедленно арестована и понести заслуженное наказание. Но если у нее родится ребенок, он будет мой кровный родственник, потомок, наследник. Разумеется, улыбнулся он, - должна быть произведена экспертиза на предмет отцовства моего племянника, тщательная и честная. И если будет доказано его отцовство, этот ребенок получит большую часть моего состояния.
Вы поняли мою мысль, месье Делинь?
- Но вашему племяннику шестьдесят лет, и я полагаю, что ваше завещание не будет иметь силы.
- Ну и прекрасно! - хрипло засмеялся старик. - У нас, стариков, свои причуды, без них скучно было бы помирать. Никто не родится - значит, все останется, как и было в предыдущем завещании. Только выплата Жан-Пьеру должна увеличиться.
- Вы поразительный человек, месье Дорохов, - с уважением произнес Делинь. - Но не хотелось бы вам внести в это завещание некоторые уточнения? Например, вы могли бы поставить условие вашему племяннику развестись с этой женщиной, тем более что она находится неизвестно где, и жениться на другой, и вот тогда бы их ребенок унаследовал ваше состояние.
- Ни в коем случае! - сказал Дорохов. - Я не намерен шантажировать моего племянника. Раз он женился на этой преступной женщине, это его дело. Но ребенок, если он родится, невинен, это моя родная кровь, мой потомок. К тому же, как вы справедливо заметили, моему племяннику уже более шестидесяти лет, и не так уж много времени остается ему, чтобы обзавестись потомством.
Так что такого уточнения не будет.
- Тогда такой вопрос, месье Дорохов. А что, если, вы меня извините за прямоту этот ребенок родится уже после вашей кончины?
- Тогда остается в силе прежнее завещание.
Я должен знать о рождении своего наследника, - твердо произнес Дорохов.
- Я понял вас, месье. Сейчас мы быстро составим новый вариант вашего завещания.
Он составил завещание, Дорохов подписал его своей красивой каллиграфической росписью, а нотариус Делинь заверил его. Дело было сделано.
- Извините меня, месье, что-то я сегодня задаю много вопросов и даю много советов, уж больно необычным делом я занимаюсь. Что вас побудило именно сейчас, сегодня прийти к такому оригинальному решению? Неужели суд над этими преступниками Заславским и Леклерком, которые понесли заслуженное наказание? Неужели то, что вина в преступлении жены вашего племянника не была доказана? Неужели эта театральная речь, которую Заславский произнес в суде? Вы слишком умны, месье, чтобы верить всему этому.
- Да что вы! - хрипло расхохотался Дорохов. - Я убежден в виновности этой женщины, я ничуть не глупее ее. И слова этого русского бандита, его извинения передо мной на меня не подействовали. Тут другое... - Его подслеповатые глаза покрылись какой-то пеленой. - Во сне ко мне пришло видение. Я видел ребенка, мальчика... Он был так похож на моего несчастного Поля, такие каштановые кудрявые волосы, голубые глаза, нежная кожица, складочки на ручках и ножках. Я видел его как живого, Делинь! И я понял вот что... - Он понизил голос. - Этот ребенок существует. Он уже есть... И очень скоро он выйдет на свет божий...
Делинь бесстрастно глядел на него.
- Вы полагаете, я сошел с ума, Делинь? Может быть, и так. Но я настолько богат, что мне это позволительно. И все же я уверен, что этот ребенок не фантом моего старческого воображения. И скоро вы убедитесь в этом...
- Простите меня, месье, но эта женщина находится в бегах, и даже если она родит ребенка, она может никому не сообщить об этом. Не узнаете об этом и вы, вряд ли можно полагаться на вашу интуицию в таком конкретном вопросе. Так что даже если вы правы и ребенок этот появится в скором времени на свет, а с вами, простите меня, что-то случится, ваше состояние все равно никак не сможет достаться этому ребенку.
- А вот тут вы, пожалуй, правы, Делинь. И вы должны сообщить о моем решении в Москву, моему племяннику Дорохову Андрею. Причем не телеграммой, не факсом, не звонком - вы отправитесь туда лично и тет-а-тет скажете ему о моем решении. А он уж пусть, как сумеет, информирует свою преступницу-жену. Он найдет способ, поверьте мне. Но вы должны подчеркнуть, что никто - ни я, ни правосудие, ни господь бог - не освобождает ее от ответственности за совершенные ею преступления. Об этом не может быть и речи. Речь идет только о ребенке, если он родится до моей смерти. Все, Делинь, я очень устал, и мне не хотелось бы умирать сегодня, не дождавшись конца этой драмы. Воистину, жизнь - это театр, а все мы в нем актеры... Отправляйтесь в Москву незамедлительно, Делинь!
Они выпили по чашке кофе, а затем Делинь уехал. Дорохов же распорядился проводить его в сад. Жан-Пьер под руку вывел старика на свежий воздух.
Стоял великолепный апрельский день. Все начинало цвести, шуршали листвой огромные платаны, мимо которых, еле передвигая ноги, поддерживаемый Жан-Пьером, шел старик. Дул легкий весенний ветерок, старик жмурил усталые глаза, тяжело опирался на палку с серебряным набалдашником и вдыхал воздух. И прошлое, и настоящее, и недолгое будущее сливались воедино в этом опьяняющем весеннем воздухе. Жизнь продолжалась...
Через несколько дней Дорохова посетил нотариус Делинь и сообщил, что его поручение выполнено...
