— Нет-нет. Если я ничего не путаю, то примерно в одном дне пути отсюда есть город. Называется Ножвилль. Я там бывала, поверьте мне, хоть и не по доброй воле. Почему-то там собираются бандиты и воры со всего Темного Круга. Может, потому, что в этом городке варят хорошее пиво и в тавернах дешевая выпивка. Одним словом, я знаю одного парня, который живет там и держит вивернов напрокат.

— Вивернов? — переспросил сэр Уильям.

— Все равно что драконы, — пояснила Элисон. — Они отлично умеют переносить пассажиров. Те, которых я знаю, — совсем ручные и уже старые, им по паре тысяч лет, крылья слегка продырявились, но еще крепкие. Поскольку этот тролль дал нам денег, мы сможем нанять пару вивернов и добраться до замка Принцерюша в два удара бельфагорского хвоста!

— А вы сможете указать нам воздушный путь к этому замку? Вы умеете управлять вивернами?

— Слушайте, вы что, думаете, у меня на плечах задница вместо головы? Конечно, умею! Я часто летала с этим парнем. В его жилах течет кровь орков, и в свое время он был весьма недурен собой!

Поскольку Пугара разбудить так и не удалось, все сошлись на том, что план Элисон Гросс не только осуществим, но и быстр. И путники направились к Ножвиллю.

Идея полета верхом на драконе не пришлась Яну Фартингу по душе, но он согласился с Хиллари, что время не терпит. Хиллари в последнее время стала все чаще вспоминать о доме.

— Понимаешь, — объясняла она на следующее утро, когда путники выбрались на дорогу, ведущую прямиком к Ножвиллю, — мы ведь покинули Грогшир как-то наспех. Остается только надеяться, что с моими стариками все в порядке.

— Это одна из причин, по которой мы здесь, — напомнил ей Ян. — Боюсь, мы ничем не сможем помочь им, если не преуспеем в этом чертовом походе!

— Да-да, ты совершенно прав, — согласилась Хиллари. — Спасибо тебе, Ян. Честно говоря, не ожидала от тебя такой поддержки. Ты действительно изменился. И не только внешне. — На лице у Хиллари появилось какое-то забавное выражение.

Ян отвернулся, не ответив ни слова, потому что знал: Хиллари права. А вся правда состояла в том, что изменения, происходившие с ним, пугали его куда сильнее, чем то, что стряслось с Грогширом.

«А это значит, что я — трус и эгоист! — подумал Ян. — Забочусь только о себе. Ну и что с того, что я боюсь? Интересно, кто бы не боялся, оказавшись в такой ситуации, путешествуя по местам, где с тобой может случиться практически все, что угодно, и при этом случится почти наверняка?!»

Через некоторое время он сказал:

— Хиллари, возможно, ты права. Но что в этом толку? Что толку мне, тебе или Грогширу от того, что я меняюсь?

Хиллари просияла:

— Давай просто подождем и посмотрим, ладно? Поверь мне, это куда больше заслуживает внимания, чем спасение какой-то дурацкой принцесса!

— Одно могу сказать наверняка: ты, наоборот, не изменилась ничуточки! — рассмеялся Ян.

— Если бы я себе это позволила, ты бы без меня пропал! — Хиллари показала ему язык, весело расхохоталась и, пришпорив лошадь, ускакала вперед.

В этот день не случилось никаких существенных событий. Ян почувствовал, как на него нисходит какое-то необычное умиротворение. Он ехал молча, размышляя, как можно было бы все это описать в рассказе. Возможно, стоило записать ощущения от происходивших с ним перемен... но только как их высказать на латыни?

В конце концов, любуясь солнцем, позолотившим кучевые облака, и пестрым маковым полем, Ян был вынужден признать, что очень часто слова просто ни на что не годятся.

Как и обещала Элисон Гросс, путники добрались до Ножвилля вечером того же дня. Это было кстати, тем более что дальше двигаться в этом направлении они не могли.

Поскольку земля просто-напросто заканчивалась. Ее словно обрезали острым тесаком, и за обрывом начиналась отвесная стена темнеющего неба. В прорывах между облаками вдалеке виднелась другая полоска земли, в прошлом прилегавшая к месту разрыва. Но теперь она оказалась на порядочном расстоянии отсюда: между двумя кольцами гигантской ленты Мёбиуса разверзлась пропасть в несколько миль шириной.

