Этот план в масштабе оперативном отражал требование боевой обстановки необходимость отказаться от лобового удара на Духовщину, потерять что-то в расстоянии, но зато приобрести свободу маневра, а следовательно, и выигрыш во времени. Старая и верная пословица, гласящая, что "не всегда прямой путь самый короткий", очень часто имеет прямое отношение к планированию наступательных операций.

Должен заметить, что хороший план вообще никогда не появляется как некое "озарение". Он вынашивается в голове и отражает объективную реальность. Потребность в таком плане остро ощущает каждый думающий командир, особенно в те моменты, когда требуется резко перестроить боевые порядки, сменить направление удара, когда каждый потерянный в инертных действиях час грозит потерей боевой инициативы. И дело старшего начальника - чутко реагировать на предложения подчиненных. По собственному опыту знаю, что иной раз командир батальона может подсказать решение, которое обеспечит успех дивизии и даже корпуса.

В первых числах сентября генерал А. И. Зыгин получил новое назначение, а 39-ю армию принял генерал-лейтенант Н. Э. Берзарин. Мы с ним были хорошо знакомы по Дальнему Востоку, где он был заместителем командующего 1-й Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии. Николай Эрастович являлся типичным представителем новой плеяды командармов Великой Отечественной войны. Молодой (ему не было и сорока лет), широко эрудированный, очень волевой и решительный человек, он отлично проявил себя еще в тяжкую пору сорок первого года.

В первом же разговоре о плане нового наступления он обратил внимание на конфигурацию фронта корпуса, на фланкирующую позицию противника за рекой Веленя.

- Планируй удар через Веленю, - сказал Берзарин. - Примерно здесь.

И он отметил карандашом участок между селом Спас-Углы и деревней Клиники, пояснил, что план армейской операции вчерне уже готов. Армия нанесет главный удар правым флангом - 84-м и 2-м гвардейским корпусами. В их полосах будут введены подвижные группы (танковые и моторизованные части) с задачей перехватить коммуникации духовщинской группировки противника. Наши корпуса, следуя за танками и мотострелками, атакуют Духовщину с северо-запада.

Одно можно было сказать о замысле этой армейской операции в рамках операции фронтовой: смело она задумана, широко, с, (крутым поворотом главных сил (запад - юг), с решительной целью. Разумеется, такой план требует четкого взаимодействия войск во всех звеньях и на всех этапах.

План был утвержден, началась подготовка к наступлению. В связи с общей перегруппировкой сил армии из состава 2-го гвардейского корпуса вышли 9-я и 17-я гвардейские дивизии, а вместо них прибыли 184-я стрелковая дивизия полковника С. И. Цукарева и 97-я стрелковая дивизия генерал-майора П. М. Давыдова.

Мы получили крупное артиллерийское усиление. В лесных массивах, что восточнее реки Веленя, встали на огневые позиции 203-мм гаубицы - шесть батарей из 103-й артбригады большой мощности; 152-мм гаубицы и гаубицы-пушки шестнадцать батарей 94-й тяжелой гаубичной бригады; более 200 реактивных установок 20-й гвардейской минометной бригады и 326-го гвардейского минометного полка. Кроме того, нам передали несколько частей, вооруженных более легкими системами: 1310-й артполк, 554-й минометный и три истребительно-противотанковых полка.

Прибавьте наш корпусной артполк и три полка дивизионной артиллерии, и тогда станет понятно, сколько хлопот появилось у командующего артиллерией корпуса полковника А. Д. Васильева. Хлопоты, разумеется, приятные. Еще бы! Скажи еще полгода назад Александру Дмитриевичу, что стрелковому корпусу придадут артиллерийскую группировку, в которой только тяжелых калибров будет до сотни стволов, - он вряд ли поверил бы.

Видимо, слабый эффект артподготовки в предыдущем наступлении послужил поводом для серьезного разговора в высших командных инстанциях. Сужу об этом по беседе, которая состоялась у нас на КП с представителем Ставки маршалом артиллерии Н. Н. Вороновым. Он приехал к нам за несколько дней до наступления, его особенно интересовала разведка обороны противника вообще, артиллерийская разведка - в частности. Я доложил ему, что вражеская огневая система вскрыта нашей разведкой почти полностью, что данные всех видов разведки подтверждены и захваченными накануне пленными.

- Давайте-ка ваших артиллеристов, - сказал он.

