- Да мало ли! Послушайте, Костя, я правда не буду обсуждать это с вами. Не обижайтесь.

- Можете не обсуждать, - великодушно разрешил доктор. - Сейчас главное - действовать. В дурдоме я провел некоторые оккультные действия. Впрочем, неважно... Так вот, если в самый трудный момент вы будете рядом, то впереди вас ожидают долгие годы счастливой совместной жизни... - Он облизал пальцы и обвел глазами стол. - А что, соку больше нет?..

- Откуда вы можете знать, кого что ожидает? - спросила Ольга, подавая ему очередную баночку.

- Как вам сказать... - пробормотал Константин, стиснув неподатливую крышечку. - С некоторых пор я все больше овладеваю даром ясновидения...

- А, да... - вспомнила Ольга. - Вы же говорили, что приехали из дурдома.

- Между прочим, это тут совершенно ни при чем, - строгим тоном сообщил доктор и единым духом расправился с содержимым баночки. Потом удивленно поглядел на хозяйку, которая почему-то не спешила переодеваться. - Я уже заканчиваю, Оленька, так что собирайтесь скорее, у нас мало времени...

- Нет. - Ольга отрицательно покачала головой. - Я не поеду к Володе, пока он сам этого не захочет.

- Поверьте мне как специалисту: он этого очень хочет...

- Не обижайтесь, Костя, - девушка встала из-за стола, - но я никуда не поеду. Доктор сыто икнул.

- Извините... - Он снисходительно, хотя и снизу вверх, поглядел на Ольгу. - Ох уж эти мне барышни, которых надо силой тащить навстречу собственному женскому счастью. Вам просто повезло, что я оказался рядом!

- Что вы, интересно, о себе возомнили? - уже раздраженно спросила девушка. - Кто вы такой, в конце концов?!

Не обращая ровным счетом никакого внимания на возмущение собеседницы, Костя надкусил эклер, последнее, что оставалось на столе.

- Я - ум-хум... - сообщил он с набитым ртом.

- Что? - переспросила Ольга.

- Колдун, - охотно повторил доктор, цыкнув зубом. - То есть народный целитель. Инженер человеческих душ.

- Но... Я о вас никогда не слышала...

Костя довольно погладил себя по животу и пообещал радостно:

- Ничего, еще услышите!

Рыжий бродил по огромному столу и принюхивался к новым для себя запахам. В кабинете Толстого сидели Буржуй, Пожарский, Воскресенский и сам хозяин. Сидели они уже давно, с самого утра. Все, о чем следовало поговорить, было не раз обговорено. Теперь оставалось только ждать. И в комнате повисло напряженное молчание, которое изредка прерывало лишь удивленное мяуканье Рыжего, делавшего свои маленькие кошачьи открытия.

Тишину разорвал звонок телефона. Все переглянулись. Только Толстый так и не отвел от стены неподвижного мертвого взгляда. Буржуй нажал кнопку громкой связи, и комнату заполнил лениво цедящий слова голос Кудлы:

- Это я. Только избавь меня от эпитетов, у меня сегодня с утра деловое настроение. Время для проявления эмоций у нас еще будет...

- Чего ты хочешь? - Буржуй от ярости с трудом разжимал челюсти.

- Сначала я скажу, чего хочешь ты. Поправь меня, если ошибусь. Ты хочешь, чтобы Володя и шлюшка не пострадали, так?

Толстый, который, казалось, вообще ничего не слышит вокруг, вдруг вскочил и свирепо заорал в микрофон:

- Эй ты, козел белобрысый! Иди сюда, ниньзя хренов! Один на один! Только ты и я! Ну!!!

- Слушай, переключи звук на трубку, - в голосе Кудлы появились раздраженные нотки. - Меня тошнит от истерик.

Буржуй успокаивающе стиснул плечо друга. Тот рухнул в кресло и снова уставился в стену.

- Говори, - потребовал у Кудлы Буржуй.

- Сегодня в 19-00 ты осуществишь переводы всех своих средств в те банки и на те счета, которые я буду называть по телефону.

Все, кроме Толстого, автоматически взглянули на часы. Время перевалило за полдень.

- Это невозможно. Чисто технически, - спокойно сказал Буржуй.

- Это возможно. До семи у тебя есть время. А мои люди уже готовы. Если ты постараешься, пропадет максимум процентов восемь, я посчитал.

- Значит, ты по-прежнему воруешь конфеты, - криво усмехнулся Буржуй. - И только-то?

