Тут только его осенило, что, согласившись отвезти Анну в "Язифик", он оставил Карамину одну, совершенно беззащитную.

Бучер не стал подъезжать ко дворцу через парадные ворота, а вместо этого въехал в густую аллею, после чего обогнул дворец пешком, выискивая либо пролом в стене, либо зубчатый стальной забор, скрытый густыми зарослями. Через пять минут он нашел то, что искал: маленькие железные ворота, а рядом – чуть побольше, похожие на парадные, очевидно, задний вход на территорию, примыкающую ко дворцу. Менее тридцати секунд ушло у него на то, чтобы отпереть замок на маленьких воротах и проникнуть внутрь.

И вновь предчувствие опасности захлестнуло его. Сделав всего два шага, он замер, не двигаясь, затаив дыхание, отыскивая глазами заднюю стену дворца. И опять полная серебристая луна, которая сегодня вечером уже помогла ему обнаружить убийцу на крыше дома "Саудовско-Иракского Экспорта", пришла на помощь.

Он увидел их у западного крыла дворца, когда они готовились влезть в окно первого этажа. Их было трое, все мужчины, в традиционных восточных шароварах, расшитых халатах и фесках, а в руке у каждого – длинный кривой ятаган, зловеще мерцающий в лунном свете. Наверняка это те самые убийцы, которые расправились с Саидом Хадрабой, а теперь возвращаются, чтобы покончить и с его сестрой.

Безмолвный хищный оскал исказил черты сурового лица Бучера, оскал свирепого, беспощадного волка, подбирающегося к своей жертве. Все становилось на свои места. Видимо, именно на него ляжет основная тяжесть операции в Багдаде.

Поскольку широкая лужайка позади дворца была также тщательно засажена кустарниками и цветами, с таким же обилием фонтанов, как и с фасада, для Бучера не составило труда обогнуть здание незамеченным тремя убийцами и подойти к переднему входу. Смуглое лицо Карамины осветила радостная улыбка, когда с немецким пистолетом-пулеметом в руке она открыла дверь на его тихие постукивания.

– Это мой самый любимый, – сказала она, поигрывая смертоносным оружием. – Там наверху у нас целый арсенал. Этот пистолет я взяла на тот случай, если какой-нибудь из гаш-шашинов вздумает вернуться. – Она удовлетворенно улыбнулась, слегка поддразнивая его. – Признаюсь, не ожидала, что ты вернешься так быстро. Для мужчин, предпочитающих блондинок, Анна Хелм прямо-таки неотразима. – Однако увидев по суровому лицу Бучера, что ему не до шуток, она почувствовала комок в горле. – Что-нибудь не так?

– Мы тут не одни. – Бучер кивнул на ее пистолет-пулемет. – Он скоро тебе пригодится. Трое гаш-шашинов лезут сейчас через окно в западном крыле. Ведет ли лестница в твои комнаты прямо оттуда?

– Ведет, – ответила она с удивившим его хладнокровием.

– Тогда спрячемся у тебя и подстережем этих ублюдков там.

Они молча поднялись по лестнице и тихо прошли в комнаты Карамины. Большая передняя освещалась мягким матовым светом.

– Вон там, – сказала Карамина, закрыв дверь и задвинув ее на засов. – Этот коридор ведет к тому дальнему крылу. Если они поднимутся по задней лестнице, то для того, чтобы попасть сюда, а затем ко мне в спальню, им придется пройти по коридору. Другого пути нет. – Она показала на противоположный конец передней. – Там есть небольшая ниша, где мы можем подождать, не опасаясь, что нас увидят.

– Молодчина! – Бучер подошел к нише первым. Она была расположена под прямым углом к началу коридора, которым должны были пройти убийцы, – отличное место для засады.

– Ты передала мою радиограмму "Белой Шляпе"? – прошептал Бучер, когда они простояли молча уже несколько минут.

– Да. И уже приняла ответ. Они, должно быть, ждали, чтобы передать его. – Вынув из кармана сложенный вдвое листок бумаги, она протянула его Бучеру. – У меня ведь нет ключа от твоего шифра, поэтому тут все записано так, как они передали.

Бучер уже собрался было прочесть радиограмму, как вдруг до его слуха донеслись слабые звуки осторожно открываемой двери. Сунув листок в карман пиджака, он извлек из кобуры свой "вальтер".

– Идут, – прошептал он ей в ухо. – Тихо.

