- Чего там, босс! - оглянулся Василий. - Минутное дело.

- Я сказал - прекратить. Ты на работе. - И Борисыч потащил помощника к выходу.

Артур закурил и пробормотал негромко:

- Зверье. Аборигены. Свирепые, - он ухмыльнулся гаденько, - но доверчивые.

Весь день Пожарский пытался найти исчезнувшую Лизу. Сама она не звонила, а он - надо же! - даже телефона ее не знал. В обеденный перерыв он заехал в магазин, но за прилавком девушки не оказалось. Расспрашивать же других продавщиц он почему-то не решался.

За несколько оставшихся до конца рабочего дня часов Олег извел Аллу, поминутно вбегая в приемную и спрашивая, не звонила ли ему знакомая. Наконец к закрытию он явился в магазин "Искусство" и несмело попросил позвать Лизу. Ему сообщили, что Лиза на работе не появлялась, а на квартире у нее никто на телефонные звонки не отзывается. После некоторых сомнений Олегу назвали и номер телефона.

Уже не на шутку встревоженный, Пожарский выбежал из магазина и тут же набрал полученный только что номер. Трубка отозвалась длинными гудками. Стоя в бесконечных столичных пробках, повторил вызов множество раз. Но с тем же результатом.

Поднимаясь на лифте, Олег терялся в догадках. Что - Лиза потеряла номер его рабочего телефона, а заодно и мобильного? Ерунда. Бред. И все-таки она не звонит... Почему?

Когда в сумраке лестничной площадки он пытался нашарить ключом замочную скважину, за спиной вдруг прозвучал знакомый и долгожданный голос:

- Олег...

Пожарский радостно обернулся. Лиза стояла рядом. За ее спиной зловещим фоном застыли фигуры людей в черном. Одна из них глухо проговорила:

- Спокойно, Олег. Открывайте дверь и пригласите нас войти. На лестнице холодно, и Лиза совсем продрогла. А вы же не хотите, чтобы она страдала...

ГЛАВА 11

Железная дверца, ведущая на чердак, с тягучим скрежетом приоткрылась, и в проеме показалась небритая землистая физиономия. Маленькие черные глазки-семечки обвели вороватым взглядом лестницу и стены, но не обнаружили ничего опасного, кроме затейливых угроз в стиле графити, украшавших штукатурку. Физиономия исчезла.

Через минуту с тем же скрежетом дверца распахнулась пошире и выпустила на лестницу обладателя помятого лица и двух его товарищей. Один из них, в вязаной дамской шапочке, надвинутой на самые брови, ухватился за перила худой рукой и далеко высунулся в пролет. Скрип двери никого не потревожил в парадном. Вязаная Шапочка, цыкнув сквозь зубы, сплюнул в пролет и молча стал спускаться по лестнице. Остальные последовали за ним.

Четырьмя лестничными пролетами ниже они остановились у одной из квартир. На карточке, прикрепленной к дверному звонку, значилось: "Борихин И. Б."

- Двери взрослые, - отметил Вязаная Шапочка, пощупав обивку.

- Двери-то взрослые. Замок - фигня... - возразил черноглазый.

- Колян, а ну позырь - сделаешь? - негромко велел Вязаная Шапочка третьему.

Колян, золотушного вида мужичонка с покрытыми татуировкой кистями рук и перебитым носом, склонившись над замком, несколько секунд внимательно его изучал, а потом уверенно произнес:

- Легко... Гвоздем, блин... Гадом буду!

- Петрович, - позвал черноглазый Вязаную Шапочку, который спустился на один пролет и внимательно разглядывал квартиры этажом ниже.

- Чего? - отозвался тот.

- А хули ты решил, что они, мать их, бизнесмены?

- А кто? На работу не ходят, двери железные... Даже если бабок не нароем, в накладе не останемся: телевизор, компьютер, вся байда...

- Так что - прямо сейчас и бомбанем? - Петрович, в котором легко угадывался лидер, выразительно покрутил пальцем у виска.

- Головой думай! Сейчас! Почти утро уже. Скоро детишки в школу пойдут. И батьки ихние в конторы. А днем тихо будет, хоть эту... пианину носи. Подождем...

Приняв решение, Петрович зашагал вверх. Остальные заторопились за ним. Железная дверца жалобно взвизгнула и закрылась.