- Я по-прежнему пытаюсь исправить больной мир, - вздохнул Кудла. Если бы ты знал, как это трудно делать в одиночку.

- Ты лечишь мир, воруя женщин и детей? Присваивая чужие деньги? Убивая?

- Ты, Буржуй, внук какого-нибудь свинопаса и потомок раба. А сейчас обладаешь миллионами, властью. Согласись, это неправильно. Я верну тебя в какую-нибудь убогую лачугу, поставлю к станку - пусть все хоть немного придет в норму...

- Неужели ты просто украдешь деньги и сбежишь, не попытавшись даже убить меня?

- Об этом поговорим позже, - в голосе Кудлы послышалась насмешка.Сначала ты выполнишь мой приказ.

- Я хочу, чтобы ты ответил: Амину... - начал Буржуй.

- Я же сказал - позже! - резко оборвал его Кудла. - Сначала дело.

- Я хочу убедиться, что Вера и ребенок живы.

- Это не американское кино, сирота. Они живы, даю слово.

- Я знаю цену твоему слову...

- Поэтому должен понимать, что я говорю правду. Но ты теряешь время, а его у тебя мало. Да... Ты же понимаешь: ни милиции, ни охраны, ни оружия. И не пытайся хитрить со мной. Иначе шлюха не просто умрет, а умрет тяжело. Все, я позвоню. - И связь прервалась.

Какое-то время Буржуй сидел без движения, затем обвел глазами друзей. Подавленный взгляд Пожарского, застывший, как глыба, Толстый, спокойная готовность на лице Воскресенского.

- Алексей Степанович... - проговорил Буржуй.

- Да, - тут же отозвался менеджер.

- Пожалуйста, свяжитесь со всеми. Готовьте средства к отправке.

- Хорошо, Владимир Владимирович. - Воскресенский поднялся и вышел из кабинета.

- Подожди, Буржуй, мы что, вот так сдадимся?! - потерянно проговорил Пожарский.

Буржуй поднял на Олега усталые глаза, долго глядел на него, наконец сказал, обращаясь неизвестно к кому:

- Надо звонить Борихину...

И сам же принялся набирать номер мобильного телефона. Но никто на звонок не отозвался.

Скрутив простыню в тугой жгут, Вера кольцом обвязала им два вертикальных прута оконной решетки и вставила в это кольцо отломанную от стула ножку. Что-то похожее она видела в кино. Попыталась вращать импровизированный рычаг, сжимая жгутом прутья. Маленький Володя сидел, болтая ногами, на диване и с огромным интересом наблюдал за действиями тети.

Толстые прутья словно замерли, но, взмокшая от пота Вера не сдавалась. Несколько раз ножка вырывалась у нее из рук, раскручивалась с убийственной силой, и Вера едва успевала отпрыгнуть в сторону. Если после всех мучений прутья и прогнулись, то не настолько, чтобы между ними мог протиснуться человек.

- Тетя Вера, а что ты делаешь с окошком? - спросил малыш.

Вера смахнула пот со лба. Кудла ушел еще утром. Она слышала, как щелкнул замок двери и загремел тяжелый засов. Но куда отправился этот тип с рыбьими глазами и когда вернется, Вера не знала, а потому следовало соблюдать осторожность.

- Тише, маленький. Тише, мой хороший... - попросила она ребенка и задумчиво посмотрела на него.

Что ж, если нет возможности убежать вдвоем... Вера бросилась к малышу и стала лихорадочно что-то шептать ему в ухо. Володя послушно кивал головкой. Покончив с объяснениями, Вера взяла огрызок карандаша, найденный на книжной полке, и нацарапала на вырванном из книги форзаце коротенькую записку. Вложила ее в нагрудный карман Володиной рубашки. И снова обняла малыша.

- Ты все понял, мой хороший? Беги быстренько, не останавливайся. Когда увидишь большую дорогу - любую большую, по которой машины ездят, поднимай ручку...

- Как для такси? - деловито уточнил малыш.

- Умница, как для такси, - закивала Вера. - Умеешь?

- Да. - Володя показал. - Вот так.

- Правильно. Молодец ты мой. И сразу покажи взрослым эту бумажку, понял?

- Понял. Тетя Вера...

- Что?

- Я не хочу без тебя...

- А я скоро приеду! Вот увидишь.

- А дядя-мудак не будет тебя обижать? - Вера улыбнулась сквозь слезы.