Офицеры, которым начальник австрийского генерального штаба поручил допросить Редля и обеспечить его немедленную ликвидацию, отправились в кафе "Централь", заказали кофе и стали в напряженном молчании ждать. Одному из них поручено было следить за входом в отель "Клозер"; каждые полчаса дежуривший на этом посту сменялся. Только в 5 утра они приступили к дальнейшим действиям. Вызвав в кафе одного из сыщиков, выследивших Редля, ему дали конверт, адресованный изменнику, с приказом вручить ему лично. Сыщика предупредили о том, какую картину он может застать. Ему велели вернуться, не поднимая тревоги, если полковник окажется мертвым.
Прибыв в отель, сыщик рассказал о данном ему поручении сонному портье, поднялся наверх и постучался в дверь номера 1-го. Не получив ответа, он попробовал открыть дверь. Та оказалась незапертой. Он вошел в ярко освещенную комнату и нашел Редля лежащим в положении, которое говорило о том, что полковник пустил себе пулю в висок, стоя перед зеркалом. Полицейский агент тотчас же вышел, закрыл за собой дверь и на цыпочках прошел мимо сонного портье.
Через несколько минут портье был разбужен телефонным звонком. Полковника Редля требовали к телефону. Портье отправился наверх и обнаружил тело - ровно через тринадцать часов после того, как два письма с адресом "Опера, Бал 13" были получены на центральном почтамте.
Дирекция отеля тотчас же дала знать в городскую полицию, её начальник Гайер и врач поспешили в отель "Кломзер". Дальнейшего вмешательства военных властей не последовало. Но преданный Редлю лакей чех Иозеф Сладек пытался заинтересовать Гайера найденной им вещью. Обнаруженный браунинг не принадлежал его хозяину. В полночь к нему приходили четыре офицера. Может быть, это убийство? Гайеру пришлось отвести лакея в сторону и так внушительно с ним поговорить, что явившиеся на другой день репортеры не могли выудить у Сладека ни слова.
Как только Конраду фон-Гетцендорфу донесли, что Редль застрелился, он отправил в Прагу специальным поездом комиссию. Обследование квартиры Редля производилось в присутствии генерала фон Гисля, и результаты этого обследования оказались сногсшибательными. Квартира Редля была обставлена роскошно - документы показали, что в 1910 году он купил себе дорогое поместье, а в Вене являлся собственником большого дома. За последние пять лет он приобрел по меньшей мере четыре автомобиля самых дорогих марок.
Военные - коллеги Редля считали его человеком со средствами, но жил он как настоящий миллионер. В его винном погребе нашли 160 дюжин бутылок шампанского самых высших марок. Обнаружилось, что из России он только за девять месяцев получил около 60 000 крон. Это в десять раз превышало жалование полковника, но роскошный образ жизни заставляет думать, что это была далеко не полная цифра его "заработков". Царская секретная служба издавна славилась своей щедростью, и Редль получал, вероятно, в пять-шесть раз больше названной суммы - минимально 60 000 долларов на американские деньги.
Для сохранения измены Редля в тайне были приняты чрезвычайные меры предосторожности. Во всей Австрии только десять человек знали об этом факте - начальник Генерального штаба, высшие чины секретной службы и военного министерства и главные чины венской полиции; и каждый из них дал особую подписку о том, что не проронит ни слова. Даже сам император Франц-Иосиф и его наследник эрцгерцог Франц-Фердинанд не должны были знать правды. И все эти меры предосторожности пошли прахом только потому, что лучший слесарь Праги был одновременно первоклассным футболистом.
Некий слесарь Вагнер в воскресенье 25 мая 1913 года не смог играть в своей команде, называвшейся "Шторм", и главным образом по этой причине, как сообщала на другой день "Прагер Тагеблат", команда проиграла матч со счетом 7: 5. Капитан "Шторма" был помощником редактора "Прагер Тагеблат", и когда в понедельник он наведался к Вагнеру, чтобы осведомиться о причинах его неявки на матч, то узнал, что Вагнеру пришлось вломиться в дом Альфреда Редля и там подбирать ключи к замкам или взламывать замки всех комодов, шкафчиков, гардеробов, сундуков, столов и буфетов. В них оказалось огромное множество бумаг, фотографий, немало денег, карт и планов Некоторые бумаги, как он слышал, были на русском языке Офицеры, как видно, были очень сконфужены и все восклицали: "Неужели это возможно!", "Кто бы мог подумать!".