Лишь только Пожарский повернул ключ в замке, люди в черном, мощно но не грубо отстранив хозяина, завели Лизу внутрь. В квартире они почему-то не стали проходить в комнаты, а свернули в кухню. Лизу усадили на табурет, сами же окружили ее плотной группой. Пожарский только секунду помедлил у порога, потом присел у стола, внимательно глядя на гостей. От группы отделился один из пришедших, внешне ничем неотличимый от прочих - такой же черный комбинезон и трикотажная шапочка-маска. Он сделал шаг вперед и остановился, всем своим видом показывая, что обращаться с вопросами следует именно к нему.

Но Олег не спешил, понимая, что сейчас нужно успокоиться. Во что бы то ни стало успокоиться, унять предательскую дрожь внутри. Он достал сигареты, спокойно закурил и посмотрел на Лизу. Девушка молчала и прятала глаза. Олег обвел всех взглядом и только после этого заговорил:

- Ну, чего ждем? Кто-нибудь будет объяснять весь этот балаган? голос его не дрожал.

- Вы хорошо держитесь, Олег, - глухо произнес отделившийся от группы. - Без бабских истерик. Я вас таким себе и представлял.

- Если вы знаете, кто я, то, наверное, знаете, у кого я работаю.

- Естественно. Вы - самое доверенное лицо Анатолия Анатольевича Толстова.

Голос звучал так, будто говоривший выдавливал слова из тюбика ровный, лишенный эмоций и окраски тон, сопровождаемый каким-то механическим пришипыванием.

- Я его друг, - Пожарскому почему-то не понравилось определение "доверенное лицо".

- Давайте без эмоций, ладно? Не потому, что я не верю в существование дружбы, а просто потому, что сейчас это не имеет никакого значения.

- А что у вас с голосом? Говорите, как киборг. Это что, спецназовские штучки? - поинтересовался Пожарский и, словно спохватившись, что любопытство сейчас неуместно, спросил: - И вообще - что вам нужно? При чем тут Лиза?

- Давайте по порядку. Ладно? - Неизвестный принялся расхаживать по кухне. - Мой голос пусть вас не волнует. Спецназ да и вообще милиция здесь совершенно ни при чем. А Лиза нам понадобилась, потому что она как раз ваш настоящий друг. В отличие от господина Толстова.

- Что вы об этом знаете? - тихо, но твердо отозвался Олег.

Его собеседник успокаивающим жестом выставил перед собой ладонь.

- Больше, чем вы думаете. Сентиментальное прошлое, общие чувства к госпоже Вере, преданность покойному Коваленко... Это былины, Олег, преданья старины глубокой. Мы будем говорить о сегодняшнем дне.

- Я вообще не хочу с вами говорить, - Олег вдруг с удивлением понял, что не боится.

- Не зарывайтесь. Пока что мы просто беседуем, но, если мне надоест ваша самоуверенность, этот вечер превратиться для вас в пытку. Это ясно? Или, может, вы сомневаетесь?

Незнакомец прекратил расхаживать по кухне, остановился напротив Пожарского и в ожидании ответа уставился на него сквозь прорези маски. Олег промолчал, и голос-патефон снова зашипел:

- Так вот, насчет так называемой дружбы... Вы ведь живете на зарплату, Олег, так? Нет, на большую, более чем солидную, но на зарплату. А Толстый - хозяин и миллионер - даже не предложил вам стать совладельцем. Немного странная позиция для верного друга, не правда ли?

- У меня есть пакет акций, - словно оправдываясь, проговорил Пожарский.

- Я знаю. Такой, что о нем даже неловко говорить. - Олег, разозлившийся сам на себя из-за предыдущей своей реплики, а главное - из-за тона, в котором она прозвучала, с жаром бросил:

- С каких пор дружба стала измеряться деньгами?

- Да с тех самых, как государство разрешило нам их зарабатывать.

Олегу вдруг почудилось, что сквозь механически-ровное журчание голоса пробились насмешливые нотки, и разозлился.

- Кто вы такие? А вообще-то неважно... И так ясно, чего вы хотите: чтобы я кинул Толстого... Анатолия Толстова. Так вот, ответ: "нет".

Выслушав это заявление, незнакомец осуждающе-иронично покачал головой, походил по кухне и снова остановился перед Олегом.

- Знаете, Олег, мы уйдем из этой квартиры только услышав "да". У нас просто нет другого выхода. А вот как вы будете вспоминать наш приход несколько дней с легкой досадой или с ужасом до конца жизни, - это зависит только от вас. Только от вас! Не буду скрывать, 0лег, вы мне нравитесь. Именно поэтому милая Лиза так хорошо выглядит...