– Бучер, – ответила ему Карамина тоже шепотом, который однако не мог скрыть злобной, свирепой ярости в ее приглушенном голосе. – Позволь, я выйду первой. Дай мне увидеть лица всех троих, перед тем, как начнется. И если один из них окажется Али Ахмудом, отдай его мне. За Саида. О'кей?

Бучер восхищенно кивнул, не веря, что это говорит та самая девушка, которая совсем недавно беспомощно содрогалась от рыданий в его объятиях.

И опять они ждали в полной тишине, не издавая ни звука. Однако на сей раз долго ждать им не пришлось.

Из своего укрытия им был беспрепятственно виден весь коридор, и, услышав приглушенные крадущиеся шаги, они поняли, что убийцы движутся в их направлении. Спустя полминуты в переднюю вошел первый с ятаганом наготове. Осторожно вглядевшись, он повернулся и подал знак остальным.

В разговоре с Караминой Бучер ничего не упомянул о своей надежде на то, что одним из убийц окажется сам кровожадный Ибн-Вахид. Его надежде не суждено было сбыться. У каждого из вошедших на левой стороне халата был вышит треугольник из трех зеленых звездочек, и ни на одном не было маски.

Бучер ощутил, как вздрогнула Карамина, когда в переднюю вошел третий убийца. Он был не столь крупным, как его сообщники, и намного меньше огромного Омара Ахмуда, и тем не менее достаточно было одного взгляда, чтобы безошибочно определить в нем брата убитого охранника.

Никого не обнаружив в передней, все трое переглянулись, и первый спросил третьего громким шепотом:

– Где ее спальня?

– Идемте, покажу, – тоже шепотом ответил третий. – Но спать ей еще рано. – Он направился прямо в сторону ниши, в которой стояли Бучер и Карамина, намереваясь пройти мимо, как вдруг Карамина, сделав большой шаг, преградила ему дорогу, сжимая смертоносный пистолет-пулемет в опущенной руке.

– Привет, Али Ахмуд! – выкрикнула она. – Ты – гнусное отродье мерзкой свиньи! Это тебе за Саида!

Вздрогнув всем телом, Али Ахмуд замер на месте как вкопанный. Словно пытаясь защититься, он вытянул вперед свободную левую руку.

– Нет, малышка! Я...

Карамина вскинула руку и нажала на спусковой крючок. Ее пистолет-пулемет издал оглушительную, долго не смолкавшую очередь. Добрая пригоршня тяжелых пуль, мгновенно вылетевших из отверстия его зловещего тупорылого ствола, безжалостно впилась в грудь Али Ахмуда, буквально разворотив ее и швырнув его самого на второго убийцу.

Пых-х! – смертоносный выдох "вальтера" был совершенно заглушен очередью, и девятимиллиметровая пуля прошила оба виска второму убийце, который пытался было уклониться от валящегося на него Али Ахмуда, но рухнул замертво на пол.

Какие-то доли секунды первый убийца с занесенным над головой ятаганом колебался, но, собравшись с духом и бешено вскрикнув, бросился на Карамину. Отшвырнув ее в сторону левой рукой, Бучер встал на пути у разъяренного гаш-шашина.

Пых-х! Пых-х! Пых-х! Пых-х!

Мягкое стаккато "вальтера" прозвучало, как погребальный звон, ибо четыре пули буквально в клочья разнесли голову нападавшего. Со всего маху он грохнулся на пол сантиметрах в тридцати от Бучера.

Загнав в "вальтер" новую обойму, Бучер повернулся к Карамине, не сводившей наполненных слезами глаз с только что убитого ею человека.

– Ребенком я играла у Али на руках, – проговорила она отсутствующим голосом. – Он-то и называл меня малышкой.

– Так как насчет маскировки, о которой ты говорила? – быстро спросил Бучер, стремясь отвлечь Карамину от мрачных мыслей.

– Все готово. Костюмы для посещения караван-сарая Рамшида. Да, я чуть было не забыла за всем этим шумом – мне опять вызывать полицию?

– Не сейчас. Сначала выйдем из дворца, потом позвонишь.

– Тогда спустимся вниз. Шкаф с одеждой у меня там.

Спустя тридцать минут Бучер изумленно созерцал свое отражение в зеркале. Сайд Хадраба был прав, утверждая, что его сестра умеет перевоплощать людей. Трудно было поверить, что ей удалось так преобразить его внешность за столь короткое время.