Впрочем, не буду даже пытаться предлагать вдумчивому читателю подобную схематизацию, ибо все различия нынешних претендентов на всеобщее и универсальное звание, на статут оригинальных философов более иллюзорны, чем во времена Александра Македонского. Напомню, что тогда все греки отказались от такого мужского украшения, как бороды, все -- кроме философов, ибо для последних вычурные контуры бород оказались единственным отличительным признаком своеобразия, индивидуальной неповторимости мыслителей.

Приглядитесь повнимательнее -- и вы увидите примечательное возрождение древней знаковой философской символики в среде наших современников, особо отчетливо просвечивающееся на их бесчисленных и бесплодных диспутах, симпозиумах, конференциях -- в чванливом поведении, в безапелляционных и банальных наукообразных суждениях, в традиционных, у древних позаимствованных заклинаниях, в презрении к любой, неординарной мысли, рожденной не в их головах.

Представители древнейших, реликтовых вероучений, бытующих и поныне, традиционной " языческой " мифологии, религиозных конфессий и целого моря сектантских построений и верований в равной мере встречают мысль о человеке как венце творения и ошибке природы со столь же агрессивной неприязнью. Им, всегда отстаивающим идею креацинизма или божественного Творения, кажется кощунственным предположение о возможности какой -- либо ошибки божества как высшего совершенства / безотносительно к его исторической, социокультурной интерпретации /." Ошибочность ", то -- есть греховность, несовершенство человека предпочитают относить на счет внешних злых, темных сил, демонов, ангелов тьмы, рокового влияния которых и следует нам всем опасаться, но отнюдь не на счет его изначальной противоречивости, породившей ныне море роковых вопросов о самой судьбе человечества. Традиционная теодицея исключает иное решение проблемы, оправдывая Творца в отношении развертывающегося в несовершенном мире зла. Но им до сих пор не удалось преодолеть парадоксального суждения Эпикура, утверждавшего, что или Бог желает избавить мир от несчастий, но не может, или может, но не желает, или не может и не желает, или и может и желает. Первый, второй и третий случаи не отвечают представлении о Боге, а последний не согласуется с фактом существования зла в мире. Вчитайтесь в Великие книги человечества, не искаженные, словно стройные корабли, только спущенные со стапелей, множеством ракушек-прилипал и прочими неорганичными для них историческими теологическими и философскими наростами, и Вы с изумлением обнаружите признания Творцов бессмертных Книг человечества об ошибочности процесса человекотворения, о несовершенстве Человека как бесспорной вершине этого процесса.

Так, каждый внимательный читатель Библии / увы, их сегодня до сих пор -- единицы даже среди верующих, подавляющему большинству которых просто неведом ее текст во все его эстетическом великолепии и духовной значимости, точно также, как неведома была большинству марксоидов великая книга новой эпохи -- " Капитал " К. Маркса, которую они сегодня лихо изничтожают / не мог не заметить противоречия между заветом Творца первому человеку: " Плодитесь и размножайтесь! " и разразившимся буквально в следующей главе его космическим гневом на Адама и Еву, познавших друг друга во всей прелести обнаженного естества, познавших наготу. Но не торопитесь со скоропалительными выводами о сути подобного противоречия, в частности -- о разновременности написания первых же глав Книги Бытия. Постарайтесь более внимательно вчитаться в текст Библии, осмыслить те опасения, которые обуревали Демиурга, изгнавшего Адама и Еву из сада Едемского, предварительно одев их в одежды кожаные и навсегда преградив им путь к Древу жизни.

Нет, Всевышний опасался не наготы сотворенных им существ и их потомков, а приобщения их к тому сонму вечных, то -- есть подлинно совершенных носителей и хранителей Духа, которые окружали его престол. Именно к ним обращены его слова в Первой книге Моисеевой -- Бытие / Глава 3. 22 /: " И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно ". Так значит, была у человека изначально такая возможность и он ее не использовал -- вот в чем тайна всех тайн нашего бытия!

Наивно полагать, что совершенство и ошибочность как незыблемые, изначально свойственные природе качества допускают применительно к трактовке человека представители иных, развивавшихся вне влияния иудейско-христианской традиции вероучений. Нечто подобное приписывают им приверженные легковесной и прибыльной журналистике авторы, рассуждающие, например, о своеобразии ведических концепций человека, о сути тех метаморфоз, которые претерпевает его душа в космическом развитии, переходя из одного состояния в другое. Рассуждающие, игнорируя научные исследования серьезных ученых - специалистов и даже подлинные, вполне доступные ныне классические тексты ведической литературы, освоив только пару терминов вроде " кармы " и " инкарнации ". Поверив им, можно предположить, что душа человека как живой и ограниченной во времени твари, равно как и все проявления творящей силы его духа остаются неизменными в скорлупе тех раковин, которыми скрывает их как покрывалом неодолимое течение времени. Совсем как в " Золотом осле " Апулея, где некогда счастливый и благополучный Луций, превращенный в несчастнейшего осла, продолжает думать, переживать, верить в его шкуре как человек.

Но так может полагать только до предела наивный человек, принимающий всерьез и на веру все современные бытовые интерпретации вероучений, поразившие, словно безграничные метастазы, их базовые ценности, равно как и выводы непрерывно опровергающей самое себя легковесной научной беллетристики и массовой любительской дамской литературы, ставшей ныне весьма доходным делом. Как говорится на традиционном языке дьяволиады -- бизнесом, кстати, одним из самых прибыльных / после нефтяного /. Будьте смелыми перед неизбежным и до ужаса близким Ничто -- и Вы осознаете, что мысль о совершенстве человека и вместе с тем как ошибке Природы вполне аксиоматична для всех форм Мирового разума. В том числе и для такой как художественное творчество, которое знает не только идеализацию человека, его поэтичное возвеличивание как Венца творения, но и трезвую самооценку как ошибки Природы.