Пришли полковник Васильев и офицеры штаба артиллерии, развернули карты и схемы, и у них завязался свой, сугубо артиллерийский разговор.

Мне впервые довелось встретиться на фронте с Николаем Николаевичем Вороновым, и встреча эта оставила глубокое впечатление. То, что он крупнейший специалист, большой знаток артиллерийской боевой работы во всех ее сложностях и тонкостях, - это было известно. Однако, беседуя с нашими артиллеристами, он ни словом, ни жестом не подчеркнул своего профессионального превосходства, своего высокого положения и права решать и приказывать. Очень тактичный и доброжелательный человек.

Это была деловая беседа коллег по военной профессии. "А может, лучше сделать так?" - спрашивал маршал и пояснял свою мысль. И полковник Васильев соглашался или приводил какой-то контрдовод.

- Ну как? - спросил я Александра Дмитриевича, когда маршал уехал.

Васильев развел руками:

- Все расставил по местам. Хотел бы я знать артиллерию хоть в четверть того, как знает ее Николай Николаевич...

Добавлю, что сам полковник Васильев был превосходный, на мой взгляд, артиллерист.

13 сентября, за сутки до начала наступления, Васильев доложил мне о готовности артиллерии.

Начальник политотдела полковник П. В. Луценко, только что вернувшийся с переднего края, рассказал, что политический подъем в войсках исключительно высокий. Бойцы рвутся в наступление. В беседах с политработниками они обязательно упоминали Левобережную Украину, где советские войска, освобождая город за городом, гнали фашистов на запад, к Днепру. "Скорей бы приказ, говорили бойцы. - А за нами дело не станет, мы уж постараемся".

С начальником штаба полковником В. Л. Бейлиным мы еще раз проверили, все ли сделано, обговорили детально вопросы, возникшие за последние часы, и я выехал на свой наблюдательный пункт.

- Будет успех! - говорил, прощаясь, Бейлин. - Чувствую, сломим фашиста...

Чувствовал это и я. Время нам дали, мы хорошо подготовились, тщательная и действенная подготовка должна обеспечить быстрый прорыв обороны противника. Разница между августовским и нынешним наступлением состояла еще и в том, что фашистское командование, судя по последним данным, было дезинформировано нашей маскировкой (ложное сосредоточение войск на второстепенных участках, постройка мостов на реке Царевич и т.п.) и ожидало главного удара совсем не там, где он нами спланирован.

14 сентября, в 9.00, ударила артиллерия. Полуторачасовую артподготовку заключил мощный залп гвардейских минометных частей. Огневая система противника была подавлена и на переднем его крае, и в глубине обороны. Лишь отдельные вражеские батареи пытались остановить огнем наступающую пехоту, но тяжелые орудия армейской артгруппы вынудили их замолчать. К полудню стрелки 184-й и 91-й гвардейской дивизий овладели первой и второй траншеями фашистов и, оставив речку Веленя далеко у себя в тылу, продолжали успешно наступать.

Доклады командиров дивизий радовали. Стрелки продвигались в хорошем темпе, саперы 4-й инженерной штурмовой бригады уже навели мосты через Веленю, подвижная группа полковника И. Ф. Дремова (46-я и 47-я механизированные бригады) своевременно вошла в прорыв, артиллерия тоже сменила позиции и выдвинулась далеко за реку.

Еще засветло командир 184-й дивизии полковник Цукарев доложил:

- Выхожу к деревне Пономари, седлаю большак.

Следом за ним радирует командир 91-й гвардейской дивизии генерал Озимин:

- Занял Жигулино, иду к большаку. Мотострелки Дремова уже в Акулино.

Большак, о котором докладывают комдивы, - это дорога из Духовщины на север, важная вражеская коммуникация. Наш корпус к исходу дня, расширив прорыв до 8 км по фронту и пройдя с боями до 10 км в глубину, вышел к этой дороге и практически рассек духовщинскую группировку фашистов на две части. К северу от нас поспешно отходила 197-я немецкая пехотная дивизия, прямо перед центром остатки 163-го и. 205-го полков 52-й пехотной дивизии. Наиболее ожесточенное сопротивление оказывал противник перед левым флангом корпуса - дивизией генерала Озимина. Здесь, на ближних подступах к Духовщине, держали оборону эсэсовцы 1-й пехотной бригады и боевая группа 18-й немецкой танковой дивизии.