— Вот, — указав туда, сообщила Элисон. — Туда-то нам и надо!

Сэр Оскар тут же заметил, что катаклизм рассек город Ножвилль на две половины.

— Будем надеяться, что таверна вашего приятеля осталась по нашу сторону, — сказал он.

— Не волнуйтесь, — успокоила его Элисон. — Если мне не изменяет память, и таверна, и стойла с вивернами — на этой стороне.

— А если нет? — угрюмо бросил Годфри.

— В Ножвилле всегда можно выкрутиться — были бы деньги. Но смотрите в оба! Темнеет. Когда мы войдем в город, держитесь поближе друг к другу. Это место так и кишит разбойниками, бандитами, ворами и убийцами, а кое у кого из них припятана за пазухой магия!

— А почему они не перебьют друг друга? — полюбопытствовал Ян. Он внутренне вздрогнул, представив себе картину, как все эти толпы негодяев и висельников на мгновение отрывают друг от друга зубы и когти, чтобы вцепиться в дурачка, по глупости своей забредшего в этот город.

— Может, им мешает кодекс чести? — предположил сэр Оскар.

— Тю! — возмутилась Элисон. — Это все байки! Просто сюда, в Ножвилль, они попадают или слишком пьяными, или после того, как порастратят силу в других приключениях. Но все равно этот город дьявольски опасен, так что будьте начеку!

— Но тогда стоит ли входить в него в одежде честных и благородных людей? Ведь воры наверняка презирают тех, кто зарабатывает на жизнь своим трудом, — сказала Хиллари.

— Верно подмечено, — согласился Ян. — Может, по крайней мере рыцарям снять доспехи? Тогда они будут выглядеть менее респектабельно.

— Ни за что! — воскликнул сэр Годфри. — Рыцарская доблесть — лучший щит от всяческого зла.

— Да ты с ума спятил, старина! — Сэр Мортимер торопливо пообрывал со своей одежды изображения родового герба и запихнул их в дорожную сумку. — Лучше пришить все это обратно, чем напороться на какого-нибудь паразита, который взял за правило убивать по рыцарю в день!

Сэр Оскар и сэр Уильям последовали примеру своего товарища, после чего соскочили на землю, измазали лица грязью и взъерошили волосы.

— Если кто-то спросит, скажем, что эти доспехи и оружие мы украли! — сказал сэр Уильям. — А тебе, Годфри, я посоветовал бы тряхнуть стариной и припомнить, что осторожность — первая заповедь доблести!

Сэр Годфри был вынужден подчиниться. Ян и Хиллари решили, что их одежда простолюдинов не вызовет особых подозрений, но Элисон все же выпачкала себе лицо, чтобы никакой насильник не польстился на ее красоту.

Приведя себя в должный беспорядок (сэру Годфри пришлось помогать, в чем Ян принял участие с большим удовольствием старательно разрисовывая лицо рыцаря грязью, пока остальные крепко держали его), путники двинулись к воротам Ножвилля.

По своей архитектуре, как отметил Ян, этот город мало чем отличался от Грогшира, разве что дома не жались друг к дружке так тесно. Однако вместо собора и замка главными зданиями здесь, похоже, были несколько больших пивных, из которых доносился густой запах эля.

И в остальном всякое сходство с Грогширом заканчивалось: на улицах Ножвилля не встречалось ни ремесленников, ни торговцев, ни рыцарей.

В чем-то местные обитатели напоминали гуляк на карнавале — так пестры и разнообразны были их одеяния, так несхожи были между собой лица людей и существ, прибывших сюда из самых разных стран и миров.

На путников благодаря их продуманно плачевному внешнему виду почти никто не обращал внимания. Они вступили в город, когда уже сгущались сумерки и на стенах зажигали факелы. Под руководством Элисон Гросс они медленно проехали верхом по прямой дороге мимо общественных построек и конюшен, затем — по переулкам, населенным эльфами и гномами, людьми и орками, а также прочими созданиями, род которых Ян даже не мог определить.

Когда они добрались до таверны, уже совсем стемнело.

— Надеюсь, нас здесь покормят, — сказала Хиллари, выразив невысказанную мысль Яна. — Я проголодалась!