Капитан футбольной команды, журналист и друг спортсмена-слесаря Вагнера, начал действовать. Как помощник редактора, он в номере за тот день поместил сообщение официального венского "Корреспондецбюро". В нем "с прискорбием сообщалось" о самоубийстве полковника Альфреда Редля, начальника штаба 8-го корпуса - "весьма одаренного офицера, который мог дослужиться до самых высоких постов". Этот полковник, прибыв в Вену "по служебному делу, застрелился в припадке депрессии, вызванной многонедельной бессонницей".
А русские документы, фотографии и планы, комиссия офицеров, присланная для производства обыска на квартире у Редля через несколько часов после его самоубийства? Это пахло шпионажем и смахивало на измену!
Капитан "Шторма" открыл сенсационую тайну. Но, заполучив её в свои руки, он не решился её огласить. Цензура в Праге даже в 1913 году была так сурова, что самое осторожное изложение в печати "дела Редля" неизбежно вызвало бы полицейский налет на редакцию, закрытие газеты и арест сотрудников. Однако чешская и немецкая публика умела читать между строк. Стремясь дать своим читателям понять, что Редль был шпионом и предателем, капитан "Шторма" и редактор газеты состряпали для номера "Прагер Тагеблат" от вторника следующее "опровержение":
"Высокая инстанция просит нас опровергнуть слухи, распространяемые, особенно в армейских кругах, о начальнике штаба пражского армейского корпуса полковнике Редле, который, как уже сообщалось, покончил самоубийством в Вене, в воскресенье утром. Согласно этим слухам, полковник будто бы выдавал военные тайны иностранной державе, предположительно России. В действительности же комиссия высших чинов, явившаяся для производства обыска в доме покойного полковника, расследовала совсем другое дело".
Но капитан футбольной команды был также пражским корреспондентом одной берлинской газеты; и в среду вся Европа прочла о предательстве Редля и его самоубийстве. Австрийские офицеры всячески старались умалить значение Редля как шпиона. Лишь после 1918 года оказалось возможным оценить весь невероятный размах и весь вред десятилетней предательской деятельности полковника Редля.
Он начал в 1902 году и в течение десяти лет был крупнейшим иностранным шпионом России. Он выдал русским десятки людей, действовавших в России в качестве австро-венгерских шпионов. Некоторые из них были его личными друзьями и преданными подчиненными по "КС". И он пожертвовал ими, чтобы упрочить свое собственное положение агента русской секретной службы. Он не только выдавал своих работников, находившихся на службе за границей, но и умудрялся помогать русским шпионам, засылаемым в Австро-Венгрию. Он был неоценим, когда нужно было поймать в ловушку и выдать русским кого-нибудь из их собственных "Редлей", дававших понять Вене, что у них есть что продать.
Какие же австро-венгерские военные тайны продал он, не считая документов "КС"? Предварительный и поверхностный обыск на квартире в Праге раскрыл картину беспримерного предательства. Огромная масса скопированных документов, кодов, шифров, писем, карт, чертежей, фотографий, секретных приказов по армии, мобилизационных планов, донесений о состоянии железнодорожных и грунтовых путей - все это слишком ясно показывало, что непроданным осталось очень немногое.
Ознакомление с бумагами Редля пролило свет на уйму омерзительных дел, как, например, на подлую выдачу собрата - офицера - русского полковника. Эрцгерцог Франц-Фердинанд при своем посещении Петербурга был так радушно принят царем и его двором, что, покидая страну, просил австро-венгерского военного атташе сократить шпионаж в России настолько, чтобы это больше не беспокоило русских. Атташе сошел с царского поезда в Варшаве и пробыл там два дня. В эти дни к нему явился русский полковник с предложением продать полный план русского наступления на Германию и Австро-Венгрию. Несмотря на недавние инструкции эрцгерцога, это была слишком выгодная сделка, чтобы упустить её, и австрийский атташе договорился с русским офицером.
