Назначение нового министра союзного МВД прошло незамеченным со стороны преступного мира страны, который осенью 1988 года продолжал нагуливать жирок и накачивать мускулы. В том октябре в Москве произошел новый виток напряженности из-за бесцеремонных действий столичных рэкетиров.
24 октября они "наехали" на водителей, занимавшихся частным извозом в аэропорту Внуково. Ультиматум рэкетиров был такой: "Вы нам - по 150 рублей с машины, мы вам - охранную грамоту: чужаков в вашей точке не будет". За деньгами и номерами машин они должны были подъехать 1 ноября. Но сделка не состоялась. Тогда встречу перенесли на 4 ноября к Ярославскому вокзалу. И вот к назначенному часу у вокзала собралась целая армия водителей (500 человек), готовых дать достойный отпор бандитам. Вся территория вокзала была оцеплена милицией. Водителей просили разойтись, но они упорно ждали прихода рэкетиров. А вернее, играли на публику, показывая свою солидарность и сплоченность. В откликнувшейся на это событие газете "Московские новости" журналист Н. Геворкян затем писала: "Рэкет в Москве становится проблемой. И дело не в том, что, как говорят шоферы-индивидуалы, органы правопорядка не могут справиться с этим явлением. Они будут беспомощны до тех пор, пока действия их не подкрепят соответствующие изменения в законодательстве. Закон отстал от жизни, частью которой стал и рэкет".
Рэкет стал проблемой не только для Москвы, но и для всей страны. 28 сентября 1988 года в новой статье "Прыжок Льва на глазах изумленной публики" "Литературная газета" с горечью констатировала: "Это еще только слухи, болтовня обывателей или уже скрываемая правда? Что в одного стойкого кооператора, отказавшегося платить дань, разрядили автомат из проезжавшей мимо машины? Что подавляющее большинство менее стойких ежемесячно выкладывают бандитам суммы, которые и не снились Минфину с его прогрессивным налогом? Что милиция, в свою очередь, обложила данью самих налетчиков? И (совсем наоборот) что в милиции созданы подразделения по борьбе с организованной преступностью? "Лев" в самом деле прыгнул или только еще подергивает хвостом, готовясь к прыжку?
Объяснимо молчание вымогателей и их жертв. Но почему хранят таинственное безмолвие милиция и прокуратура? Хотя уже очевидно, что замалчивание этой неудобной темы - одна из самых надежных гарантий дальнейшего развития организованной преступности. Больше того, во всех случаях различимо некоторое даже удовлетворение: грабят не нашего брата неимущего, а этих кооператоров, заламывающих бешеные цены. И как-то не берется в расчет, что одно из слагаемых этих цен - та дань, которую кооператоры (по слухам?!) платят-таки рэкетирам!"
Эта публикация появилась в конце сентября, а в конце октября в МВД пришел новый министр. Пришел именно для того, чтобы "разобраться" с организованной преступностью, с которой явно не справлялся А. Власов. За один только этот год из МВД в кооперацию ушли три с половиной тысячи офицеров. Это тоже было ярким показателем того, что в МВД явно не все в порядке.
Между тем, придя к руководству МВД, В. Бакатин сделал мудрый пропагандистский шаг: он раскрыл перед гражданами СССР статистику преступлений. Случится это в феврале 1989 года, впервые за последние 56 лет. По ней выходило, что общее число преступлений в стране в 1988 году выросло по сравнению с 1987 годом на 3,8%, составив цифру (округленно) 1,8 миллиона. Но, как объясняли далее статисты МВД, в 1983, 1984 и 1985 годах всего в стране совершалось ежегодно более 2 миллионов преступлений, поэтому уровень 1988 года еще явно не дорос до тех лет.
Далее цифры объясняли, что с 1979 по 1984 год в стране совершалось ежегодно около 20, а в некоторые годы - около 21 тысячи умышленных убийств. Затем начиная с 1985 года число тяжких насильственных и корыстных преступлений стало снижаться (убийства с 20 501 в 1984 г. до 18 718 в 1985-м, до 14 848 в 1986-м и до 14 651 в 1987 году). И вдруг в 1988 году число умышленных убийств увеличилось на 2 тысячи в сравнении с прошлым годом и достигло цифры 16 710. Каждые 32 минуты в стране совершалось умышленное убийство. Всего же в 1988 году в стране было зарегистрировано 1 867 223 преступления, что на 68,7 тысячи, или 3,8% больше, чем в 1987 году. Рост количества зарегистрированных преступлений произошел в 59 союзных, автономных республиках, краях и областях, между тем как в 1987 году только в трех!
Что касается рэкета, то здесь количество выявленных в Москве случаев достигло 600, между тем как в милицию обратились только 139 раз. Это явно говорило о том, что граждане кооператоры, не веря в возможности родной милиции, исправно платили дань бандитам. Если учесть, что количество кооперативов в стране с мая 1988 года увеличилось в сотни раз, то можно себе представить, какие деньги оседали в карманах рэкетиров. Последние ради таких денег готовы были пойти на все. К концу 1988 года кооператоры Москвы были уже плотно обложены данью со стороны долгопрудненской, люберецкой, солнцевской, балашихинской группировок. Чеченцы были несколько оттиснуты от жирного пирога, но это не могло продолжаться вечно. И это длилось до конца года, пока из зоны не вернулись авторитеты Атлангериев и Нухаев. Именно с их возвращением чеченцы обрели второе дыхание и решили дать достойный отпор славянам. Тогда начали создаваться боевые группы чеченцев, которые в нужный момент объединялись в единую боевую дружину.
Тем временем, пока чеченцы наращивали мускулы и готовились к боевым действиям, их противники уже несли потери. В ноябре 1988 года состоялся суд по факту хулиганских действий в январе этого года лидера люберецких С. Аксенова. Его приговорили к двум годам общего режима за умышленное причинение менее тяжелого телесного повреждения. Доказать то, что Аксенов и его друзья обстреляли машину с долгопрудненцами не удалось, и поэтому их судили по другим статьям. И хотя приговор суда оказался смехотворным, сотрудники МУРа праздновали свою маленькую, но победу. Л. Кислинская об этом тогда писала: "Сделан первый шаг в борьбе с кланом рэкетиров. Может быть, он станет и первым шагом к принятию закона о рэкете. А он очень нужен, этот закон. Ведь пока, кроме шума, ничего нет. Поступают сигналы тревоги от кооператоров, но, когда сотрудники МУРа туда приезжают, выясняется, что заявить не о чем. Им не угрожали, а просто предлагали охранять - на всякий случай. А за подобные предложения к уголовной ответственности не привлекают".
